Я закрыла в дверь прихожую, когда гости мужа начали крутить в голове кристаллы критики о моём жилище и угощении.
Ваш подъезд словно кадр из фильма о бурных девяностых, проскользнуло у меня в голове, будто из тёмного переулка Москвы. Пахнет как будто в подвале сырость, а может, это запах котов?
Я спрыгнула с третьего этажа, будто в потёмках без лифта, и думала, не задохнусь ли я в этом безвоздушном пространстве.
Любовь, девчонка с крошечным, словно кристаллом, носиком, без всякого приглашения прошла в прихожую, не успев даже высохнуть на коврике. Аркадий, старый коллега Олега из института, вошёл после неё, топая массивными ботинками, и из их подошв сразу лилась осенняя грязь, оставляя следы на полированном ламинате.
Ирина стояла в дверях с ярким полотенцем в руках, чувствуя, как её улыбкамаска медленно скатывается к растерянному гримасу. Она ждала визита с тревогой, ведь Олег всё время шептал ей о том, какой теперь Аркадий успешный предприниматель, какая у него сияющая молодая жена.
Приём в высшем порядке, Ира, говорил муж, поправляя галстук перед зеркалом за час до прибытия гостей. Аркаша человек серьёзный, не позорь меня.
Ирина, не желая никого позорить, два дня шлифовала свою крохотную, но уютную «двушку», натирая каждую поверхность до блеска, меняя шторы на более свежие, готовя от шести утра буженину по маминому рецепту, рулетики из баклажанов, салаты, утку в духовке с яблоками и брусничным соусом.
Здравствуйте, проходите, приветливо произнесла Ирина, предлагая новые мягкие тапочки с помпонами.
Любовь посмотрела на эти тапочки, как на кандалы.
Нет, спасибо, бросила она. Я в общественной обуви не хожу, грибок всё равно подкрадывается. Я лучше в белых кашемировых носках. Надеюсь, пол ваш чистый?
Ирина, глядя на грязные следы от ботинок Аркадия, тихо ответила:
Чистый. Олег, проведи гостей в ванную, руки помойте.
Гости, громко обсуждая тесноту санузла, клялись, что «локтем упёрлась в полотенцесушитель, никуда не развернуться». Ирина бросилась за горячим, сердце стучало, будто предательски ускорилось.
Стол в гостиной был покрыт белой скатёркой, хрустальными бокалами, салфеткамилебедями, которые Ирина оттачивала, смотря уроки в интернете.
Аркадий, массивный мужчина в дорогом пиджаке, плюхнулся на диван.
Олег, старина! Сто лет не виделись! