Ветхой московской квартире, где сквозняки щипали в полночь, собралась небольшая компания молодые подруги моей золовки, пара друзей Сергея, мужа Татьяны, и, конечно, сама тётя Галина Петровна, пришедшая с подносом горячего чая.
Ты, серьёзно? пронзительно засмеялась Василиса, её голос, словно крик чайки над Ладожским озером, перекрыл телефонный шум и звяканье бокалов. Танечка, а ты что, с дома престарелых привезла гуманитарку?
Танечка, стоявшая в центре гостиной, нервно сжимала в одной руке нелепый подарок, который Татьяна упаковывала до трёх часов ночи предыдущего дня. На лице её было всё то же презрительное выражение, будто бы она держала в руках грязную тряпку.
Тишина опустилась над столом, словно снег, падающий за окном, а молодые женщины переглядывались, некоторые бросали взгляды в тарелку с холодцом. На улицах моросила январская метель, бросая порывами снежных хлопот в тёмные стекла, но в комнате, кажется, уже кристаллизовался настоящий мороз, ударяя в их щеки.
Алин, зачем так? проговорил Сергей, нервно поправив плечи, не отрываясь от своей тарелки. Человек ведь старался.
Старался? закатила глаза Василиса, её длинные ресницы почти коснулись бровей. Серёж, глянь на этот цвет! Это же оттенок детского плача или, может быть, испачканного белья! А дизайн Боже, что это за мешок для картошки? Я просила чтонибудь модное, а получила бабушкину кофту для радикулита!
Татьяна медленно опустила вилку на край блюдца. Внутри она дрожала, но старалась сохранять холодную выдержку. Её взгляд упал на кардиган, который держала в руках зевательная золовка. Это было не простое одеждо итальянская пряжа, смесь альпаки и шелка, оттенок «капучино», который Татьяна три недели искала, заказывала из Новосибирска, а затем два месяца в каждую свободную минуту после работы вела ниточку, вывязывая сложные узоры. Она знала, что в бутиках такие вещи стоили целое состояние, и надеялась, что Василиса, вечно листающая модные журналы, оценит её труд.
Это не мешок, тихо, но твёрдо сказала Татьяна. Это оверсайз, 100% альпака с шелком, самая лёгкая и тёплая пряжа.
Ой, пусть будет шерсть единорога! фыркнула именинница, бросив кардиган на спинку дивана, завалив её яркими подарочными пакетами. Таня, сейчас двадцать первый век. Никакие самовязки не в моде, только бренды, лейблы, стразики. Могла бы просто сертификат подарить, раз вкуса нет.
Подружка Василисы, рыжая блондинка в коротком платье, подхватила: Алинка, копай в нём картошку, чтобы спина не простыла! Самое то!
Смех раздался по всей комнате, даже Галина Петровна, вышедшая из кухни с новым подносом, присоединилась: Ой, да не смейтесь, девчонки, Леночка не умеет выбирать подарки. Она у нас экономная, всё делом рукодельным. Подумаешь, не модно, зато тепло! Надень, когда простудишься.
Танечка почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Она вложила в пряжу половину своей премии, потратив на это сотни часов. И теперь её труд растёрли грязные сапоги под криками толпы.
Внезапно Татьяна встала, стул скрипнул по паркету.
Ты куда? испуганно спросил Сергей, схватив её за руку. Таня, сядь. Шутки кончились, не устраивай сцену.
Я не сцену, её голос звучал ровно. Я просто исправляю ошибку.
Она подошла к дивану, бережно сняла кардиган, стряхнула невидимые пылинки и прижала его к груди, чувствуя, как мягкая шерсть согревает её руки.
Если подарок не понравился, я избавлю тебя от необходимости прятать его на даче, сказала она, глядя прямо в глаза Василисе. С днём рождения, Василиса. Здоровья тебе.
В комнате воцарилась гнетущая тишина, улыбка Галины Петровны исчезла. Василиса моргнула, не ожидая такого поворота, ведь обычно ей приходилось терпеть их уколы.
Ты же забираешь подарок? ахнула тётя. Лена, это же неприлично! Подарок не отдают обратно!
А высмеивать подарок при всех это прилично, Галина Петровна? уже шла к прихожей Татьяна. Унижать гостя прилично?
