Этот день навсегда останется в моей памяти. Август2004года. После теннисной тренировки я спешил на подписание контракта в офисе на Садовом проспекте, где уже два года крутятся переговоры. Подписав бумажки, я думал, что наконецто обеспечу семью: жена Алёна, находившаяся на последнем месяце беременности, и наш будущий ребёнок два поколения вперёд. На столе лежал чек на два миллиона рублей, символизировавший наш новый старт. Мы отпраздновали подпись бокалом коньяка, когда прозвенел телефон.
Алёна, кажется, пора в роддом, услышал я её голос.
У меня сейчас встреча и совещание, попытался я отложить дело. Можно поехать позже?
Алёна замолчала, а потом, будто решив, что всё равно будет, сказала:
Знаешь что, отвези меня в роддом, а потом делай, что хочешь.
Я перенёс встречу. Когда мы приехали, врачи сразу сказали, что она в скором роде, и увезли её в родильное отделение. Меня спросили, хочу ли я присутствовать при родах. Не успел я сообразить, как на меня накинули белый халат, и я оказался в родильной, в костюме, с галстуком и портфелем в руках. Через мгновение мне вручили крохотного, но уже запеленованного сына. Это был мой мальчик, Стас.
Если честно, я никогда не помню своего собственного дня рождения, но помню, как в тот момент стал отцом. С того дня смысл моей жизни сконцентрировался на том, как вырастить из него лидера, способного победить в мире, где правит конкуренция. Я набрасывал на него лучшие школы, спорт, книги о лидерстве всё, что, как я думал, формирует характер.
Мой друг Иван, чемпион России по боксу, предложил:
Максим, не парься, приводи Стаса в мою секцию. Мы сделаем из него настоящего мужчину.
Мы начали. Через пару месяцев Иван пожаловался, что у Стаса нет желания бить, нет стремления к победе. Я ответил, что ребёнок тянет к манге и фэнтези, а я настоятельно советую спорт, дисциплину и личностный рост. Запрещал ему походы с друзьями, аргументируя, что учёба и тренировки важнее.
В один день Алёна позвонила: «Приходи в травматологию, Садовая, 12». На приёме у хирурга выяснилось, что у Стаса оторвана губа и выбиты два зуба после уличной драки. Бокс пришлось временно отложить. На выписке Алёна посмотрела на меня укоризненно, как будто спрашивая: «Ну и чего ты добился?» Я ответил, что шрамы делают мужчину красивее.
Я спросил сына, как всё случилось, а он лишь пожимал плечами и в блокноте написал: «Не заставляй меня снова ходить в бокс». Я принял это за слабость и настоял на продолжении тренировок.
«Соревнования ведут к успеху, к лидерству», убеждённо говорил я Алёне. «Нужно уметь постоять за себя». Алёна отвечала: «Максим, красивы эти слова, но человек не должен никого побеждать, кроме самого себя». Мы так и не пришли к общему мнению.
После средней школы Стас попал в лицей, где успеваемость по математике у большинства была неудовлетворительной, а отношения с учительницей напряжёнными. Сын, привычный к олимпиадам, попросил участвовать в математическом конкурсе, но получил отказ. На уроках он часто получал плохие оценки, даже когда решал задачи быстрее и короче, чем учительница ожидала. У одноклассницы начались панические атаки, у Стаса частые кровотечения из носа.
Я видел, как у него пропадает желание ходить в школу, как появляются головные боли. Я говорил ему, что он слабак, что обязан учиться, а боли не оправдание. Однажды он не смог встать утром, погрузился в апатию, заперся в комнате, завесил окна чёрными шторами, глаза стали пустыми. Я был в полнейшем отчаянии.
Врач поставил диагноз: синдром Аспергера. Слова врача звучали, как приговор. Я не мог принять, что мой живой, весёлый мальчик превратился в «особого». Всё, во что я верил, рухнуло. Я старел на десять лет в одну ночь. Сын начал ходить к психологу, но прогресса не было. Алёна, в отличие от меня, не сдавалась. Мы искали лучших специалистов. Наконец нашли доктора Петрова, известного в Москве специалиста, и записались к нему.
Через месяц занятий Стас стал меняться: глаза стали теплее, в нём проснулась надежда. Я ждал встречи, не мог ни спать, ни есть. Алёна позвонила:
Слушай, врач приглашает тебя к себе один, без меня.
Почему именно меня? спросил я.
Он хочет поговорить лично, ответила она.
Я ехал к врачу, руки дрожали, голова крутилась от мыслей. Доктор Петров улыбнулся и сказал:
Добрый день, Максим. У вашего сына положительная динамика, он становится лучше.
Спасибо, ответил я, но почему меня позвали без Алёны?
Потому что хочу обсудить воспитание, начал он. Синдром Аспергера? Нет, у вашего сына просто иной путь. Не стоит пытаться подгонять его под чужие сценарии.
Я смутно кивнул, не совсем понимая, о чём речь.
Каждый родитель хочет дать ребёнку всё самое лучшее: образование, кружки, спорт, дисциплину. Но иногда нужно ослабить контроль, дать ребёнку возможность расти самостоятельно, общаться с друзьями, ходить в походы, завести домашнее животное. Сейчас самое важное окружение это дети и животные, советовал он.
Как же тогда правильно воспитывать? спросил я.
Оставьте детей в покое, позвольте им ошибаться, учиться на своих ошибках. Если вы будете навязывать им свою жизнь, вы лишь загоняете их в депрессию. Слушайте, а не директивно руководите, отвечал доктор.
Эти слова прорвали меня сквозь стену негодования, стали маленькой соломинкой надежды. Фраза «Другой путь» эхом зазвучала в голове. Я начал воспринимать мир иначе: не нужен статус первого, важна связь, сила в умении чувствовать других.
Стас постепенно оживал. Он бросил бокс, записался в баскетбол, попросил купить книги о единстве, астрономии, животных и дружбе. Взялся за бойскауты, стал ходить в походы с друзьями всё то, что я раньше запрещал. Я перестал пытаться направлять его, а стал слушать, давать свободу.
Сегодня Стас живёт полной жизнью, счастлив. Я тоже изменился: понял, что настоящий лидер не диктует путь, а освещает его, что отцовство это отдавать, не ожидая возврата, поддерживать, а не управлять. И главное, что я вырос благодаря своему сыну, а не наоборот.
