Как Люба вновь училась радоваться жизни: история сорокалетней акушерки, одиночества, потери, неожиданной любви и обретения долгожданного счастья с Костей и маленькой Мариночкой

15 марта

Спасибо всем за добрые слова и поддержку, ваши лайки и комментарии. Очень признателен за донаты от меня и моих пятерых пушистых любимцев-братьев-котов. Делитесь, если не сложно, любимыми рассказами в соцсетях для автора это особенно приятно.

Записываю сегодняшние мысли. Перед глазами пример женщины, чуть за сорок, потерявшей вкус к жизни. Работает акушеркой в роддоме, и только там, среди бесконечных забот о чужих детях, она чувствует себя живой. Дома пустота. Муж её, милиционер, погиб на службе. Вместе они были всего два года, сын родился уже после его смерти. Сына она одна вырастила, теперь он взрослый, женат, работает в другом городе у него своя семья, всё у него устроено. Зовут его Глеб, приезжает к матери редко и ненадолго, звонит часто, но понятно она всё равно одна.

На работе женщины ей завидовали мол, живёт для себя и ни перед кем не отчитывается. Но она по-настоящему мучилась от одиночества, особенно когда видела, как другие в обед обсуждают свои семьи, хлопоты и радости. Ей нечего сказать пустота, даже домой идти некуда.

Она слушала разговоры, кивала, удивлялась порой, о чём рассказывают подруги, но внутри себя признавала: завидует им. Её «свободная жизнь» её уже совсем не радовала.

В памяти муж: его влюблённый взгляд, его руки. Короткое, нежное, внезапно оборвавшееся счастье оставило в душе кровоточащую рану, никак не заживающую.

Смыслом жизни стала работа. Недавно она принимала роды у юной девушки та родила хорошенькую крошку, но к ребёнку была совершенно равнодушна. Молодая мать лежала, уткнувшись лицом в стену, на всё реагировала холодно.

Доброе утро, мамочка, обращается к ней Люба по привычке. Но та тут же отреагировала: Уходите. Мне с вами не о чем говорить. Я сразу предупреждала, что не собираюсь этого ребёнка забирать. У меня другие планы.

Люба попробовала ещё как-то поговорить, но увидела, что смысла нет девушка отвернулась, замкнулась в себе.

Выходя из палаты, Люба встретилась с дежурной медсестрой. Та только пожала плечами и, покрутив пальцем у виска, зашептала: И раньше у нас такие были. Бегали за богатыми, а попался нищий вот и ребёнок стал ненужен…

За двадцать лет работы в роддоме у Любы было уже несколько таких случаев но обычно матери всё же забирали своих детей, пусть и с истериками. Эта девочка, похоже, твёрдо решила оставить дочь.

Люба, сама не зная почему, решила зайти посмотреть на новорождённую отказницу.

У самых дверей отделения она чуть не столкнулась с заведующим педиатрией Константином Львовичем. В палате было тихо, младенцы сладко сопели после кормления. Люба осторожно подошла к кроватке девочки, на мгновение задержав дыхание. Дитя чуть шевельнуло ресничками и вдруг раскрыло глазки. Люба замерла, чтобы не привлечь внимания остальных.

Малышка смотрела на неё словно взрослыми глубокими и серьёзными глазами, будто всё понимала.

Хорооошая ты девочка, прошептала Люба, не замечая, что Константин Львович подошёл почти вплотную.

О нём в ординаторской ходили разговоры, будто у него к Любе тёплые чувства, но она отвечала только улыбкой: хороший врач, надёжный человек, но в душе пустота.

Не бойся, она хорошая. Константин Львович ласково погладил малютку, взглянул почему-то с особой теплотой на Любу, отчего ей стало неловко.

С тех пор Люба каждый день как бы случайно заходила в детское отделение посмотреть на девочку. Казалось, кроха уже узнаёт её, тянет к ней ручки, смотрит особым взглядом и у женщины впервые за долгое время в сердце теплеет.

Сослуживицы быстро всё заметили:
Чего ты туда зачастила? К доктору, что ли?
Да нет, ходит к отказнице всё…
Может, ты её себе возьмёшь? Мать уже отказ написала и уехала…
Не привыкни, Люсь, её же скоро в Дом малютки заберут.

