Тапочки бабушки или немного о милосердии
«Кость, брошенная собаке, не милосердие. Милосердие это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше её».
(Дж. Лондон «Джонячменное зерно»)
Жизнь наша три копейки, растоптанная ногами, отданная в сторону, так говорили они, но дарованная Богом и за это любимая. Только вот пришла к нам нужда без просвета. Как правильно говорят: от бедности до тюрьмы
Слёзы тихо прокатились по морщинистым ладоням, глаза вспыхнули, и с виноватой улыбкой мы поблагодарили Всевышнего: «Он милостив к нам и добр, могло быть и хуже».
Могло, но насколько хуже?
К больным и стареньким давно никто не наведывается. Тоскливо, скучно, иногда страшно, но они не копятся в душе обиды: «Что хорошего сидеть рядом? У каждого своё горе».
Изнурённые болезнями, нелепо завернутые в жилетки и платки поверх запылённых халатов, они представляли унылую картину хрупкой немощи. Тело их было измождённым, но душа оставалась чистой и доверчивой, к людям доброй и благодарной.
Зоя, социальный работник, пришла к ним ненадолго, но незаметно вросла в их жизнь и полюбила нелёгкую работу. В социальной службе остаются лишь те, кто к ней привязан сердцем любящий, отзывчивый, с душой, полной заботы. Не каждому дано любить даже собственных здоровых родственников, а здесь чужие: старики, больные, упрямые, подозрительные, забывчивые и неопрятные.
Есть совет не привязываться к подопечным, чтобы не страдать от их утраты, но Зоя полюбила этих добродушных женщин всем сердцем, словно родных.
Мать и дочьпереселенцы. Слово «переселенцы» звучит безлико, но за каждой судьбой стоит тяжёлый крест.
Ещё в советские времена, когда границ не было, Валентина Фёдоровна по распределению попала в Ставрополь, завод поднять. Там вышла замуж, родила дочь Марью, построила дом, появился внук. Жизнь шла, пока не пришли тёмные силы, разорвали страну на части, националисты вытеснили чужаков, муж дочери стал безумным, забрал сына и выгнал её из семьи. С русскими стали не ладить, даже свои дети отвергали.
Спасая то, что удалось собрать в один чемодан, они бегут в родной край. Трое выехали, двое доехали. Муж Валентины не вынес позора.
Став переселенцами, они сначала держались дружно, помогали друг другу, но со временем сердца наполнились равнодушием. Когда Валентина упала, её быстро забыли, даже соседи сменились.
Государство, грустно вздохнула она, говорит, что нам не нужны, а нам и квартиру дали, пенсию, пособия, соцслужба бесплатно помогает.
Государство почти не бросило, а люди если у нас нечего отдать, даже родственникам не нужны, а власти лишь кивнут. У нас с Марьей по России родственники разбросаны, ездили к нам в гости, а когда вернулись, мы были нищими и больными все прячутся. Как горько. Сами сеем зло, а виновных ищем.
Зоя навещала Валентину Фёдоровну и её дочь Марию Сергеевну чаще, чем полагается. Их радовали, а сама отдыхала душой они встречали её с теплом, никогда не жаловались, благодарили. Их мир небольшой, но они всё спрашивают, не забывая даже мелочи, радуются, как дети, без злобы.
Сегодня Зоя решила зайти к ним просто так. Дверь открылась, женщины воскликнули: «Радость у нас огромна! Дашенька, счастье! Соня нашла нас, пришла в гости! Оказывается, к нам совсем рядом, в посёлке за городом. Обещала ещё приехать!».
Лицо их покраснело, глаза блеснули, морщинки разгладились, спины выпрямились. Даже тапки перестали скрипеть.
Соня и умница, и красавица. «Зоя, вы обязательно должны познакомиться с ней!» суетилась Валентина, заваривая чай. Отказаться от угощения они не могли: «Сегодня угощаем вас». И разговор шёл без пауз.
«Как бы давление не подскочило», волнуется Зоя, но от души радуется за них.
Как мало нужно человеку: гость пришёл, улыбки засияли, колокольчики раздались, вспоминали счастливые времена.
Стол накрыт, и Зоя схватилась за сердце, увидев высоченный торт с кремом, шоколадные конфеты, колбасу «салями», копчёного палтуса. Сыры «Дор-блю» и «Рокфор», подсвеченные плесенью. Яркие соки, соления в квадратных банках, странные деликатесы.
Это же сколько денег выкинула Соня, не зная, что подопечным ничего не разрешается приносить, вздохнула Зоя.
Мы всё поняли, прервали её хозяйки, это для вас, Дашенька, угощение. А нам маленькую шляпку? подняли брови.
Зоя улыбнулась, напомнив о диабете и прочих недугах.
Родители Сони умерли молоды, их воспоминания вызывали слёзы.
Соня моложе Маши, но, слава Богу, здорова! «Какая красотка! Добрая, щедрая даже неудобно!» говорили, стыдясь, показывая огромные коробки одежды в углу.
А вдруг там бабушкины вещи, мечтательно подняла глаза Валентина.
