Витя, ты сейчас в самом деле? Ты считаешь, что я целый день в офисе перебираю бумаги, а потом, вернувшись домой, должна лишь отдохнуть?
Аглая Петрова застыла с утюгом в руке. Пар шипел из подошвы прибора, но она даже не отреклась от него. Её взгляд был прикован к мужу, растянувшемуся на диване перед телевизором. В одной руке он держал пульт, в другой зажёгшийся бутерброд, крошки которого уже покрывали недавно вычищенный ковролин.
Виктор Иванов, не отрываясь от экрана, где двадцать два миллионера гоняли мяч по полю, отмахнулся рукой.
Ну, Ага, не начинай. Что ты так возмущённа? Я лишь констатировал факт. Сейчас уже не девятнадцатый век. Стиральную машину включаю, посуду мой посудомойка, пол чистит роботпылесос «Томас». А ты только кнопки нажимаешь. Это называется менеджмент, а не труд. А я всё день на стройке, с прорабами, под напряжением. Мне нужен отдых, а не твои упрёки о белье.
Аглая медленно отложила утюг. Внутри неё, словно тонкая струна, натянутая двенадцать лет брака, оборвалась с громким треском.
Кнопки, значит, нажимаю? прошептала она.
Именно, наконец пробормотал Виктор, поворачивая голову к ней. Что, не так? Ты же не стираешь бельё в реке и хлеб не печёшь в печи. Всё делает техника. Так что не строй из себя героиню. Ужин скоро? Хочу котлеты домашние, а в столовой сегодня каша.
Аглая выдернула шнур утюга, свернула провод и бросила взгляд на гору неряшливого белья: рубашки Виктора, его брюки, футболки их сынаподростка, постельное бельё. Затем посмотрела на мужа, который уже снова погрузился в матч, поглаживая живот под майкой.
Ужин? переспросила она, голос её стал странно лёгок. Котлеты хочешь?
Да, с пюре. И сливочный соус, как ты умеешь.
Хорошо, кивнула Аглая. Техника справится.
Она вышла, закрыв за собой дверь. Виктор, радуясь, что жена перестала «пилить», увеличил громкость телевизора. Он не заметил, как Аглая направилась не на кухню, а в спальню.
Там она достала с полки давно забытый роман, налив себе стакан холодной минеральной воды, лёгла на кровать и включила ночник.
Через сорок минут дверь спальни распахнулась. На пороге стоял Виктор, недоумённый и слегка раздражённый.
Нат, где ужин? Уже восемь, а запаха котлет нет. Ты спишь?
Аглая, не спеша переворачивая страницу, посмотрела на него сквозь очки.
Нет, Витя, я не сплю. Я отдыхаю, как ты сказал.
И что? Где еда?
Техника делает всё сама. Поставь плиту, холодильник нарежет салат, мультиварка сварит пюре. Менеджмент, помнишь?
Виктор усмехнулся, полагая, что она шутит.
Очень смешно. Давай уже вставай, я голоден, устал после работы.
Я тоже устала, ответила Аглая ровно. Сегодня был годовой отчёт, цифры, налоговая. Я тоже не пасьянс раскладывала. Если ты считаешь мой домашний труд ленью, я решила перестать «лениться». Я буду работать только на работе, а дома отдыхать, как ты.
Виктор молча стоял, переваривая её слова, затем махнул рукой:
Делай, что хочешь. ПМС что ли? Сам пельмени сварю.
Он пошёл на кухню, громко топая. Слышались стекания кастрюль, хлопки дверцей морозилки. Аглая улыбнулась уголками губ и вернулась к чтению, зная: это только начало.
Утро следующего дня началось с крика.
Аглая! Где мои синие носки?! донёсся вопль Виктора из гардероба.
Аглая, уже в строгом офисном костюме, спокойно пила кофе. Она встала позже обычного, ведь не готовила мужу завтрак и не собирала «ссобойку».
Ты слышишь? Я опаздываю! Где носки?
Виктор вбежал в кухню в одних трусах и одной носке. Его лицо было красным от гнева.
Доброе утро, улыбнулась Аглая. Не знаю, где твои носки. Наверное, там, где ты их оставил.
В корзине! Почему они не постираны? И в ящике чистых нет!
Странно, пожал плечами Аглая. Ты же говорил, что стирает машинка. Видимо, ты забыл её включить, или техника отмылась от своей «ленивости».
