Ты ведь думаешь, Вика ничего не получит? удивленно взглянула Вероника на мужа. Андрей пожал плечами, лицо его осталось невозмутимым, будто речь шла о самом естественном.
Вика наша девица, сказал он. Она должна переехать к мужу, жильё ей не требуется. А мальчикам пора уже семьи заводить, жениться. Я обязан им помочь.
Вероника перевела взгляд на дочь. Агафья замерла за столом, где только что ужинала вся семья. Девушка словно застыла, губы сжались в тонкую линию, кожа побелела почти прозрачной. Руки лежали неподвижно на коленях. Вероника видела, как Агафья пытается сдержать лицо, но по напряженным плечам понимала, что каждое слово Андрея бьёт в самое сердце.
Агафья медленно встала, схватила сумку со спинки стула и кивнула.
Спасибо за ужин, произнесла она. Мне пора.
Она развернулась и направилась к двери. Тихо захлопнулась дверь за ней. Вероника смотрела вслед дочери, не в силах произнести ни слова. Внутри всё сжималось от боли и непонимания. Что только что случилось? Почему Андрей так поступил?
Я уже всё решил, продолжил муж, будто не заметив ухода Агафьи. Объявил, что моя однокомнатная скоро продастся. Вырученные деньги поделю поровну между Максимом и Егором. А Вика пусть ищет состоятельного жениха. У неё ещё вся жизнь впереди.
Максим и Егор, сидевшие напротив, кивнули с одобрением. Старший, Максим, даже улыбнулся отцу.
Правильно, папа, сказал он. Нам скоро понадобятся собственные квартиры.
Я тоже за, поддержал младший, Егор. Сейчас без помощи родителей трудно.
Сыновья встали, попрощались и разошлись по своим домам. Максим жил с женой в однушке, Егор арендовал студию.
Вероника осталась сидеть за столом, не в силах пошевелиться. Тишина в квартире давила. Андрей начал убирать посуду, насвистывая мелодию. Вероника смотрела на него, почти не узнавая.
Неужели ты не считаешь Агафью своей дочерью? спросила она.
Андрей обернулся.
При чём тут? ответил он.
Вероника встала, её голос вырвался в крик.
При том, что ты её удочерил! Я усыновила Максима! У нас родился Егор! Разве это повод списывать Агафью со счётов? Она твоя дочь, Андрей! Твоя!
Я не списываю её, спокойно поставил Андрей тарелки в мойку и обратился к жене. Я просто заботюсь о тех, кому квартира нужна больше. Мальчикам надо жениться, строить семьи. А Агафья найдёт себе мужа, переедет к нему. Ты должна меня понять, Вероника. Это разумное решение.
Разумное? Ты видел её лицо? Ты понимаешь, что сказал? Агафья годы зовёт тебя папой! Она тебя обожает, делится всем! А ты так с ней поступил!
Я ничего плохого не сделал, отрезал Андрей. Это моя собственная квартира, я имею право распоряжаться ею как хочу. В чём проблема?
Проблема в том, что ты обидел Агафью! Ты её задел, Андрей. Разве ты этого не понимаешь?
Муж махнул рукой.
Агафья переживёт. Успокоится и поймёт. Она умна, разберётся, что к чему.
Вероника замолчала, слова застряли в горле. Она поняла, что убеждать мужа бесполезно. Андрей уже принял решение, и никакие доводы его не остановят. Да, она не могла запретить продажу их «добрачной» однокомнатной, ведь весь брак они прожили в её квартире, тоже «добрачной». Андрей сдавал свою, а доход шел семье. Но сейчас её не могла убедить в правильности поведения.
Она ушла в спальню, лёгла на кровать и уставилась в потолок. Слезы текли по вискам, но она их не вытирала. Внутри всё горело от обиды на дочь и от бессилия чтонибудь изменить.
Прошёл почти месяц. Максим и Егор приходили, показывали отцу распечатки с сайтов недвижимости, обсуждали районы, метраж, близость к метро. Андрей кивал, советовал, на что обратить внимание. Агафья не писала, не звонила, не приходила. Вероника несколько раз пыталась дозвониться, но дочь отвечала коротко: «занята, всё в порядке, созвонимся позже» и не звонила обратно.
Видишь, дочка нас забыла, вечером сказал Андрей. Бросила. Даже ни разу не зашла.
Вероника прикусила язык, чтобы не сказать правду вслух. Это ты её бросил. Это ты дал ей понять, что она чужая. Но произнести это было слишком больно, а смыслов тоже мало. Андрей всё равно не услышит.
Квартира продалась. Вероника до конца надеялась, что муж одумается и часть денег отдаст Агафье, но всё ушло сыновьям. Максим и Егор радовались, строили планы, а Вероника лишь смотрела на их счастливые лица, не в силах понять, как можно так предать родного человека.
