Леночка, чего стоишь, как памятник? Заходи, не тушуйся! Познакомься, это Толян, мой боевой товарищ, я тебе про него сто раз рассказывал. Помнишь, как мы с БТРом в сугробе застряли? Вот он, живой и невредимый!
Елена, с пакетами в руках, застыла на пороге, будто в ледяной проруби. Еще утром квартира благоухала свежестью и ее любимым кондиционером, а теперь тут витал аромат дешевых сигарет, перегара и носков, которые явно пережили не одну пятилетку.
В проходе, заслонив вешалку, стоял габаритный мужчина в растянутой майке и видавших виды трениках. Он улыбался так, что на месте зуба зияла дыра, и протягивал ладонь.
Здорово, хозяйка! пророкотал он. Серега только и твердит, какая у него жена и красавица, и умница. Ну, давай знакомиться. Анатолий.
Елена кивнула, руку проигнорировала и прошла на кухню. Сергей, виновато улыбаясь, поспешил за ней.
Лен, не ругайся, что не предупредил, зашептал он, когда дверь кухни захлопнулась. Толяну жена чемодан выставила, представляешь? Всю жизнь ей, а она на мороз. Некуда ему, я сказал, пусть недельку у нас перекантуется, пока не найдет угол или не помирится.
Елена устало поставила пакеты на стол и посмотрела на мужа.
Сережа, какая неделька? У нас однушка. Где он спать будет, на коврике у двери?
Ну ты чего, Лен, обиделся Сергей. Мы же не звери. Поставим раскладушку на кухне. Или я на полу, а он на диване. У человека трагедия, семья развалилась.
А у меня трагедия в квартире чужой мужик, тихо буркнула Елена. Я с утра до ночи вкалываю, хочу тишины, а не прыгать через твоего Толяна.
Лен, не будь такой ледышкой! всплеснул руками Сергей. Это же армейский брат! Не могу я его выгнать. Неделя, Ленусь, клянусь. Он тихий, как мышь, не заметишь.
В этот момент из комнаты донесся гогот и ревущий телевизор.
Тихий, ага, подняла бровь Елена.
Он просто нервничает, замялся муж. Лен, ради меня. Я для тебя все, а ты недельку потерпи.
Елена вздохнула. Любила Сергея, хоть и был он мягче ватных тапочек. И не умела отказывать тем, кто в беде.
Ладно, сдалась она. Ровно неделя. В понедельник чтоб духу не было. И никаких пьянок, мне завтра на работу.
Ты золото! Сергей чмокнул ее в щеку и умчался к другу.
Елена осталась разбирать продукты. Хотела сделать легкий салатик и курочку на обед, но теперь пришлось менять стратегию. Два мужика салатом не насытишь придется чистить картошку и жарить мясо.
Через час, когда позвала к столу, Толик ввалился на кухню, будто тут прописан. По-хозяйски отодвинул стул, плюхнулся и потянулся к хлебу.
О, курочка! одобрительно хрюкнул он. Уважаю. А то моя Люська, змеюка, только кашами кормила. Диета у нее. А мужику мясо подавай!
Он схватил самый крупный кусок руками и начал жадно уплетать, роняя крошки. Елена поморщилась, но промолчала.
Серега, а выпить есть что? спросил Толик с набитым ртом. За встречу, за знакомство!
Толян, у нас не принято среди недели… начал Сергей, косясь на жену.
Да брось! Не будь подкаблучником! хохотнул Толик, хлопнув Сергея по плечу. Хозяйка не зверь, поймет. У человека горе!
Елена молча достала из холодильника бутылку водки, оставшуюся с Нового года, и поставила на стол.
Это все, холодно сказала она. Больше не будет.
Ужин прошел под аккомпанемент мужских баек, где Елене места не нашлось. Толик травил армейские истории, жаловался на «баб», Сергей смеялся и смотрел на друга с восторгом. Елена быстро поела и сбежала в ванную хоть немного тишины.
Ночь выдалась веселой. Толик занял диван, супруги постелили матрас на полу. Елена долго ворочалась, а сверху раздавался такой храп, что даже стены дрожали.
Сережа, прошептала она. Сделай что-нибудь. Я не могу уснуть.
