Званая сестра попросила у меня вечернее платье и вернула его испорченным
Ну, Злата, ну пожалуйста! Ты же ведь жалко? Оно просто висит в твоём шкафу, пылится. А мне судьба решается, можно так сказать! Алёна умоляюще сложила руки и бросила такие печальные глаза, что даже кот Мурзик, дремавший на подоконнике, приоткрыл один глаз с подозрением.
Алёна стоит у гладильной доски, отпаривая рубашку мужа, и не хочет смотреть на золовку. Этот разговор тянется уже полчаса и крутится по кругу, как заевшая пластинка.
Злата, это не просто платье. Это шелк. Натуральный, дорогой, капризный шелк. Я купила его к юбилею нашей фирмы, который будет через две недели. Я его даже ни разу не надевала, этикетку только вчера срезала. Стоит он половину моей зарплаты.
Ой, опять про деньги! Злата закатывает глаза и плюхается на стул, закинув ногу. Я же прошу лишь на один вечер. У Сергея день рождения, он позвал меня в ресторан. Очень шикарный ресторан в центре Москвы, Алёна! Я не могу идти в джинсах или в этом старом сарафане. Мне нужно выглядеть королевой. А твоё изумрудное платье как раз моё. У нас же одинаковый размер и фигура. Выручи, пожалуйста!
В кухню входит Вадим, муж Алёны. Он выглядит уставшим после смены, но, услышав напряжение, сразу настораживается.
О чём спор, девчонки? Слышу вас даже в прихожей.
Вадик! Злата бросается к брату и хватается за его шею. Скажи своей жене, чтобы она не была жадной! Я прошу платье лишь на вечер, а она отказывается. Как будто я чужая!
Вадим смотрит на Алёну, потом на сестру.
Злата, если Алёна не хочет Это её вещь.
Какая вещь? Тряпка! Красивая, дорогая, но всётаки тряпка! восклицает Злата. Вадик, ты же знаешь, как мне нравится Сергей. Он солидный, обеспеченный. Если я появлюсь в лохмотьях, он меня не заметит. А в этом платье я его сразю. Ты хочешь, чтобы твоя сестра была счастлива? Или тебе жалко кусок ткани?
Вадим виновато смотрит на жену.
Алёна Может, всё же отдадим? Она аккуратна, всего один вечер. Златка, обещаешь без пятен?
Клянусь! Злата прижимает руку к сердцу. Я лишь сидеть буду, шампанское держать, может, дышать тоже буду! Алёна, пожалуйста! Я тебе потом торт куплю, самый вкусный.
Алёна выключает отпариватель и тяжело вздыхает. Она знает, что если сейчас откажет, то станет его заклятой врагом. Злата начнёт жаловаться маме, Галина Петровна позвонит Вадиму и будет жаловаться, что жена эгоистична. Вадим будет мрачнеть, а в доме надвинется холод.
Хорошо, сдаётся она, чувствуя неприятное предчувствие. Но с условиями. Первое: без духов, запах с шелка вывести почти нельзя. Второе: без красного вина. Третье: если с платьем чтото случится, ты оплачиваешь полную стоимость тридцать пять тысяч рублей.
Злата радостно хлопает в ладоши.
О, конечно! Никаких духов, никакого вина! Я буду пить воду и пахнуть свежестью! Спасибо, Алёнка, ты меня спасла!
Алёна идёт в спальню, достаёт из чехла платье. Изумрудный шелк струится в руках, прохладный и нежный. Три месяца она копила на него, отказываясь от мелочей. Ей так хотелось блеснуть на корпоративе, почувствовать себя уверенно и роскошно.
Держи, протягивает она золовке. Аккуратно, молния потайная, не дергай.
Я знаю! Злата схватывает платье, даже не посмотрев толком, бросает его в пакет и хлопает в щёки рядом с Алёной. Всё, я бегу собираться! Верну завтра утром, в целости!
Дверь за ней хлопает, Алёна падает на кровать.
Зря я это сделала, бормочет она вслух.
Вадим садится рядом и обнимает её за плечи.
