Не трогай меня! Убери руки! Ааа! Люди, помогите! вопила молодая девушка.
Олеся бросилась на помощь, но, поскользнувшись в лужи на Грязной улице в Подмосковье, подвернула лодыжку и чуть не упала. Пока она приходила в себя, крикнувшая женщина исчезла в толпе. Олеся отряхнула грязное серое пальто, подняла глаза и увидела преклонного мужчину, лежащего в грязи у края дороги, изо всех сил пытающегося встать. Его руки были в крови, а крик того же мужчины, не в силах сформулировать слова, пугает девушку, что крикнула: «Помогите!». Было осеннее, небо затянуло тяжёлые тучи, после дождя всё блестело, а сумерки уже спускались.
Мужчина непонятно бормотал и тянул к Олеcе окровавленные руки. Ей стало неловко.
Да он пьёт! Держись подальше! крикнула прохожая женщина, держа в руке закрытый зонтик, как будто готовая отразить нападение. Она отступила на пару шагов, обернулась к Олеcе и, оглядев её, спросила:
Что стоишь? Тебя и так проблем хватает? Алкаш На всё готов, тьфу! прошипела она и быстро прошла дальше к светлым домам, где уже зажглись фонари.
Тут, рядом с местом, где лежал старик, рос пустырь, за которым высился бетонный забор с колючей проволокой. Олеся знала, что за ним находится территория старого завода. Ветви высоких тополей шевелились от ветра, а тьма сгущалась.
Ммм м-мм продолжал бормотать старик.
Вам плохо? Нужна скорая? робко спросила Олеся, не желая подходить ближе. Мужчина отрицательно кивнул головой и снова стал неразборчиво рычать, указывая на пакет, валявшийся рядом в грязи. Дедушка был худой, хрупкой фигурой, явно уже в преклонных летах.
Олеcе стало его жалко. Вспомнилась бабушка, которая воспитывала её и учила: «Не проходи мимо чужой беды». Однако, незадолго до своей смерти, бабушка предостерегала: «В наше время за чужую помощь могут подать в суд, если ты не врач. Лучше вызвать скорую и не вмешиваться, иначе можешь лишь навредить». Олеcа решила действовать иначе.
Она решительно подошла к старику, наклонилась над ним. Мужчина снова рычал, вытягивая к ней окровавленные руки, в правой руке сжимая крупные осколки бутылки.
Слезы навалились от сострадания. Олеся достала из сумки влажные салфетки, вырвала осколки и аккуратно вытерла раны. Затем, поддерживая его, помогла подняться на ноги нелёгкая задача, но ей удалось.
Слава Богу, руки у меня сильные прошептала она, оглядываясь вокруг. Куда идём? Где вы живёте?
Старик лишь кивнул, держа в руках тот же грязный пакет, откуда тихо звенели разбитые стекла.
Вы живёте неподалёку? повторила Олеcа.
Дедушка указал в сторону ярко освещённых домов. Он шёл тяжело, почти ползая, почти сорванный с ног, но всё же держался.
Подойдя к дому, Олеcа заметила, что старик сжимает пакет, в котором звенели бутылки.
Наверно, хотел их сдать, а упал и поранился, подумала она, осторожно поддерживая его.
Войдя в подъезд, Олеcа обратилась к домофону:
Какой код? Мы не знаем
Дедушка показал пальцами «три» и «один», меняя их в такт. Олеcа попробовала ввести 31, но в итоге нажала 13. С первого звонка ответил взволнованный женский голос.
Тут дедушка начала Олеcа, но прервала себя.
Я сейчас спущусь! крикнула женщина, и через минуты дверь открылась. Дедушку встретили женщина лет тридцати и мужчина того же возраста.
Дедуля! воскликнула женщина, обняв его. Спасибо вам!
Олеcу тоже поблагодарили, а мужчина, поддерживая старика, повёл его в подъезд.
Погодите минутку, сказала женщина, не давая двери закрыться.
Олеcа осталась у входа, глядя на дома и маленькие магазинчики, которые она часто видела, пробегая по этой же улице на вечернюю пробежку.
Вот, протянула женщина, вынимая из сумки пакет с яблоками. Вкусные, сорт «Симиренко». Дедка их сажал ещё в молодости.
Не стоит, ответила Олеcа, чувствуя неловкость. Вашему дедушке нужно обработать раны, может, к врачу отвести. Я только немного помогла.
Не просто, вздохнула женщина. Меня зовут Полина, муж Игорь, а дедушка Матвей Петрович. Он фронтовик. Если хотите, расскажу, почему мы так благодарны.
Полина начала свой рассказ:
Матвей Петрович недавно отметил столетний юбилей. На войне попал в плен, специально поранил язык, чтобы молчать. После освобождения язык воспалился, в больнице удалили большую часть, и теперь он почти безмолвный.
Он больше не пьёт, продолжила Полина. Люди считают его пьяным изза его речи. Однажды он упал зимой и пролежал на дороге, пока никому не захотелось помочь, и сильно простудился.
Олеcа, слыша всё это, воскликнула:
Зачем же вы оставляете его одного?
Мы не отпускаем, улыбнулась Полина. Он сам уходит, а мы лишь пытаемся убедить. Мы живём с ним в квартире, заботимся, у нас маленькая дочка Дарина, она тоже однажды порезалась о осколки бутылки.
Полина рассказала, что дедушка собирает разбитое стекло, чтобы никто больше не поранился, и делает это каждый день без отдыха.
Олеcа задумалась, вспоминая собственного дедавоенного, который после инсульта тоже почти не говорил, но умудрялся чинить огород левой рукой, а правой почти не мог пользоваться. Он был настоящим бойцом, даже когда простужался и падал.
Воспоминания о бабушке, которая часто ругалась на его ругательства, тоже всплывали в памяти, но Олеcа поняла: важнее забота, а не осуждение.
Она вынесла пакет с яблоками, не желая обижать Полину, и пошла домой, чувствуя тепло от того, что помогла незнакомцу.
И вот, глядя в окно, где уже зажглись уличные фонари, Олеcа поняла, что мир становится светлее, когда каждый из нас не остаётся равнодушным к чужой боли. Ведь даже небольшое добро, как чистка руки или слово поддержки, может изменить чьюто жизнь. И эта простая истина наш лучший ориентир в любой темноте.