А что я сделаю? Не будить же, сонно пробормотал муж. Повернись, привыкнешь.
Елена не привыкла. Утром встала разбитая, с головой, как после субботника. На кухне ждала гора грязной посуды, крошки и пустая сковородка. Вся еда исчезла.
Ночью встали, поесть захотели, объяснил заспанный Сергей. Организм требует. Не злись, вечером куплю пельменей.
Я опаздываю, мне некогда мыть, сдерживая слезы, сказала Елена. Помойте сами.
Конечно, помоем! бодро пообещал муж.
Вечером Елена возвращалась с тяжелым сердцем. Надеялась, что мужчины уберут, но, открыв дверь, поняла зря.
В прихожей стояли чужие ботинки. В комнате шумели голоса стало больше. Пахло жареным луком и дешевым пивом.
За столом сидели Сергей, Толик и двое незнакомцев. Стол завален банками, упаковками и рыбой. На полу чешуя. Телевизор орал футбол.
О, Леночка пришла! Сергей вскочил, покачиваясь. Мы тут футбол смотрим! Толян соседей позвал, отличные мужики!
Елена оглядела компанию. «Отличные мужики» выглядели как завсегдатаи пивнушки.
Всем выйти, тихо сказала она.
В комнате стало тише, но никто не шелохнулся. Толик развалился на диване, укрытом ее пледом, теперь в пятнах.
Серега, чего жена строгая? усмехнулся он. Не дает мужикам расслабиться. Ты бы ее воспитал. А то ишь, командует.
Сергей покраснел, посмотрел на жену и на друга. Хотел выглядеть крутым.
Лен, ну не устраивай сцен при людях. Иди на кухню, приготовь что-нибудь, мы досмотрим и разойдемся. Не позорь меня.
Елена почувствовала, как уходит почва из-под ног. Муж, всегда заботливый, ради одобрения хамов стал чужим.
Я сказала всем выйти, громче повторила она. Это моя квартира. Я не потерплю здесь притон.
Твоя, моя какая разница? Мы семья! возмутился Сергей, голос дрожал. Толян мой гость! Имею право!
Толик поднялся, шатаясь. Был выше и шире Елены.
Слышь, хозяйка, сбавь тон. Муж сказал сиди на кухне, значит, иди. Не мешай культурно отдыхать.
Елена не отступила. Достала телефон.
У вас минута, чтобы уйти. Иначе вызываю полицию.
Соседи оказались сообразительнее. Быстро собрали пиво и ушли, бормоча про «дела» и «жену».
Толик сплюнул на ковер и посмотрел на Сергея.
Ну и тряпка ты, Серега. Баба тобой вертит. Я бы давно на место поставил. Пойдем курить, тошно тут.
Они вышли, хлопнув дверью. Елена осталась одна среди разгрома. Она смотрела на чешую, пятна пива, гору посуды.
Она начала уборку. С злой энергией собирала мусор, мыла пол, открыла окна, чтобы выветрить запах. Когда квартира снова стала чистой, было за полночь. Муж и друг не вернулись.
Они пришли под утро. Пьяные, веселые, наглые.
О, спит царица! заорал Толик. А мы гуляли! Душа требовала простора!
Сергей хихикал, путаясь в шнурках.
Елена вышла в халате.
Ложитесь спать, устало сказала она. Разговор утром.
А я не хочу спать! взвился Толик. Хочу продолжения! Серега, где музыка? Врубай!
Он потянулся к центру.
Не смей, сказала Елена. Сейчас три ночи. Соседи вызовут полицию.
Да плевал я на соседей! Я свободный человек! Толик двинулся на Елену. А ты, курица, не указывай!
Сергей стоял у стены, глупо улыбаясь.
Толян, она у меня с характером, пробормотал он. Огонь-баба!
Толик схватил Елену за плечо.
С характером? Сейчас пообломаем…
Елена вырвалась, оттолкнула его. Он упал, повалив вешалку.
Вон! закричала она. Оба вон!
Ты чего, Лен? Сергей перестал улыбаться. Кого гонишь? Меня?
Мужа у меня больше нет. Есть собутыльник этого алкаша. Убирайтесь!