Да ладно, Алёна. Что может случиться за пару часов в ресторане? Злата хоть и вспыльчивая, но не дура. Она понимает, что вещь дорогая. Скелет скандала уже снят. Мама бы нас с ней сожгла, если бы узнала, что мы «ребёнку» счастье испортили.
Этот «ребёнок» уже двадцать пять, Вадим. Пора бы уже свои платья покупать.
Ты же знаешь, у неё сейчас с работой тяжело
У неё всегда тяжело, потому что работать надо, отрезает Алёна, вставая. Ладно, будем надеяться на лучшее.
Вечер проходит в тревожном ожидании. Алёна пытается читать, смотреть сериал, но мысли постоянно возвращаются к изумрудному шелку. Она представляет, как Злата неловко падает, цепляя подол за стул, или как официант проливает соус.
На следующее утро, в воскресенье, Злата не появляется. Телефон выключен. Алёна начинает нервничать.
Вадим, позвони ей, просит она за завтраком.
Звонил. Абонент недоступен. Наверное, спит. Может, у Сергея ещё остался телефон.
Меня не интересует, где она спала. Меня интересует, где моё платье.
Злата появляется лишь к вечеру того же дня. Алёна слышит звонок в дверь и бросается открывать, чуть не сбивая Мурзика.
На пороге стоит золовка, вид у неё помятый: вчерашняя укладка превратилась в гнездо, под глазами тени, в руках плотный пакет из супермаркета.
Привет, буркнула она, не глядя в глаза. Я… платье принесла.
Проходи, пропускает её Алёна. Почему телефон был выключен? Я волновалась.
Зарядка дома забыта, Злата бросается в комнату и кладёт пакет на диван. В общем, спасибо. Вечер удался, Сергей в восторге.
Она переминалась с ноги на ногу, явно желая уйти.
Чай будешь? спросил Вадим, выходя из кухни.
Нет, Вадик, мне надо бежать. Голова раскалывается, спать хочу.
Подожди, голос Алёны стал ледяным. Давай посмотрим платье.
Злата замерла.
Алёна открывает пакет. Оттуда пахнет табачным дымом, сладкими духами и чемто кислым. Сердце Алёны падает в пятки. Она достаёт изумрудный комок ткани.
Платье уничтожено. На передней части огромным пятном расплылась бордовая краска вино, которое Алёна строго запретила пить. Сбоку на бедре ткань разодрана, как будто ктото резко дернул её, и торчат нитки. На спине рядом с молнией зияет маленькая, но отчётливая дырка с обожжёнными краями.
Алёна стоит, держит платье в вытянутых руках, в комнате висит гробовая тишина. Вадим подходит ближе, смотрит на вещь и прищуривается.
Златка Ты что, в окопах ползала?
Злата, поняв, что убежать нельзя, переходит в атаку.
Ой, ну разлили немного вина, ктото толкнул А дырка в клубе было тесно.
В клубе? тихо переспросила Алёна. Ты же говорила, что идёшь в ресторан.
После ресторана мы поехали в клуб, огрызнулась Злата. Что такого? Мне право отдохнуть!
Ты обещала беречь его, клялась, что будешь пить воду. Ты прожгла его сигаретой!
Не я! Какойто идиот махнул рукой, я даже не заметила! Марина, не устраивай трагедию. Отдай в химчистку, там всё выведут. Дырку зашить можно, будет почти незаметно.
Алёна чувствует, как в глазах темнеет.
Химчистка не выведет красное вино с натурального шелка, если оно уже впиталось и высохло. Затяжки на такой ткани не убираются, а обожжённую дырку брошкой не закроешь. Платье испорчено полностью. Ты это понимаешь?
Ой, да ладно! Не новое уже, но носить можно! Ты просто придираешься, потому что сразу не хотела давать.
Ты и есть виноватая! повышает голос Алёна. Ты взяла чужую вещь стоимостью тридцать пять тысяч и превратила её в тряпку! Мы договорились: если испортишь, платишь. Где деньги?
Злата округлила глаза.
Ты серьёзно? Тридцать пять тысяч? Это, наверное, на «Садовом» за трешку! Ты меня разводишь! У меня нет таких денег!
