Эта дача моя, а ты тут лишь гостья, бросила золовка.
Людмила, ты что, специально? Я же просила не пересаживать флоксы без меня! Ирина Викторовна размахнула руками, глядя на разметённую клумбу. Ты ведь знаешь, мама эти цветы сажала!
Они же совсем заросли, Ира, пробормотала Людмила, вытирая земляные пятна с фартука. Я лишь хотела помочь, думала, ты обрадуешься…
Ирина кивнула, сжав губы. С невесткой им всегда не везло: старалась девчонка, а всё как-то не туда. Пересолила суп, бельё развесила криво, опять чтото напортачила.
Ладно, забудем, вздохнула Ирина. В следующий раз, пожалуйста, советуйся. Эти цветы память.
Солнце палило без пощады, так что спасались в тени разросшихся яблонь. Участок Кравцевых утопал в зелени: старые деревья, посаженные ещё родителями Бориса и Ирины, бросали густую тень. Возле крыльца тихо зашипел самовар, разгоняя лёгкий аромат дымка.
Борис к ужину приедет? спросила Людмила, накладывая на стол под старой яблоней.
Сказал, что постарается, Ирина ставила тарелки. Но ты же знаешь брата. Если на заводе завал, может задержаться.
Борис, младший брат Ирины, главный инженер крупного завода, часто поглощал работу. Людмила и он были женаты полгода, и это лето стало их первым на семейной даче Кравцевых.
Варенье варю, попыталась сгладить неловкость Людмила. Из той клубники, что вчера собрали.
Клубника? подняла брови Ирина. Мы же договаривались сначала часть заморозить, а потом…
Считаю, варенья никогда не бывает слишком, улыбнулась Людмила. По бабушке рецепту: с апельсиновой цедрой.
Ирина молчала, но её лицо выдавало полное неодобрение. Ей уже сорок пять, а двадцать лет эта дача была её убежищем после смерти родителей. Всё здесь знакомо до последней горчицы, до последней грядки. И вот пришла двадцатисемилетняя Людмила, решившая всё переиначить.
Как думаешь, Борису понравится? спросила она.
Не знаю, сухо ответила Ирина. Он всегда любил мамино варенье.
За столом стояла жара и неловкое молчание, пока Людмила не вырвалась:
Ира, я вижу, ты злишься. Скажи, в чём дело?
Ирина вздохнула:
Эта дача не просто домик с огородом. Это память о наших родителях. Каждый куст, каждая грядка их руки создали. Я привыкла, что всё идёт своим чередом, а ты приехала и всё меняешь.
Я ни в чём не хотела навредить, тихо призналась Людмила. Хочу тоже чувствовать себя как дома, ведь теперь я часть вашей семьи.
Ирина посмотрела на невестку: светловолосая, с большими серыми глазами, совсем не похожую на их размеренную семью. Людмила делала всё быстро, без раздумий.
Знаешь, начала Ирина, но её прервал звук подъезжающего автомобиля.
Борис приехал! обрадовалась Людмила и бросилась к двери.
Борис, высокий мужчина с лёгкой сединой, вышел из машины, неся огромный арбуз.
Дорогие мои! улыбнулся он. Как без меня?
Людмила бросилась к нему, а Ирина подошла более сдержанно.
Всё в порядке, Борис, сказала она. Мы с Людмилой тут хозяйничаем.
Прекрасно! обнял он сестру. Привёз гостинцы: арбуз, конфеты для сладкоежек и сделал паузу, новые сорта георгинов для тебя, Иришка. Я знаю, как ты их любишь.
Глаза Ирины засияли:
Борис! Откуда? У Семёна выпросил?
У самого, гордо кивнул Борис. Едва уговорил старика.
Вечер прошёл в тихой радости: арбуз, чай с баранками, рассказы о заводе. Людмила впитывала каждое слово мужа, а Ирина рассматривала привезённые георгины, планируя, где их посадить.
Утром Борис отправился в город по срочным делам, оставив женщин вдвоём.
Думаю перенести малину к дальнему забору, сказала Людмила за завтраком. Там больше солнца и места, а под старой малиной можно детскую площадку устроить.
Ирина с чашкой остановилась:
Детскую площадку?
Да, загорелась Людмила. Мы с Борисом надеемся на пополнение. Хотелось бы ребёнку иметь песочницу, а не лишь голую землю.