Таня, ты совсем сошла с ума? крикнула в спину ей Василиса, приходя в себя. Верни на место! Это мой подарок! Может, передумала!
Нет, Василиса. Ты ясно выразилась: «тряпка для пола» и «мешок». Я не хочу захламлять твой стильный гардероб.
Сергей бросился за женой в коридор, когда она уже надевала пуховик, его лицо покраснело от стыда.
Что ты творишь? зашипел он, глядя в дверь гостиной. Мама сейчас с инфарктом сляжет! Верни кофту и извинись.
Я извинилась? застегнула Татьяна молнию, намотала шарф. Серёж, если ты сейчас не уедешь со мной, то будешь ночевать здесь. Я вызываю такси.
Она вышла в подъезд, где пахло холодом и жареной рыбой. Дверь за ней захлопнулась, отсекая шум праздника.
Такси ждать не пришлось Татьяна просто пошла к своей машине, припаркованной у соседнего дома, ведь Сергей выпил, и за рулём была она. Через пять минут он выскочил из подъезда, натянул шапку, плюхнулся в пассажирское сиденье и хлопнул дверью.
Весь путь они ехали молча. Снег валил стеной, а дворники едва справлялись, оттирая белые хлопья. В салоне становилось тепло, но от Сергея доносилась такая холодность, что Татьяна дрожала.
Ты опозорила меня перед друзьями, наконец вырвал Сереж, когда они остановились на светофоре. Перед мамой, перед Василисой, изза какойто тряпки.
Эта «тряпка», Серёжа, обошлась в пятнадцать тысяч рублей только за материалы, спокойно ответила Татьяна, глядя в красные огни впереди стоящей машины. И два месяца моей жизни. Дело не в деньгах, а в уважении. Твоя сестра вытерла об меня ноги, а ты сидел и жевал салат.
Она еще молодая! Ей двадцать пять, ветер в голове! Ну, погорела, так пошутила. У неё такой стиль общения, ты же знаешь. Нужно быть мудрее, ведь ты старше.
Мудрость не значит позволять плевать себе в лицо, отрезала Татьяна, свернув в их двор. Тема закрыта.
Дома она аккуратно повесила кардиган на вешалку, разгладила рукава. Он был прекрасен: мягкий, благородного кофейного оттенка, с идеальными ровными петлями. Татьяна вспомнила, как вязала его, представляя, как он согреет светлые волосы Василисы в морозные ночи. Какая же она была глупа, отдав эту часть себя.
Сергей ушёл спать в гостиную, хлопнув дверью. Утро следующего дня не принесло облегчения звонок Галины Петровны разбудил их в воскресенье. Татьяна перевернула телефон экраном вниз и поставила его на беззвучный режим. Слушать её упрёки о плохой жене и невестке просто невозможно было.
Сергей ходил по квартире, надутый, как мышь на крупу, громко стучал посудой, но разговоров не начинал. Татьяна спокойно стирала, готовила обед, поливала цветы, ощущая странную лёгкость. Как будто, забрав тот несчастный кардиган, она вернула себе часть собственного достоинства, которое годы раздавали этой семье по кусочкам.
В понедельник Татьяна надела кардиган на работу. В офисе было прохладно, отопление спотыкалось, и уютная вещь пришлась как нельзя кстати. Сочетание с узкими чёрными брюками и белой рубашкой выглядело стильно и непринуждённо.
Лена! Боже, какая прелесть! воскликнула Вероника Павловна, главная бухгалтер, женщина с безупречным вкусом, всегда в дорогих магазинах. Откуда такая красота? Это новая коллекция Кучинелли? Я видела похожее, но цены там как крыло самолёта.
Татьяна улыбнулась, впервые за два дня искренне: Нет, Вероника Павловна, это ручная работа. Я сама вязала.
Не может быть! бухгалтер сняла очки от удивления. Как ровно, как профессионально! А пряжа шелк ощущается. Ты на заказ вяжешь?
Нет, времени не хватает, ответила Татьяна.
Жаль. Я бы у тебя такой оторвала. Если решишь продавать, я первая в очереди. Тридцать тысяч заплачу сразу.