Через две недели у Андрея был день рождения. Вероника накрыла стол, позвала сыновей и невестку Максима. Агафья пришла последней, держала в руках небольшой пакет. Поздоровалась со всеми и протянула отцу подарок.
Держи, сказала она.
Андрей развернул упаковку: обычный набор для бритья, без душевности, без тепла. Просто подарок, который дарят малознакомому человеку.
Агафья села, но почти не прикасалась к еде. Весь вечер молчала, отвечала односложно. Вероника видела, как дочь сжимает вилку, как напрягаются её скулы. Боль читалась в каждом движении.
Агафья, ты даже не поздравила меня толком, спросил Андрей. Почему молчишь весь вечер?
Агафья медленно поставила чашку, посмотрела на Андрея долгим взглядом, в котором уже не было прежнего обожания, лишь холод.
С днём рождения, Андрей Викторович. Сказала она.
Вероника замерла. Дочь всегда называла мужа «папа», а теперь только отчеством.
Андрей тоже остановился, чашка зависла на полпути к губам. Максим и Егор переглянулись, но промолчали.
Желаю тебе долгих лет, продолжила Агафья, без нотки тепла. Чтобы ты был счастлив со своими сыновьями. Живите долго и хорошо.
Агафья взяла сумку, кивнула Веронике и направилась к выходу. Вероника вскочила со стула и бросилась за ней, догнав у двери.
Подожди! крикнула она.
Дочь обернулась, и в её глазах блеснули слёзы. Она пыталась их сдержать, но они лились по щекам, и она яростно вытирала их ладонью.
Мам, дело не в квартире. Плевать. Я сама куплю, сама справлюсь. Я нормально зарабатываю. Я думала, что он меня любит, что я для него родная дочь. Но нет. Родные сыновья ему ближе, а я пустое место. Я усвоила урок и больше не собираюсь делать вид, что ничего не случилось.
Вероника попыталась обнять дочь, но Агафья отстранилась.
Мне пора. Увидимся, мам. Сказала она и вышла.
Вероника осталась одна в прихожей, её мир разорвался на части. Любимая дочь была обижена тем, кого она называла отцом, тем, кому доверяла.
Вероника вернулась в комнату. Андрей хотел чтото сказать, но она подняла руку.
Не надо. Время разговоров прошло. Сказала она и ушла в спальню, лёгла лицом в подушку и тихо заплакала. Слёзы лились, как горячие ручьи, и впервые за долгие годы она позволила себе просто плакать о дочери, преданной, о семье, распавшейся.
Прошла неделя. Вероника почти не разговаривала с Андреем, но в её голове созрёл план.
Я продаю нашу квартиру, объявила она.
Андрей почти задохнулся.
Что? Зачем? спросил он.
Куплю однокомнатную, а оставшиеся деньги отдам Агафье. Потому что я так хочу. Это моя квартира, моё решение.
Ты с ума сошла? Андрей поставил чашку на стол. У нас ведь ещё много места в «добрачной», а скоро внуки! Где мы всех разместим в однушке?
Я приняла решение, и ты не имеешь голоса. Я молчала, когда ты продавал свою квартиру! ответила Вероника.
Андрей несколько дней бурно возразил, но жена была непреклонна.
Квартира быстро нашла нового хозяина. Вероника нашла хорошую однушку в их районе, оформила документы, а оставшиеся деньги перевела Агафье и поехала к ней.
Агафья открыла дверь и замерла. Увидев маму, слёзы вырвались потоком, и она бросилась в объятия.
Мам, зачем? Тебе же теперь в однушке жить! воскликнула она.
Вероника крепко обняла дочерью, прижала её к себе, гладила по волосам, целовала в макушку. Слёзы текли и по её щекам, но теперь это были слёзы облегчения.
Может, для Андрея ты и стала чужой, прошептала Вероника, но для меня ты всегда останешься маленькой принцессой, моей единственной дочкой. Я буду любить тебя до конца дней. Всегда, слышишь? Всегда.
Они стояли в объятиях, плача. Агафья всхлипывала на плече матери, а Вероника успокаивала её, гладя по спине. Они долго оставались так, не разжимая рук.
Отношения Агафьи и Андрея так и не наладились. Дочь больше не приходила к нему, не звонила, общалась лишь с Вероникой, которая сама к ней приезжала. Но теперь мать знала, что её дочь не осталась обделённой она не дала ей быть обиженной.
Так закончилась эта история: деньги приходят и уходят, но любовь и справедливость остаются теми, кто умеет их хранить. Ведь истинное богатство измеряется не квадратными метрами, а тем, насколько мы умеем ценить тех, кто рядом.