У меня есть чек, Алёна бросается к комоду, достаёт коробку с документами и вынимает чек. Бутик «Элеганс». Платье вечернее, шелк, артикул такойто. Сумма: тридцать четыре тысячи девятьсот девяносто рублей. Смотри!
Злата даже не посмотрела на бумажку.
Вадик! воскликнула она, оборачиваясь к брату. Скажи ей! Она сошла с ума! Требует деньги, как коллектор! У меня зарплата двадцать, а задерживают! Откуда я ей возьму? Мы же свои!
Вадим стоит, растерянно переводя взгляд с испорченного платья на сестру.
Злата, ты правда переборщила. Платье в хлам. Алёна права, вещь дорогая. Нужно отвечать.
На чьей ты стороне?! завопила Злата, слёзы катятся по щекам. Я твоя сестра! Может, Сергей меня бросил после клуба, я и так расстроена, а вы со своими тряпками! Маме позвоню!
Она хватает телефон и, всхлипывая, начинает набивать.
Звони, холодно говорит Алёна. Звони, кому хочешь. Но пока не вернёшь деньги или не купишь новое платье, тебя в этом доме не будет.
Ах так?! Злата встаёт с дивана. Да подавитесь вы своим домом! И платьем!
Она выбегает в прихожую, хлопает дверью, отваливая штукатурку, и уходит.
Вадим тяжело садится на стул.
Мда Вечер перестаёт быть томным.
Вадим, Алёна поворачивается к мужу. Я не шучу. Хочу компенсацию. Это были мои деньги, я их откладывала. Я осталась без наряда на корпоратив и без средств купить новое.
Алёна, я всё понимаю. Но у Златы действительно нет денег. Ты же знаешь.
Значит, ты платишь. Ты за неё поручился. Ты уговорил меня отдать ей платье. Ты сказал: «Что может случиться?». Вот случилось.
Вадим морщит лоб.
У нас общий бюджет, Алёна. Если я заплачу, это всё равно наши деньги.
Нет. У тебя есть заначка на новую удочку и лодку. Возьми оттуда.
Вадим открывает рот, чтобы возразить, но, увидев лицо жены, понимает, что спорить бесполезно. Алёна охвачена холодным гневом, когда лучше молчать и согласиться.
Ладно, буркнул он. Завтра переведу тебе. Но с мамой разговаривай сама.
Через полчаса звонок от Галины Петровны. Она не Вадиму, а сразу Алёне.
Алёна, что происходит? Златка пришла в слезах, рыдает, не может успокоиться. Говорит, что ты её выгнала, оскорбила, требуешь миллионы за старое платье.
Галина Петровна, добрый вечер. Вопервых, платье новое было. До того, как ваша дочь попала в клуб, она пролила вино и обожгла сигарету. Вовторых, я её не выгнала, она сама убежала, когда я показала чек и напомнила о нашем договоре.
Ну подумаешь, пятнышко! голос свекрови прозвенел от возмущения. Дело житейское. Застирается. Зачем девочку до истерики доводить? Она же извинилась!
Она не извинилась. Она сказала, что я «придираюсь» и хочу её «развести». Галина Петровна, я уважаю вас, но воспитывать Злату уже поздно, а платить за её развлечения я не обязана. Платье стоит тридцать пять тысяч. Оно испорчено безвозвратно. Завтра отнесу его в химчистку на экспертизу.
Ты мелочная, Алёна. Я не думала, что ты такая. Изза тряпки готова родственные связи порвать. Мы с тобой всей душой
Душа тут ни при чём. Это вопрос ответственности. Злата испортила чужую вещь и должна возместить ущерб. Если не может, пусть берёт кредит, займы у друзей или у вас. Но я это не оставлю.
Алёна кладёт трубку, не дослушав очередную порцию обвинений в черствости.
На следующий день она действительно едет в дорогую химчистку. Приёмщица, опытная женщина в очках, разворачивает платье, нюхает пятно, трогает ткань и качает головой.
Девушка, очень жаль. Красное вино на таком тонком шелке приговор. Мы можем попытаться очистить, но пигмент, скорее всего, останется, а ткань посветлеет.Алёна, наконец, нашла в себе силы простить и продолжила жить, зная, что справедливость восстановлена.