Эти слова стали бальзамом для её души. Весь день коллеги восхищались её образом, и «бабушкина кофта» выглядела гораздо статуснее, чем все синтетические новинки Василисы вместе взятые.
Вечером, вернувшись домой, Татьяна встретила Сергея в коридоре. Его взгляд был виноват, но требовательным.
Таня, мама звонила начал он, подпрыгивая с ноги на ногу.
И что сказала? Опять ругалась?
Нет Алинка посмотрела цены на пряжу в интернете, подруги сказали, что зря так. Она готова вернуть подарок.
Татьяна, сняв сапоги, замерла, потом медленно выпрямилась и посмотрела на мужа.
Готова вернуть? переспросила она. Какое великодушие с её стороны.
Не начинай, поморщился Сергей. Девчонка погорячилась, соглупела. Она призналась, мама говорит, Алинка плакала. Сестра и невестка без подарка оставили. Семейные отношения важнее тряпок. Давай просто передашь ей кофту, купим торт и помиримся.
Татьяна прошла в комнату, не снимая кардиган, подошла к зеркалу. Вещь сидела на ней идеально, подчёркивая фигуру и даря уют.
Нет, Серёж, сказала она, поворачиваясь к нему. Я не отдам ей кардиган.
Почему? Ты же его вязала! Это её вещь!
Это была её вещь, пока она не назвала её «половой тряпкой» и не швырнула в лицо перед всеми. В тот момент она отказалась от подарка. Теперь это моя вещь, и она мне очень нравится. Вероника сегодня подумала, что это бренд за сто тысяч.
Как ты можешь так поступить? взорвался Сергей. Это моя сестра! Ты хочешь войны? Мама нам жизни не даст!
Я не хочу мир любой ценой, ответила Татьяна. Я хочу, чтобы меня уважали. Если твоя мама и сестра не умеют вести себя почеловечески, это их проблема, а не моя. Я больше не буду покупать их любовь подарками.
В этот момент зазвонил телефон Сергея. Он глянул на экран, вздохнул и включил громкую связь.
Серёженька! Ты уже уразумел жену? голос Галины Петровны заполнил комнату. Алинка ждёт, стол уже накрыт к чаю. Пусть Лена не дурит, привези кофту. Алинка даже скажет «спасибо», хотя, честно, виновата она сама.
Татьяна подошла к телефону и громко, отчётливо произнесла:
Галина Петровна, добрый вечер. Я никуда не еду и кофту не привезу. Сертификат в магазин модной одежды она получит в следующем году, если будет вести себя. А кардиган я ношу сама.
На том конце провода повисло гробовое молчание, слышно было лишь тикание часов у свекрови.
Ты ты как с матерью разговариваешь? прошептала, наконец, Галина, голос дрожал. Серёжа! Ты слышишь? Она издевается над нами!
Мам, я Сергей растерянно посмотрел на жену. Татьяна стояла ровно, красива в шикарном кардигане, глаза её полны стальной решимости, которой он никогда не видел. Он понял, что если будет давить дальше, может потерять не просто вечер, а жену.
Мам, твёрдо сказал Сергей. Таня права. Алина вела себя посвински. Подарок остаётся у Тани. Пожалуйста, больше не звоните по этому делу. Мы устали.
Он нажал кнопку отвоя, прерывая крик матери. В комнате стало тихо. Татьяна посмотрела на мужа с удивлением и благодарностью.
Спасибо, прошептала она.
Сергей подошёл, обнял её, уткнувшись носом в мягкую шерсть альпаки на её плече.
Прости меня. Я был дураком. Просто привык, что всё крутится вокруг меня. Тёплая эта кофта.
Очень тёплая, улыбнулась Татьяна, гладя его по спине. Итальянская.
Прошёл месяц. Отношения с родственниками мужа оставались напряжёнными, «холодная война» продолжалась, но Татьяна ни о чём не жалела. Алина пару раз пыталась писать едкие комментарии под её фотографиями в соцсетях, где она была в том самом кардигане, но, не получив ответа, быстро замолчала.
Зима того года была лютой, но Татьяне было тепло. Не только от шерсти альпаки,И теперь, когда северный ветер шепчет за окнами, её кардиган служит не лишь спасением от холода, но и постоянным напоминанием, что собственная ценность важнее чужих оценок.
