23апреля, пятница.
Мам, почему Егорка говорит, что я глупая овечка? застыла в дверном проёме Злата.
Вера, вытаскивая борщ из кастрюли, резко обернулась.
Егорка! крикнула она, указывая в сторону детской. Иди сюда!
Шестилетний мальчишка появился через минуту, хмурый, готовый к защите.
Я ничего не говорил!
Говорил, говорил! топнула Злата ногой.
Тише, дети, Вера опустилась на корточки, чтобы видеть их глазами. Егор, не обзывай сестру. Злата, не цепляйся за мелочи. Идите играть, папа скоро вернётся.
Дети бросились к игрушкам. Соседней комнатой пронёсся плач Максима, двухлетнего малыша, проснувшегося от шума. Вера тяжело вздохнула. Третий декрет за семь лет. Карьера так и осталась далёкой мечтой, а между первым и вторым ребёнком всё крутилось вокруг пелёнок, бессонных ночей и детских болезней.
Она подняла сына на руки, прижала к груди тёплое сонное тело.
Тише, маленький, тише
Максим уткнулся носом в её шею и успокоился. Вера глядела в окно на серый московский двор и вспоминала, как полгода назад всё было иначе: Дмитрий приходил с работы, улыбался, подхватывал детей, целовал её в макушку. Затем чтото сломалось.
Сначала муж стал приходить домой мрачным, молчаливым за ужином. Потом задерживался допоздна. И потом началось совсем другое.
Дверь щёлкнула вернулся Дмитрий. Слышно, как он сбрасывает ботинки и бросает сумку.
Что за бардак в прихожей? раздражённо спросил он, ступая в коридор. Опять детские куртки на полу!
Мы только что вернулись, ответила Вера, всё ещё держась за Максима. Ужин готов.
Дмитрий прошёл к плите, открыл крышку кастрюли.
Опять борщ? Я вчера сказал, что не хочу борщ.
Ты сказал, что хочешь чтонибудь горячее и домашнее.
Я имел в виду нормальную еду. Плов, например. Или мясо с картошкой.
Вера молча посадила Максима в детский стульчик и достала йогурт из холодильника.
Завтра сделаю плов.
Завтра, хмыкнул Дмитрий. Всё у тебя завтра.
Вера молчала. На работе стресс, начальство давит, проекты срываются. Жена должна быть терпеливой, поддерживающей так её учила мать. Но с каждым днём молчание всё тяжелее.
Через неделю случился первый серьёзный скандал. Егор нечаянно опрокинул стакан сока на ковер. Дмитрий, сидя рядом и смотря футбол, взорвался.
Ты вообще воспитываешь детей или нет? орал он, пока Вера оттирала пятно на коленях. Шесть лет ему, а он как годовалый! Руки из одного места растут!
Дима, это было случайно…
Случайность? У тебя всё случайность! Дети не воспитаны, дом в беспорядке, суп вечно пересолен! Чем ты вообще занимаешься целыми днями?
Вера подняла голову, глядя на мужа снизу вверх. Егор плакал в углу дивана, Злата стояла в дверях детской.
Я расту твоих детей, тихо сказала она.
Твоих? раздражённо засмеялся Дмитрий. Ты их рожала! Растить их твоя обязанность. Я зарабатываю деньги, пока ты здесь «отдыхаешь».
Вера медленно поднялась, держа в руке мокрую тряпку.
Пойдём, дети, пора спать.
Она увела Злату и Егора в детскую, уложила их, прочитала сказку. Максим уже спал в своей кроватке. Когда Вера вернулась в гостиную, Дмитрий смотрел телевизор, будто ничего не случилось.
Она не сказала ни слова, тихо ушла в спальню и легла лицом к стене. Ночью, когда Дмитрий лёг рядом, она не повернулась.
Следующие два месяца превратились в затяжную борьбу. Придирки стали ежедневными: посуда не так помыта, рубашка не так поглажена, дети слишком громкие или слишком тихие. Сначала Вера терпела, потом начала отвечать, потом уже орала.
Ты ничего не умеешь! кричал Дмитрий в очередной ссоре. Только детей рожать и можешь! Больше ты ни на что не способна!
Вера замерла в кухне, сжимая полотенце.
Это ты хотел детей, сказала она медленно. Ты уговаривал: «Давай третьего, пока молодые». Это твои слова.
И что? разводил руками муж. Я работаю как проклятый! Кормлю семью! А ты сидишь дома и жалуешься!
Я не жалуюсь. Я прошу только не орать на меня при детях.
Сначала заработай право просить!
Он хлопнул дверью и ушёл. Вера осталась одна, глядя на остывший ужин, который никто не стал есть.
Ночью ей не спалось. Она лежала, смотрела в потолок, слушала ровное дыхание Дмитрия рядом. Когда они стали чужими? Когда любовь превратилась в усталость, а усталость в раздражение?
Максиму всего два с половиной, ещё минимум четыре года до школы. Три года такой жизни.
Вера повернулась на бок, сжимая край подушки. Может, лучше было бы построить карьеру? Работать в офисе с девяти до шести, не зависеть ни от кого, иметь собственные деньги, свою жизнь?
Но тогда не было бы Златы с её проницательными карими глазами, Егора, который обожает конструкторы и мечтает стать космонавтом, и Максима, тёплого и смешного, похожего на неуклюжего медвежонка.
Я закрыла глаза. Нет простых ответов. Никогда не было.
Звонок от Светланы прозвучал в обычный вторник.
Слушай, нужен администратор в салон. Ира уволилась, уехала в Петербург за женихом. Пойдёшь?
Я чуть не уронила телефон в раковину.
Света, я же Максим ещё маленький.
