Слушай, помнишь, как я рассказывал тебе про того самого Фёдора, которого в деревне все прозвали Фимкой? Всё началось в далёкой Тверской области, в небольшом селе Дубки. Когда в 1942м году в деревню прилетел артиллерийский снаряд, всё вырвало наружу: балки бросились в осадок, бревна рассыпались, а дом у Изотовых просто развалился в прах. Всё семейство тотчас погибло, да только Фимка, к счастью, оказался в эпицентре взрыва в самом доме. Старики сказали, что его кости собирали с огромным трудом, а сам Фимка вышел живой, хоть и обгоревший: от гари на коже был лишь чёрный налёт, а на груди маленький крестик из золота. Сняли его вроде бы от греха избавились. Ефиму тогда было гдето пять лет.
После того, как его забрала в дом свою дальняя родственница старушка Аглая Петровна, мальчишка рос в её скромной хате. Десять лет спустя, уже после войны, в Дубках случился страшный пожар: молния ударила в электросетевую башню, и огонь охватил дома с правой стороны главной улицы. Людям удавалось спасаться, а скот и хозяйственные запасы почти всё сгорели. Пожарные приехали, потушили пламя, но половина улицы сгорела полностью. Когда они укладывали шланги в свои ящики, удивились: все дома в ряд выгорели, а один маленький, низенький, почти прижатый к земле остался невредим. «Низкий, значит, огонь над ним пролетел», так они объясняли. Но местные знали правду: это был дом Аглаи Петровны, где тогда жил юный Фимка. С тех пор в деревне запели слухи, что Ефим «заговорённый».
Аглая была верующей старушкой, учила мальчишку молиться. В углу её хаты стояли иконы, скрытые плотными занавесками, а молитвы их были тихие, почти тайные. Она часто пекла просфоры для церкви в соседнем селе и получала за это небольшую подачу от приходского прихода. На эти деньги они с Фимкой справлялись, а ещё держали в доме курицу, которая подсыпала яйца.
Ефима отправили в школу, но он быстро понял, что учёба не для него. Сидел, как вкопанный, на последней парте, глаза широко раскрыты, улыбка на лице, будто бы наблюдал за чудом, но задания не делал, ничего не усваивал. У него были светлые волосы и вихрь на макушке, а Аглая шутила, что «Бог через эту макушку и смотрит за ним».
Однажды, когда в деревне отмечали праздник на реке, упал неполный плот с пятью мальчишками. Мамы бросились к берегу, громко кричали, пока мужчины пытались придумать, как спасти детей. Даже Аглая бросилась в погоню на плоту был и Фимка. Одна из матерей, Татьяна, закричала в сторону Аглаи: «Это твой идиот отпустил плот!» а Аглая её отговорила: «Молчи, Татьяна, молчи, молись, а радость за то, что Фимка там, Бог его спасёт». Плот всё же перевернулся, и когда Ефим начал тонуть, увидел образ своей мамы, которая улыбалась и тянула к себе руки. Он ухватился за неё, и всех вытащили на берег.
Аглая умерла рано, а Фимка остался в деревне. Сначала он стал пастухом и сторожем. Заработок был небольшой, но он сразу тратил всё в магазине: конфеты, булки, раздавал всем желающим. Навещал больных, покупал им всё, что просили, и часто дарил им свои вещи. На вопрос, чем будет питаться сам, отвечал: «Бог мне даст, голодным не останусь». И действительно, люди часто угощали его, а он в ответ помогал, чем мог.
Со временем бухгалтерша начала часть зарплаты ему платить продуктами, а Фимка их распространял дальше. Он работал с упорством, а когда лежал на спине в поле, закрывал глаза и вновь видел мамин образ, который шептал: «Не будь ты, Ефимушка, ни убитым, ни покалеченным. Будь людям радостью».
Зная добрую душу Фимки, местный комбайнер Иванченко пригласил его на работу в строительстве своего дома за еду. Он бросил на него тяжёлую работу, Фимка исхудал, почёрнел, согнулся. Соседи тревожились, а Иванченко лишь крутил пальцем: «Заплачу потом, он сам хочет работать». Вскоре Фимка исчез. Бабушка Нюра привела его к Иванченко, где нашли Фимку совсем измученного, больного. Скорая увезла его, и у него обнаружили перитонит. Операция прошла чудесно, но потом Иванченко, пытаясь починить комбайн, застрял в жатке и остался инвалидом на всю жизнь.
Был ещё случай, когда местный алкоголик Колька решил «помочь» Фимке, напоив его и подшучивая. Колька, как и все, говорил, что так нельзя, но всё равно продолжал. В итоге Колька утонул в пиве.
Фимка продолжал работать сторожем. Весной, когда озимые превратились в зелёное море, он перестал пускать в поля делегацию из района, начал махать палкой, стучать по машине, и завязалась скандальная перепалка. Директор совхоза, Иван Сергеевич, пришёл в ярости, сказал: «Уволим! Он же заговорённый, урожай на тех полях с тех пор падает». Фимка уволен, а через неделю к замерзанию погибли озимые.
Оставшись без работы, Фимка стал рассказывать о себе в приходе. Соседний батюшка Василий Петрович, восстанавливающий полузруйну церковь, позвал его на исповедь и дал работу помощником. Сначала он был подсобником, потом стал чистильщиком: отмыл стены, лестницу, полы, натёр их до зеркального блеска. Пастырь был в восторге: «Такой чистоты у нас не было со дня освящения».
Ефим молился так искренне, что прихожане часто смотрели на него, открытыми глазами, шепча свои молитвы. Его руки, лёгкие как голуби, работали быстро в покраске, а вихрь на голове будто отбивал поклоны. Слух о «заговорённом» разлетелся по округе: говорили, что Бог его охраняет, а кто обидит будет наказан. Люди стали приходить к церкви, желая увидеть «святого Евфимия», прикоснуться к нему, даже креститься рядом. Приходили и благотворители, а церковь стала популярной: её отреставрировали, поставили отопление, свет, создали подъездную аллею, автостоянку почти не узнать было.
Однажды к церкви пришли коридоры местного телевидения. Батюшка Василий сказал в камеру слова благодарности, а журналистка попросила, чтобы сам святой Евфимий чтонибудь сказал. «Что вы! Просто Божий человек, говорит мало», ответил батюшка, но журналистка настояла. Камеры и батюшка подошли к Фимке, который копал клумбу рядом.
Евфимушка, скажи чтонибудь людям в микрофон, попросили его. Он слегка улыбнулся, посмотрел на аппаратуру, а потом, указывая на клумбу, радостно воскликнул: «Сейчас посадим лилии, они вырастут людям на радость». И снова занялся посадкой. Оператор выключил камеру, а журналистка стояла, растерянно моргая.
Мать, которую он часто видел в видениях, говорила ему: «Будешь ты, Ефимушка, людям на радость». И он действительно старался.