Да пошла ты! Толик поднялся, потирая бок. Серега, собирайся. Не будем тут оставаться. К Таньке поедем, она добрая, не то что эта…
Сергей посмотрел на жену. В глазах сомнение.
Лен, ты серьезно? Ночь на дворе…
Все равно. К Таньке, к Маньке, на вокзал. Ключи оставь.
Ах так! в Сергее проснулась пьяная гордость. Ну и уйду! Пожалеешь! Приползешь просить! А я подумаю! Пойдем, Толян! Нас тут не ценят!
Они вывалились, не взяв вещей. Сергей в джинсах и футболке, Толик в трениках. Дверь захлопнулась. Елена закрыла ее на все замки и заплакала.
Три дня прошли в тишине. Елена взяла отгул, чтобы прийти в себя. Собрала вещи Сергея, выставила в коридор. Ждала. Знала, что вернутся.
В четверг вечером они пришли. Елена увидела их в глазок. Жалкий вид: Сергей небрит, с синяком, Толик трясся от похмелья.
Елена открыла дверь, не снимая цепочку.
Лена, открой, хрипло попросил Сергей. Надо поговорить.
Говори через щель.
Лен, хватит дурить. Мы ночевали на вокзале, деньги кончились, телефон сел. Толян карточку потерял. Пусти помыться, поесть. Мы за вещами и… домой я пришел.
Толян пусть идет к жене. Или к Таньке. А ты…
Лена, Толик без меня не пойдет, ему помощь нужна! снова начал Сергей. Мы же друзья!
Друзья? усмехнулась Елена. Сережа, твой друг разрушил твою семью за три дня. Оскорблял жену, превратил дом в свинарник, втянул в пьянку. А ты поддакивал и пытался казаться крутым. Вот и иди с ним. Будьте крутыми на вокзале.
Лен, ты не понимаешь! Это мужская дружба!
А это женская гордость. И моя квартира. Завтра меняю замки. Вещи твои собрала, сейчас вынесу.
Она закрыла дверь, сняла цепочку, вытолкала чемоданы и снова захлопнула дверь.
Лена! Ты не имеешь права! Это совместно нажитое! заорал Сергей.
Квартира от бабушки, Сережа. Ты забыл? Ты только прописан временно. Выпишу через суд. Прощай!
Она слышала, как они ругались на лестнице. Толик орал, что Серега «лопух», Сергей оправдывался. Потом затихли.
Через неделю Елена узнала, что Толик вернулся к жене, поклялся завязать, и та его приняла, но посадила под домашний арест. А Сергей жил у мамы.
Он приходил к Елене еще несколько раз. Трезвый, с цветами, просил прощения. Говорил, что был дураком, что Толик его сбил с толку.
Но Елена не открывала. Она помнила взгляд Сергея за столом с дружками, как позволил чужому человеку толкнуть ее, как выбрал «авторитет» вместо семьи.
Однажды, когда Сергей снова стоял под окнами, Елена вышла на балкон.
Сережа, уходи, спокойно сказала она. Я подала на развод.
Лен, ну из-за чего? Из-за ерунды? Мы пять лет вместе!
Не из-за ссоры, Сережа. А потому что ты привел в дом грязь. И когда я попросила убрать, ты встал на ее сторону. Я не могу жить с мужчиной, для которого мнение пьяного важнее спокойствия жены.
Он не неудачник! Он друг!
Друг не разрушит семью. Не унизит жену. Это не друг, Сережа. Это паразит. А ты носитель.
Она вернулась в комнату и закрыла балконную дверь. В квартире было тихо и чисто. Пахло кофе и ванилью. Елена села в кресло, взяла книгу и впервые за долгое время почувствовала себя дома. Было немного грустно, но спокойно. Никто не храпел, не ел курицу руками и не учил жизни.
А Сергей с Толиком еще долго обсуждали эту историю за гаражами, распивая дешевое пиво. Толик уверял, что «все бабы стервы», а Елене «мужика не хватало». Сергей кивал, но, глядя на облезлые стены и опухшее лицо друга, понимал, что потерял рай, променяв его на грязную яму. Признаться в этом он не мог.
