23апреля, вечер
Снова в нашей кухне разгорелась маленькая драма. Я стою в дверном проёме, руки скрещены на груди, а голос Алёны дрожит, но звучит достаточно твёрдо, чтобы заглушить шипящий чайник. Я наблюдаю, как муж, Сергей, не доходит до ключницы в прихожей, а потом медленно оборачивается с той ухмылкой, которую я пыталась игнорировать последние два года. Она будто говорит, что всё это лишь детская игра, женский каприз, который легко подавить силой.
Алёна, хватит, бросает он, закатывая глаза и тянясь к брелокукошечке. Мы вчера всё обсудили. Через час мне нужно ехать, ребята уже ждут у подъезда, Витя с сумками, у Толи мангал. Не позорь меня перед пацанами.
Мы ничего не обсуждали, отпираю я. Ты говорил, а я молчала, слушала твои фантазии. Я уже в вторник сказать могла, что машина останется на парковке, или я поеду на неё по делам. Тебе её не отдам.
Сергей резко разворачивается, и его расстёгнутая куртка шуршит по бедрам. Он в камуфляжных штанах, старом свитере, который я трижды пыталась выбросить, и в изношенных кроссовках. Весь его вид кричит о желании свободы, шашлыков и рыбалки, а я единственная преграда между ним и этим «праздником».
Ты серьёзно? спрашиваю, стоя в кухне. Его массивность когдато воспринималась мной как защита, теперь она лишь аргумент в спорах. Это наша семья, наш дом, и, кстати, машина в браке куплена, значит, общая. Мне нужно уехать за город, а дорога там полна ям. Так на такси я туда с удочками не поеду. И у Вити его «корыто» в ремонте.
Я глубоко вдыхаю, стараясь успокоить дрожащие пальцы, выключаю газ под чайником и поворачиваюсь к нему.
Именно, Саша. Дорога полна ям, а моя машина городской кроссовер, не внедорожник. Я копила её три года, отказываясь в отпуске и в новых вещах, и плачу кредит из своей зарплаты.
Опять ты про деньги! рычит он, задевая люстру. Сколько можно? Мы же семья! У меня сейчас временные трудности, ты же знаешь!
Твои «временные трудности» тянутся уже второй год, тихо говорю я. С тех пор, как ты разбил свой автомобиль. Помнишь, как всё было? Или сам вспомнишь?
Сергей краснеет. Год назад, после нескольких банок пива, он решил показать «класс» на грунтовой дороге. Машина в кювете, страховая отказала, бюджет треснул, а он остался лишь с царапинами.
Это было случайно! возмущается он. Колесо лопнуло, я же водитель с двадцатилетним стажем.
С таким стажем даже на ровной дороге машину угробить умеешь, отвечаю. Бери каршеринг, вызывай такси, езжай на электричке мне всё равно. Но «ласточку» я тебе не отдам. Витя в прошлый раз прожёг мне сиденье сигаретой, я заплатила три тысячи за восстановление.
Я всё возместлю! рычит он, бросаясь в прихожую.
С чего? хладнокровно спрашиваю. С той зарплаты, которую тебе задерживают уже второй месяц? Или с премий, которых нет? Может, мама поможет?
Имя свекрови, Галина Петровна, как красная тряпка, заставило его замёрзнуть. Она всегда знала, как лучше, и стояла на стороне сына.
Мать не трогай! прошипел он. Ты просто жадная, мелочная баба. Я же прошу только на два дня! В воскресенье верну, помою, заправлю.
Нет, отрезала я, голосом словно лёд.
Эти два слова повисли тяжёлым, как кирпич. Сергей ожидал, что я всё равно уступлю, но в моих глазах уже не было терпения. Я решила изменить тактику: не агрессия, а жалость и вина.
Серёжа, ну пойми, я уже обещала, начал он, делая шаг ко мне. Пацаны ждут. Если я скажу, что ты не дал ключи, меня высмеют. Ты хочешь, чтобы их друзья меня не уважали?
Я отодвинула его руки с плеч.
Если твой авторитет держится только на машине, на которой ты вёз их на пьянку, он ничтожен, сказал я. Ты говорил, что машина «моя», но я слышала, как ты хвастался соседу.
У нас же общий бюджет! возразил он.
Нет, у нас разные бюджеты. Я плачу коммуналку, продукты, кредит за машину и одеваю нас обоих. Твои деньги уходят на «обслуживание долгов» и помощь маме. Всё, разговор окончен. Я опаздываю на работу.
Я прошла к входной двери, сняла ключи с крючка и, будто бы в демонстрации, опустила их в глубокий карман жакета, схватила сумку и, не оглядываясь, ушла.