Ты… беременна? осторожно спросила Ирина.
Пока нет, покачала головой Людмила. Но хотим.
Ирина поставила чашку и взглянула строго:
Малина особый сорт от папы. Пересаживать её значит рисковать.
Ради ребёнка…
Сначала ребёнок, потом площадка, отрезала Ирина. Малина остаётся.
Людмила замолчала, но день прошёл в напряжённой тишине. К вечеру напряжение почти ощутили.
Я думала о веранде, нерешительно начала Людмила за ужином. Если её покрасить в белый, будет светлее.
Нет, строго ответила Ирина. Веранда остаётся как есть.
Почему? Будет уютнее…
Потому что я так сказала! повысила голос Ирина. Эта дача моя, а ты лишь гостья! ударила ложкой по столу.
Тишина заполнилась звуком кузнечиков за окном. Людмила побледнела, слёзы наполнили глаза.
Значит, гостья, прошептала она и встала, отодвинув тарелку. Извините, что помешала, Ирина Викторовна. Пойду соберу вещи.
Ирина вздохнула:
Людмила, не драматизируй. Я просто прошу уважать семейные традиции.
Они же теперь и мои, твёрдо ответила Людмила. Хотя, видимо, не в ваших глазах.
Она ушла в дом, а Ирина осталась на веранде, ощущая лёгкую горечь. Может, она перегнула палку? Ведь девчонка и не понимает, как дороги ей эти воспоминания.
Зазвонил телефон Борис.
Всё в порядке? спросил он. Как у вас?
Нормально, ответила Ирина, не желая жаловаться. Когда приедешь?
Завтра к обеду освобожусь. Людмила можно?
Она отдыхает, соврала Ирина. Перезвони позже.
После разговора Ирина сидела на веранде, глядя на темнеющий сад, вспоминая маму, сажавшую флоксы, папу, делавшего скамейку, семейные сборы урожая. Вспомнила её слова: «Дом живёт, пока в нём живут люди; когда их нет, дом умирает».
Утром Ирина проснулась от шума льющейся воды и выглянула в окно: Людмила поливала клумбу.
Доброе утро, позвала Ирина, выходя во двор. Ты рано встала.
Не спалось, коротко ответила она, не глядя.
Чемодан стоял у крыльца значит, Людмила серьёзно.
Подожди, подошла Ирина. Давай поговорим.
О чём? Людмила продолжала поливать. Вчера всё было сказано ясно.
Я перегнулась, призналась Ирина. Ты не просто гостья, ты жена моего брата, и эта дача теперь тоже твой дом.
Людмила посмотрела, глаза блёклые от слёз.
Почему я не могу ничего изменить? Почему всё должно оставаться, как у наших родителей? Память важна, но жизнь идёт вперёд, Ира.
Ирина села на скамейку, жестом приглашая соседку рядом:
Я много лет жила одна. После развода эта дача стала моим убежищем, полным счастливых детских воспоминаний. Я, наверное, слишком цепляюсь за прошлое.
Людмила села, всё ещё держа лейку:
Я не хочу разрушать твои воспоминания, Ира. Хочу лишь добавить своё, чтобы наши будущие дети могли сказать: «Эту площадку построили мама с папой».
Утреннее солнце золотило верхушки деревьев, росы блестели на траве.
Малину оставим, сказала Ирина после паузы. Но место для детской площадки найдём у старой груши, где ничего не растёт.
Правда? засияла Людмила.
Что касается веранды, продолжила Ирина, может, не полностью белую, но светлые панели сделают её уютнее. Давай придумаем вместе.
Весь день они обсуждали планы, и к приезду Бориса атмосфера согрелась. Он удивлённо наблюдал, как жена и сестра, сгрудившись над альбомом, обсуждают дизайн.
Что я пропустил? спросил он, обнимая Людмилу. Вчера вы как кошка с собакой, а сегодня лучшие подруги?
Мы нашли компромисс, улыбнулась Ирина. Традиции и новшества могут сосуществовать.
За обедом Людмила рассказала о площадке, и Борис с энтузиазмом поддержал идею.
В сарае остались мои старые игрушки, вспомнила Ирина. Папа их хранил: деревянная лошадка, машинка Их можно отреставрировать.
Серьёзно? обрадовалась Людмила. Наш малыш будет играть теми же вещами, что и ты в детстве!