Как фокусники, они вытаскивали из больших пакетов яркую одежду: джинсы с дырками, «моднорваные», длинные кардиганы, кофточкисетки, пышные юбки, короткие коктейльные платья, футболки со стразами, красный атласный пеньюар, домашние тапочки на небольшом каблуке с белым мехом. Джинсовая куртка, ветровка, длинный плащ, вязанные шапочки с ушками.
Чем выше гора одежды, тем труднее сохранить улыбку.
Что это? растерялась Мария, зачем?
Может, бросилась в защиту Соня Валентина, она не знала, что мы больны и старомодны.
Мария грустно кивнула: «Зоя, может, вы знаете, кому подойдёт эта тканевая роскошь?»
Бросать бедным то, что тебе не нужно, не милосердие, а бездушные обрезки. Лучше пройти мимо, чем безжалостно опустить нуждающегося.
Как жаль, что нет халата, развела руки Валентина, показывая штопки на изношенной одежде и заплакала.
Зоя почувствовала боль и стыд за Соню, которая из-за болезни почти не выходила из дома. Летом Зоя выводила их на улицу, но зимой спуск с пятого этажа для старой женщины после инсульта был невозможен, а у Марии склероз тоже мешал.
Им нужны халаты, тёплые рубашки, тапочки бабушки их мечта. Ноги морозятся, нужны прокладки и ещё.
Не зная, что сказать, Зоя обняла их и погладила седые волосы. Что же за «ботинки для безногих» в пакетах?
Однажды Соня пришла снова, привезла кучу поношенной одежды, хозяйки аккуратно сложили её в диван.
Позже Зоя наконец познакомилась с Соней: красива, ухожена, словно из обложки журнала. Зоя, моложе её, смутилась, но Соня оказалась лёгкой в общении.
Когда я к ним ехала, не представляла, насколько всё плохо. Говорили, но Соня замялась, ищя слово, опускаться!
Муж Валентины держал доходную должность, а нам было до них, как до неба, продолжала она, вспоминая былые успехи.
Вы не видите, как я заработала каждый рубль, кровь свою проливая. Думаете, мне было легко?
Раньше Валентина открывала двери ногой, а теперь в изношенном халате, жаловалась она.
Соня предложила: «Хочу, чтобы вам сделали мезотерапию, скидку двадцать пять процентов, может и больше».
Спасибо, не надо, отрезала Зоя. Купите Валентине и Марии тёплые халаты и бабушкины тапочки.
Тапочки чего? удивилась Соня, подняв брови.
Бабушкины из овчины, в них всегда тепло.
Зоя давно хотела купить им тапочки, но три тысячи рублей в бюджете не хватало.
Не знаю, где такие искать, пробормотала Соня, пожимая плечами.
И телевизор нормальный, аудиоплеер с книгами, постельное бельё, добавила Зоя.
Почему Маша, чуть старше меня, запустила себя? Халат, платок нельзя покрасить волосы? спросила Соня, схватив соцработника за руку.
Она в памперсах, ищет сына всю жизнь, тихо ответила Зоя.
Все говорили о своём, будто говорили на разных языках.
Пауза, неловкость. Зоя торопилась, но прощаться не удалось.
Я рассказала соседкам в посёлке, что занимаюсь благотворительностью, они тоже захотели помочь, пересмотреть гардеробы, оживилась Соня.
Зоя замерла от щедрости женщин, улыбка превратилась в комическое шоу. За годы работы в соцслужбе она видела разные трактовки милосердия, но такой «очищения» гардероба от неё не ожидала.
Не бросай ненужное в мусор, а дари без спроса, думала Зоя, но мир, объевшийся, отрыгивает благодетелям.
Соня, воодушевлённая, радостно щебетала:
В моём посёлке я уже старуха, а молодёжи так много модных вещей! Вчера отдала Валентине шикарный кардиган, лучше любого халата. Трикотаж берём у Макухина, заплатили семьдесят три тысячи, но цвет не подошёл, эксперимент провалился. Девчонки советуют продать в сети, но лень.
Что мне это? пробурчала Зоя, вспомнив бабушку-украинку.
Какой-то старый каста, ответила Соня.
А это слышали: «Пусть левая рука не знает, что делает правая»? спросила Зоя.
Соня вспылила, перешла на «ты»:
«Кто тебе позволил так со мной разговаривать? Не слишком много берёшь на себя?».
Она глядела на Зою пронизанным взглядом, взмахнула ресницами и, не попрощавшись, быстро вышла в кафе.
Через минуту к ней подошел дорогой автомобиль, она кокетливо села на заднее сиденье и сказала: «Боже мой, как же у нас народ неблагодарный».
До свидания, бросила Зоя, поспешив к автобусу. На другом конце города её ждала ещё одна подопечная одинокая старушка.
Соня больше не приходила к своим землякам, обиделась на Зою и долго жаловалась соседским ведьмам, как её оскорбили. Она искренне помогала, но её высмеяли, а виноватой назвали «соцработника».
Зоя, вытирая слёзы, думала, что всё это ей не нужно: памперсы, халаты, тапочки. Кошмар!
Но всё же Зоя выкроила деньги на бабушкин халат и тапочки, даже просила помощь к Новому году на два тёплых халата.
И пусть народ неблагодарный, но иногда именно такие мелочи заставляют его задуматься.