Ты куда? удивился Сергей. У тебя же выходной!
Был, но дома такая обстановка, я решила выйти, подмести отчёты. А ты решай свои транспортные вопросы сам.
Он шепнул: Если ты уйдёшь с ключами, можешь не возвращаться.
Сердце громко забилось, но вместо страха я почувствовала усталость и странное облегчение.
Хорошо, бросила я, открывая дверь. Как скажешь. В холодильнике есть еда на два дня, вчерашний борщ.
Дверь захлопнулась. На улице весеннее солнце слепило, но не грело. Я села в свой вишнёвый кроссовер, вдохнула аромат кожаного руля и ванильного ароматизатора. Это моя крепость, моё личное пространство. Запустив двигатель, я услышала вибрацию телефона. На экране: «Любимый муж». Я отклонила звонок, а через минуту пришло ещё одно сообщение фото Галины Петровны в шляпе на дачном огороде.
Ну конечно, подумала я, выезжая. Тяжёлая артиллерия уже в деле.
Не отвечала, включила громко радио и поехала в офис. День прошёл в тумане: коллеги предлагали чай и конфеты, но не задавали вопросов. Сергей слал десятки сообщений: от «Ты эгоистка!» до угроз «Вызову слесаря и вскрою дверь». Я улыбнулась запасной комплект ключей я отдала сестре ещё неделю назад, предвидя его забывчивость.
Ближе к обеду позвонила Галина Петровна. С тяжёлым вдохом ответила я.
Марина! Ой, то есть Алёна! Ты что творишь? крикнула свекровь. Сергей почти не плачет, давление поднялось! Друзья ждут, а ты изза гордости мужика позоришь!
Я попыталась объяснить, что у Сергея есть руки и ноги, и он может ехать на автобусе. Она же настойчиво говорила о «разводе», «королеве», «иномарке». Я прервала её, напомнив о том, как он отказал меня забрать из больницы после операции. Затем, после короткой паузы, заблокировала её номер.
Внутри меня зашевелилось странное спокойствие. Я больше не боялась ни развода, ни криков, ни одиночества. Однажды, без мужа, в квартире было тихо и пусто. Я включила свет, но ни Куртки Сергея, ни кроссовка не нашлось. На столе стояла пустая бутылка водки и записка: «Спасибо за испорченные выходные. Уехал к маме. Живи со своей машиной». Я скомкала её и бросила в мусор, открыл окно, чтобы проветрить запах, и начала мыть посуду.
Выходные прошли спокойно: я спала, убиралась, гуляла по парку, сидела в кафе с кофе и пирожным. Телефон молчал Сергей, видимо, решил наказать меня игнором. В воскресенье вечером, сидя в кресле с маской, я услышала, как заскрежетал замок: Сергей вошёл, запачканный, с запахом костра и дешёвой табачки.
Привет, пробурчал он.
Привет, ответила я, равнодушно.
Он попытался выдать новый аргумент: «Мать в больнице», но я показала ему фото в соцсетях, где свекровь смеётся в розовом спортивном костюме на даче. Он смутился, лицо покраснело.
Мы поговорили о том, как он провёл день, и я сказала, что, может, стоит жить отдельно. Он попросил прощения, но я уже приняла решение. Я предложила ему снимать квартиру, зарабатывать на свою машину, а я продолжу пользоваться своей.
Ночь прошла тревожно: я слышала его шаги, хлопки холодильника, звонки. Но в глубине меня радовало чувство освобождения, будто я сняла тяжёлый рюкзак с плеч.
Утром я приготовила кофе и тосты. Сергей, сонный, сказал, что идёт на собеседование, надеется купить джип. Я пожелала удачи, но уже знала, что он, скорее всего, не получит работу и вернётся домой с дешёвыми извинениями.
Через неделю он снова спросил о даче, я предложила грузовое такси за полторы тысячи рублей. Он хотел возразить, но увидел в моих глазах спокойствие и замолчал.
Это маленькая победа. Возможно, наш брак ещё спасётся, если Сергей научится самостоятельности. А если нет у меня есть я, моя работа, моя машина и целый мир дорог, которые я могу выбирать сама, не спрашивая никого.
В конце месяца я записалась на курс экстремального вождения просто для себя, чтобы уверенно справляться с теми ямами, о которых меня так пугали. Когда я рассказала об этом Сергею, он впервые посмотрел на меня не как на «жёнуфункцию», а как на интересного человека.
Круто, сказал он. Может, и мне пойти?
Иди, кивнула я. Только за свои деньги.
Он пошёл. И, кажется, начал чтото понимать. Но это уже другая история.