Борис, растроганный, обнял жену:
Уже планируешь наследника, а я только приехал!
Все рассмеялись, и Ирина ощутила, как впервые за долгое время ей стало легко.
Вечером, когда Людмила уже спала, Борис и Ирина сидели на веранде, потягивая чай.
Спасибо тебе, тихо сказал Борис.
За что? удивилась Ирина.
За Людмилу. За то, что ты её приняла. Я знаю, как тебе дорога эта дача.
Ирина посмотрела на звёздное небо:
Знаешь, мама и папа были бы рады, если бы здесь звучал детский смех. Они всегда мечтали о внуках.
И скоро их мечта может сбыться, улыбнулся Борис. Мы планируем ребёнка.
Догадываюсь, кивнула Ирина. Поэтому и площадка.
Молчание повисло, лишь сверчки трепетали в тишине.
Ты не думала снова создать семью? неожиданно спросил Борис. Тебе всего сорок пять, ещё не поздно…
Ирина покачала головой:
После развода я замкнулась в себе. Эта дача стала моим миром. Может, поэтому я так резко реагировала.
Сейчас ты не против? спросил он.
Нет, улыбнулась Ирина. Меня убедило одно: ты поливала те же флоксы, что пересадила без спроса, но с любовью. Я поняла, что ты не хочешь разрушить память, а стать её частью.
Борис обнял сестру:
Рад слышать. Кстати, у Петра Семёновича, моего коллеги, есть вдовецбрат, любит книги и георгины.
Борька! поддразнила Ирина. Не думай!
Подумай хотя бы, подмигнул брат. Дача дача, а жизнь продолжается.
Летнее утро выдалось редкостно ясным. Ирина вышла в сад и увидела, как Людмила уже ухаживает за клубничной плантацией.
Доброе утро, улыбнулась Ирина. Не спалось?
Много планов, ответила Людмила. Хочу успеть до жары.
Ирина присела рядом:
Давай вместе. Я покажу, как правильно окучивать, не повредив корни.
Работали бок о бок, и Ирина заметила, как быстро Людмила схватывает всё. У неё ловкие, заботливые руки нежно прикасались к растениям.
Моя бабушка говорила, что растения чувствуют настроение хозяина, сказала Людмила. Если с любовью садишь, они отвечают урожаем.
Моя мама говорила то же, удивлённо ответила Ирина. Она разговаривала с растениями, как с детьми.
Улыбки встретились, и Ирина почувствовала тепло в груди. Может, они вовсе не так различаются?
К обеду Борис привёз материалы для площадки и, к сюрпризу, Петра Семёновича, брата коллеги. Высокий, подтянутый мужчина сразу заинтересовался георгиными Ирины.
Какие чудесные георгины! восхитился он. Этот сорт я не встречал. Можно поближе?
Ирина, слегка смущённая, проводила гостя по клумбам. Борис с Людмилой, переглянувшись, разгрузили машину.
Вечером Пётр уехал, оставив Иринe номер «для консультаций по цветоводству». Людмила подала чай с тем самым клубничным вареньем. Ирина удивилась аромат действительно особенный.
Ну что, девочки, улыбнулся Борис, кажется, всё наладилось?
Более чем, кивнула Ирина, глядя на Людмилу. Мама была бы рада, что в доме появилась такая заботливая хозяйка.
Ира, ты правда так думаешь?
Да, серьёзно ответила Ирина. Ты наш общий дом, и я рада, что ты привнесёшь чтото своё.
Тогда, может, и белая веранда? спросила Людмила осторожно.
И белая веранда, рассмеялась Ирина. Но флоксы будем пересаживать вместе.
Сумерки опускались над садом, огни соседних дач мерцали вдалеке, доносилась музыка. Ирина, глядя на брата и его жену, поняла, что дача оживает, когда в ней живёт любовь. Мама была права: дом живёт, пока в нём живут люди, пока рождаются новые воспоминания, а старые лишь прибавляются, как кольца на дереве.
За нашу дачу, подняла чашку Ирина. За общий дом и новые традиции!
Борис и Людмила подняли свои чашки, и звон фарфора разнёсся по вечернему саду, обещая новую, счастливИ когда последняя звезда зажглась над старой дачей, все ощутили, что её стены теперь хранят и прошлое, и будущие мечты, соединяя сердца в единый тёплый свет.
