Дождь стучал по подоконнику их скромной «двушки», будто ктото бил по стеклам лёгким молоточком. Ваня сидел у окна, наблюдая, как капли сплетают узоры, будто тайные знаки. На кухне звенела посуда Агния мыла чашки после вечернего ужина.
Чай? спросила она, как будто предвидела его мысли.
Давай.
Он слышал каждый её шаг, знал, как она скользит по полу, будто ползёт в тени. Девять лет вместе почти треть их жизней, как будто они плавали в одной реке, не замечая берегов. Встретились они на втором курсе факультета журналистики, в общежитии, где пахло потом и надеждами.
Тогда всё было просто: лекции, ночные беседы, первая романтика без лишних слов. Они съехались слишком рано, как будто бросили оковы, пока они ещё не успели их понять. Не было ухаживаний, нет предложений просто однажды его вещи перестали возвращаться в общагу, и он уже жил в этой квартире.
Агния поставила перед ним чашку с мятным чаем и присела рядом:
Мама звонила, интересовалась твоим проектом.
Что ты ей ответила?
Что ты, как всегда, перфекционист, и всё идёт медленно.
Ваня улыбнулся. Ирина Петровна, её мать, всегда относилась к нему с доброй теплотой, не спрашивая о свадьбе, не намекая на внуков. Даже друзья не удерживались от вопроса: «А почему вы не женитесь?». Сегодня он встретил однокурсника, и тот тоже сказал то же
Знаешь, вдруг произнёс Ваня, сегодня я вспоминал Алана Рикмана.
Агния усмехнулась.
Опять? Твой эталон.
Нет, просто он показывает, как можно прожить с любимым человеком 47 лет без штампов, а можно устроить роскошную свадьбу и через год развестись.
Конечно, штамп ничего не гарантирует. Статистика на твоей стороне.
Вот именно.
Агния отпила чай, глядя в окно.
У Ольги из отдела развод, пробормотала она. Третий брак, каждый раз верила, что теперьто навсегда.
А мы с тобой даже не начинали, Ваня улыбнулся. И всё равно вместе.
Да, всё равно вместе.
Он знал, что Агния иногда задумывается о детях. Не говорила открыто, но он замечал, как она задерживается у витрин с детской одеждой, как улыбается, глядя на малышей в парке. И ему тоже иногда хотелось не сейчас, не в этой крошечной квартире, не с его нестабильными фрилансзаказами. Но когданибудь, может быть.
Я боюсь повторить наших родителей, сказал он вдруг. Они всю жизнь создавали видимость семьи: для соседей, для родственников, для меня. На деле они даже разговаривать не умели.
Агния положила руку на его ладонь:
Ты не твой отец. А я не моя мать, хотя она, кстати, молодец. Мы это мы.
Но если мы поженимся он замолчал.
Если поженимся, ничего не изменится, Ваня. Разве что в паспорте будет другая фамилия. А иначе будем ссориться изза немытой посуды, смеяться над глупыми сериалами, ты будешь засыпать над ноутбуком, а я накрывать тебя пледом.
Он посмотрел на её морщинки, появившиеся за эти девять лет, на знакомые родинки на шее, на руки, которые он знал лучше своих.
А дети? спросил он тихо.
Агния вздохнула.
Дети Не знаю, хочу ли я их сейчас. Боюсь, успею ли? Иногда. Но если захочу только с тобой и только если ты тоже захочешь. Без ультиматумов, Ваня.
Она встала, схватила чашки.
Знаешь, что мне сегодня сказала Ольга на работе? Что она завидует нам, потому что мы настоящие, без масок, без игр. Даже без штампа.
Тишина застыла, пока дождь продолжал стучать.
Через неделю Агния встретилась с младшей сестрой Аней в кафе. Аня два года назад вышла замуж и сейчас на шестом месяце беременности.
Как ты? спросила Аня, откусывая кусок чизкейка. Ой, прости, ем как безумная. Этот малыш уже держит меня в своих лапах.
Всё как обычно, улыбнулась Агния. Работа, дом, Ваня.
Аня положила ложку, посмотрела внимательно.
Катя Я не лезу, ладно? Просто интересно: вы уже определились? Десять лет почти. Я с Серёгой уже полтора года замужем, и все говорят, что мы «тянем» дело.
У нас всё иначе, Аня. Мы не тянем, мы просто живём.