Максиму скоро три, он в сад пойдёт. Подавай документы, к сентябрю устроишь. Я подстрою график.
Я не знаю оглянулась я на кухню, где слышались детские голоса. Дима будет против.
А Дима вообще в курсе, что ты человек, а не бесплатная домработница? фыркнула Светлана. Подумай.
Три дня я думала, глядела на мужа, который приходил с работы и сразу зарывался в телефон, на детей, которые всё больше проводят время сами, на своё отражение в зеркале двадцать восемь, а выгляжу тридцать пять.
Четвёртый день позвонила Светлане.
Я согласна.
Первая зарплата 25000, скромная, но моя. В сентябре я держала в руках конверт с деньгами, стоя у окна в салоне красоты, и не могла перестать улыбаться.
Что, приятно? подошла Светлана, положив руку на плечо.
Ты не представляешь, как.
Я сама была в такой ситуации пять лет назад.
Ты никогда не рассказывала.
А что рассказывать? Бывший муж, кредиты, съёмная квартира. Сейчас у меня свой салон и никаких абьюзов дома. Красота.
Я рассмеялась, впервые за многие месяцы искренне и легко.
Дома всё стало сложнее. Дмитрий встречал меня хмурым молчанием, указывая взглядом на невымытую посуду, бельё на диване.
Может, хватит играть в бизнесвумен? спросил он через неделю. Дома чертте что творится.
Может, поможешь? я не отводила глаз. Мы оба работаем. Почему всё на мне?
Потому что ты женщина. Это твои обязанности.
Мои обязанности рожать детей. Всё остальное общее.
Дмитрий покачал головой, будто слышал чтото невероятно глупое.
Ты с ума сошла. Я работаю, устаю. Я не собираюсь ещё и полы мыть.
Тогда нанимай домработницу.
На какие шиши?
Мы смотрели друг на друга двое чужих людей, когдато клявшихся быть вместе в горе и радости. Горя оказалось слишком много, радости слишком мало.
Взрыв произошёл в субботу. Я вернулась с утренней смены, оглядела квартиру. Дети смотрели мультики, Дмитрий лежал на диване с телефоном.
Ты мог хотя бы посуду помыть, сказала я.
Я отдыхаю.
Ты отдыхаешь всё утро. А я работала.
Четыре часа в своём салоне это не работа.
Я подошла к дивану, вырвала телефон из его рук.
Встань и помоги. Сейчас.
Дмитрий встал, пытаясь выглядеть выше меня, нависнуть, напугать.
Не смей мне указывать.
Тогда веди себя как взрослый, а не как четвертый ребёнок!
Я не нанимался быть домработником! закричал он. Ясно тебе? Хочешь работать работай! Но чтобы дома всё было, как раньше!
Как раньше уже не будет, я не отступала, хотя сердце колотилось в горле. Я больше не собираюсь всё тащить одна.
Тогда выбирай семья или работа!
Нет, Дима. Это ты выбирай помогай, или
Он схватил куртку, ключи от машины и выбежал, хлопнув дверью так, что с полки посыпались детские фотографии.
Я подошла к окну, увидела, как муж садится в машину и уезжает со двора. Долго смотрела на пустое парковочное место.
Затем обернулась. Злата и Егор стояли в дверях, испуганные, притихшие. Максим в своей комнате строил башню из кубиков, не замечая взрослых драм.
Мама, папа уехал? спросила Яна.
Да, милая. Поехал проветриться.
Я села, обняла старших детей, прижала их к себе крепкокрепко и поняла: хватит.
Когда Дмитрий вернулся поздно вечером, в прихожей его ждали два чемодана. Я сидела на кухне, спокойная и собранная.
Что это? он уставился на вещи.
Твои вещи. Я собрала.
В смысле?
В прямом. Уходи, Дима.
Он зашёл на кухню, встал напротив.
Ты серьёзно?
Абсолютно. Квартира оформлена на меня, ты знаешь. Детей я подниму сама. А ты замолчала. Ты больше не мой муж.
Вера, прекрати паясничать. Давай поговорим нормально.
Говорить надо было раньше. Сейчас поздно.
Дмитрий молчал долго, смотрел на меня так, будто видел впервые. Затем кивнул.
Ладно. Как хочешь.
Он забрал чемоданы и ушёл. Я заперла дверь, прислонилась к ней спиной, сползла на пол, обхватила колени руками и сидела в тишине пустой прихожей.
Позже встала, умыла лицо, пошла проверить спящих детей.
Развод оформлен за три месяца. Дмитрий не сопротивлялся, видимо, устал не меньше меня. Дети приняли новость спокойно, посвоему. Яна стала чаще прижиматься к маме. Егор ушёл в себя на пару недель, потом оттаял. Максим вообще не заметил перемен ему всё равно, будет папа дома или нет.
Я работала. Светлана предложила обучение на мастера маникюра, оплатила курсы. Через полгода я делала ногти клиенткам не хуже других мастеров. Через год лучше многих.
Родители помогали, чем могли. Нина Петровна забирала детей из детского сада и школы, когда я работала допоздна. Александр Иванович чинил сломанные игрушки, собирал с внуками конструкторы, гулял по выходным в парке.
Один вечер я укладывала Максима, которому уже исполнилось четыре. Он обхватил меня тёплыми ладошками.
Мама, ты красивая.
Спасибо, солнышко.
И добрая, и умная. Самая лучшая моя мама.
Я поцеловала сына в лоб, выключила ночник, вышла в коридор и прислонилась к стене.
Из гостиной доносились голоса Яны и Егора, спорящих, как обычно. На кухне тихо гудел холодильник. За окном шумел город.
Всё было хорошо. И будет ещё лучше.
Наконецто.