Виктор покраснел.
Ты издеваешься? Мне идти некуда!
Надень чёрные или серые. Они под синие брюки не подходят! И вообще, это твоя обязанность следить за вещами!
Была, поправила Аглая, ставя чашку в раковину. Была моя обязанность, пока ты не объяснил, что это не труд, а развлечение. Поэтому я решила развлечься иначе. Всё, дорогой, я бегу. Автобус ждать не будет.
Она быстро поцеловала мужа в щёку и выскочила из квартиры.
Вечером Аглая задержалась в кафе с подругой, вернувшись домой около девяти, сытая и довольная. В квартире стоял подозрительный запах подгоревшего и грязного. На кухне гора посуды, крошки, засохший жир, чашки с гущей. Сын, четырнадцатилетний Артём, сидел в своей комнате в наушниках. Виктор бездвижно лежал на диване.
О, ты пришла, буркнул он, не оборачиваясь. В холодильнике пусто, мы с Тёмой заказали пиццу. Коробки в коридоре, вынеси мусор, воняет уже.
Аглая прошла в коридор, увидела три пустые коробки изпод пиццы, аккуратно переступила их.
Мусор выносит тот, кто воняет, бросила она и направилась в ванную.
В ванной её ждала сюрприз: переполненная корзина для белья, сверху лежали синие брюки Виктора с жирным пятном. Видимо, обед на работе прошёл не лучшим образом.
Аглая! крикнул Виктор из гостиной. Закинь штаны в стирку, завтра совещание! Пятновыводитель побрызгай!
Аглая приняла душ, стараясь не смотреть на хаос, вышла, прошла мимо мужа:
Машинка в ванной. Пятновыводитель на полке. Инструкция в интернете. Спокойной ночи.
Прошла неделя. Квартира, когдато сиявшая чистотой, медленно превратилась в свинарник. На полу в прихожей хрустел песок «Томас» почемуто не включался, а Виктор отказывался его запускать, считая это ниже своего достоинства. Краска от чая и крошек покрыла столешницу. Виктор ходил на работу в джинсах и свитере, ведь глаженных рубашек уже не осталось. Он был мрачен, зол и постоянно кликал Аглаю в скандал. Она же держала оборону: готовила себе лёгкие салаты, творог, фрукты, мыла только одну тарелку за раз, стирала свою одежду втихаря.
Мам, у меня нет чистых футболок, жаловался Артём, заглядывая к ней.
Стиральная машина не сломана, порошок там же, где всегда. Я тебе показывала, как включать: две кнопки. Ты же продвинутый юзер, собираешь компьютеры. Справишься.
Подтолкнутый, Артём стал стирать, и уже через пару дней смог сам обслуживать себя, даже один раз помыл за собой тарелку.
Виктор же держал позицию. Он ждал, когда жена «перебесится».
Кульминация настала в пятницу вечером.
Аглая, к нам в воскресенье приезжает мама, объявил Виктор, входя на кухню, где она нарезала яблоко. Приезжает на ночь. Приведи квартиру в порядок, иначе Зинаида Михайловна увидит этот бардак и подумает, что ты плохая хозяйка.
Зинаида Михайловна, свекровь, была женщиной старой закалки, которой любая пылинка была личным оскорблением. Отношения с ней были холодными, и Виктор знал, как сильно Аглая боится её критики.
Аглая отложила нож, посмотрела на гору посуды, напоминающую Пизанскую башню, на липкий пол, на слой пыли на экране телевизора.
Отлично, улыбнулась она. Пусть приезжает.
Тогда договорились, улыбнулся Виктор. Завтра утром генеральная уборка. Я на рыбалку с пацанами, так что ты сама запусти «Томас», включи машинку. К вечеру вернусь, проверю.
Езжай, кивнула Аглая. Отдыхай, тебе же нужно набраться сил.
Суббота прошла для Виктора великолепно: рыбалка, баня, мужские разговоры. Он был уверен, что его ход с мамой сработал. Аглая, несмотря на свою «ленивость», не допустит позора перед свекровью. Она провела день, пытаясь всё убрать, готовя пироги, раскладывая скатерти.
Вернувшись вечером, Виктор открыл дверь, но споткнулся о пакет с мусором, который стоял с понедельника, теперь их уже было три. В квартире было тихо, темно, пахло застоявшимся мусором и кислым молоком.