Но ты же хочешь семью? Дети? Аня положила руку на живот. Я раньше думала, что не готова, а когда увидела две полоски такой прилив любви
Я не боюсь детей, мягко ответила Агния. И не боюсь брака, но меня пугает идея «пора» или «все так делают». У нас с Ваней своя история, она может не совпадать с твоей, но она наша, и она реальна.
А если он никогда не будет готов? спросила Аня тихо. Прости, я просто переживаю.
Агния протянула руку и сжала её.
Самое страшное не в том, что он не готов. Самое страшное если он сделает это лишь «для галочки». Я бы почувствовала это. А так я счастлива каждый день, даже когда ругаемся. Разве это мало?
Аня прослезилась, едва заметная слезинка блеснула на реснице.
Прости, наверное, гормоны. Хочется, чтобы у тебя было всё лучшее.
У меня и так есть: чизкейк, сестра и Ваня, который ждёт меня дома.
Через несколько дней похожий разговор произошёл у Вани с отцом. Владимир Сергеевич появился неожиданно. Они редко виделись, общение сводилось к коротким звонкам по праздникам. Отец вошёл, осмотрел скромную квартиру, сел на предложенный стул.
Как дела, сынок? Мама передала привет.
Всё нормально, работаю.
А Агния где?
На работе, будет к семи.
Неловкая пауза. Отец крутил в руках ключи от своей старой «Лады».
Слушай, Ваня Может, я не в своё дело, но мама переживает. Мы видели в сети, что у Ани сестры беременность, красивые фотографии.
Ваня почувствовал сжатие в груди.
Пап, если про свадьбу и детей
Да нет, что ты, отец отмахнулся, но в глазах блеснула мысль. Я вижу вас, девять лет вместе. Это серьёзно. Хочу сказать, что ты молодец, что не повторяешь наши ошибки.
Ваня удивлённо поднял глаза.
Мы с мамой поженились, потому что ты уже был на подходе. Потом всю жизнь друг другу напоминали: «Изза тебя я не училась», «Изза тебя карьера не сложилась». Глупо, конечно. Мы сами виноваты. Но штамп в паспорте не склеивает то, что уже треснуло. Иногда он даже мешает разойтись похорошему.
Отец посмотрел на сына, в его глазах отразилась усталая откровенность:
Я не говорю, что брак плохо. Я говорю, что ты чувствуешь большую ответственность, и это правильно. Честность важнее идеальной картинки. Вы с Агнией часто разговариваете об этом?
Постоянно, выдохнул Ваня.
Хорошо. Главное, чтобы вы были на одной волне. Всё остальное приложится или нет ваше решение, а не «родители заждались».
Отец отказался остаться на ужин, сославшись на дела. Прощаясь, Ваня спросил:
Пап, а ты сожалеешь?
Владимир натянул пальто, задумался.
О том, что женился на твоей маме? Нет. О том, как мы всё испортили потом да, каждый день. Береги то, что есть. Штамп не броня.
Вечером Ваня рассказал Агнии о визите отца. Она, обняв подушки, кивнула.
Знаешь, Аня тоже приходила с вопросами.
И что?
Я сказала, что счастлива, такой какая есть.
Он обнял её, притянул к себе. За окном снова пошёл дождь.
Нет, чегото мне всё ещё не хватает, прошептала она в его грудь.
Чего? спросил он, и сердце замерло на мгновение.
Чтобы ты перестал иногда ворчать ночью, когда проигрываешь в онлайншахматы.
Ваня рассмеялся, Агния подняла голову и поцеловала его. И он понял, что их поезд не стоит на месте. Он медленно, но уверенно движется по маршруту, который они сами прокладывают. День за днём, разговор за разговором. Станция «Навсегда» это не пункт на карте, а сам путь.
За девять лет они прошли через его депрессии после неудачных проектов, её ночные смены, три переезда, болезнь её матери. Пройдя всё, они не сломались.
Агния, сказал он.
Мм?
Спасибо, что ты есть.
Она обернулась, улыбнулась той улыбкой, которую он любил больше всего слегка уставшей, но тёплой:
Я тоже тебя люблю.
Ваня подошёл к окну, посмотрел на редкие огни ночного города. Он не знал, что будет через год, через пять, через десять. Не знал, достигнут ли они той самой «станции», о которой мечтают другие. Знал лишь, что завтра утром проснётся рядом с Агнией.