Где-то в глубине души старая мысль уже поселилась: взять к себе… Слова коллег только придали ей отчаянной решимости.

Держат таких детей в отделении месяц, потом отправляют в Дом малютки или, бывает, даже в другой город. Ждать нельзя. Люба собрала документы на удочерение. Формально она подходила, но для опеки предпочтительнее женатая пара.

И тогда Люба решилась. Она знала, что Константин Львович тоже одинок, снимает скромную квартиру за городом, добирается на электричке.

Сказала как есть:
Константин Львович, у меня неожиданное предложение… Может, переедете ко мне, квартиру сдам вам дешево ближе к работе… Но ещё одна просьба: женитесь на мне на какое-то время, чтобы я могла удочерить ту малышку. Боюсь, одну мне не дадут.

Он даже не удивился, только тепло улыбнулся:
Неожиданно, но… я согласен, и вдруг, как наяву, тихо дотронулся до её плеча и поцеловал.

Она растерялась кто-то проходил рядом, конечно, будет разговоров!
Для убедительности, чтоб никто не догадался, пошутил он, и Люба смутилась как девчонка.

Вечером, укладываясь спать, Люба думала: малышка теперь почти её дочь, а этот, казалось бы, случайный поцелуй согрел сердце каким-то новым теплом.

Всё произошло быстро зарегистрировали брак и скромно отпраздновали событие с коллегами и друзьями прямо в роддоме. Все радовались за Любу и Костю, тем более, что документы на удочерение девочки уже приняли.

Теперь Люба замужняя женщина, у неё растёт доченька Мариночка, и скучать совсем некогда.

Костя надёжный, добрый, заботливый она не раз это замечала. И теперь в её душе пробудилось настоящее чувство.

Опять захотелось жить, растить ребёнка, радоваться, любить… любить мужчину, которому сама когда-то решилась сделать предложение.

Костя, Мариночка и Люба теперь семья.

Мне кажется, когда действительно хочешь быть счастливым, судьба не оставляет тебя без ответа. Нужно только поверить и сделать первый шаг.

Оцените статью
Как Люба вновь училась радоваться жизни: история сорокалетней акушерки, одиночества, потери, неожиданной любви и обретения долгожданного счастья с Костей и маленькой Мариночкой
«Хозяйка, а что у вас на ужин?» — рабочие после установки окна — Представляете, они настаивали, чтобы я их накормила. Я сразу позвонила их начальнику и обо всём рассказала. Недавно мы меняли окно в комнате сына. Муж был на работе, сын — в школе. Пока ждала рабочих, я закрыла двери в остальные комнаты, чтобы никто туда не заглядывал. В доме порядок, но я не люблю, когда посторонние заходят в комнаты. Пришли трое, громко поздоровались и начали работу. Их поведение меня немного смутило — не понимаю такой фамильярности от незнакомых людей. Дальше — больше. Один подошёл к закрытой двери, самовольно её открыл и стал рассматривать: — Нам это окно менять или не это? — даже не дав ответить, открыл дверь в другую комнату. — Зачем вы открываете дверь? Она же закрыта. Надо спросить, прежде чем войти — вы же не у себя дома. Я сама покажу, где и что надо делать. Работа заняла часов пять. Если бы пореже выходили курить, уложились бы быстрее. Когда они стали собирать инструменты, я поставила чайник — хотела попрощаться и в тишине выпить кофе перед тем, как прибраться после замены окна. И тут один из тех, что лез не спросясь, заходит на кухню: — О, а вы что-то готовите? А поесть нас не угостите? Такого вопроса я не ожидала. — Нет, не угощу. Чем будете ужинать — это уж ваши жёны должны решать. — Мы уже почти пять часов работаем, устали и проголодались. Нам везде клиенты еду дают. Может, хоть бутерброды сделаете? А если бы дольше работали, вы бы нас голодом морили? — Даже если бы вы работали до ночи, кормить вас бы не стала. Вы пришли не в гости, а работать. Я за это плачу, а о еде вы должны сами думать. Есть им я ничего не дала — ушли очень недовольные. Такой наглости я ещё не встречала. Неужели они правда думали, что я для них стол накрою? Раньше, когда делали ремонт, рабочие всегда приносили еду с собой, иногда только воды просили — и то не всегда. Считаю, что клиент не обязан кормить рабочих. Это деловые отношения, а не совместные обеды.