Аглая! закричал он, врываясь в спальню. Что это? Ты ничего не убрала? Мама приезжает завтра в десять утра!
Я помню, спокойно ответила Аглая. И что?
Ты меня позоришь? Ты понимаешь, что она скажет?
Витя, закрыла она ноутбук. Ты же сказал, что уборка ерунда, техника всё делает. Поэтому я всё отложила технике. Видимо, техника не справилась. А я лишь нажимать кнопки умею.
Да какая техника! вопил Викор. Ты женщина! Ты хозяйка! Это твой дом!
Это наш дом, Витя. И грязь в основном твоя. Я за собой убираюсь, Артём тоже начал. А этот свинарник памятник твоему отношению к моему труду. Я его не трогаю. Пусть мама видит, как живёт её любимый сын, когда «ленивая» жена перестаёт подтирать.
Ты не осмелишься.
А осмелюсь. Спокойной ночи, Витя. Завтра тяжёлый день.
Воскресное утро выдалось солнечным. В десять ноль-ноль прозвенел звонок. Виктор, бледный, с кроваво-красными от бессонницы глазами, пошёл открывать.
На пороге стояла Зинаида Михайловна в безупречно выглаженном костюме, с идеальной причёской и холодным взором.
Здравствуй, сынок! провозгласила она, переступая порог. Показайте, как вы живёте
Она замерла, глядя на разбросанную обувь, на слой песка на полу.
Мама, проходи, не разувайся, тут всё равно грязно, пробормотал Виктор, желая исчезнуть.
Из кухни вышла Аглая, свежая, красивая, с безупречным макияжем.
Здравствуйте, Зинаида Михайловна! Как добрались?
Свекровь осмотрела комнату, затем остановилась на горе коробок изпод пиццы в углу. Носом её лицо сжалось.
Что здесь происходит? Вы переезжаете? Или вас ограбили? Почему такой беспорядок?
Аглая мило улыбнулась, размахивая руками:
Ничего, Зинаида Михайловна. Просто Витя открыл мне глаза. Он сказал, что в двадцать первом веке техника всё делает, а я упорно держалась за старые привычки. Теперь ждём, когда роботпылесос будет уметь выносить мусор, а посудомойка сама соберёт тарелки. Правда, Витя?
Виктор, прислонившийся к стене, был словно сросшийся с серыми обоями.
Зинаида медленно прошлась к плите, увидела засохшую гречку, пятна на столешнице. Провела пальцем по подоконнику, отряхивая руку.
Витя, холодным голосом произнесла она. Это правда? Ты так сказал жене?
Мам, она просто перебарщивает! Я лишь сказал, что ей легче, чем нашим бабкам в деревне
Легче?! голос Зины взмыл. Ты, паразит! Я тебя выкормила, ночи не спала! А теперь ты говоришь, что техника всё делает? Кто её обслуживает? Кто покупает продукты? Кто составляет меню? Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит килограмм говядины? Или ты считаешь, что котлеты растут на деревьях?
Виктор смутился, ожидая отмазки, но получил удар по зрению от матери.
Мам, зачем ты
Смотрю, как ты живёшь! Ты превратился в барина! Жизнь в грязи! Жена в отчаянии! она обернулась к Аглае, голос её смягчился. Ты, наверное, ещё не завтракала? Пойдём в кафе рядом, выпьем кофе, съедим пирожных. А менеджер тут разберётся.
С радостью, Зинаида Михайловна, едва сдерживая смех, ответила Аглая.
Мам, а я? жалобно спросил Виктор. Я тоже хочу поесть.
Ты, сынок, нажми кнопку, подхватила мать. Пусть холодильник сделает бутерброд, а робот сварит кашу. А пока убери этот свинарник, чтобы я тебя не видела. Позорище! Взрослый мужик, а живёшь как в хлеву!
Они ушли, две женщины, объединившиеся против общей несправедливости. Виктор остался один в разрушенной квартире, глядя на гору посуды, молча осуждая её.
Ну что, «Томас», мрачно пробормотал он, пнув роботпылесос, который уныло мигал красным светом, требуя очистки контейнера. Похоже, мы с тобой вляпались.
Последние пять часов стали для Виктора самым страшным испытанием. Он стал мыть посудуОкончив уборку, он, уставший, но наконец понявший цену совместного труда, обнял Аглаю и вместе они, с улыбкой, сели за стол, где уже пахло теплыми котлетами и семейным согласием.
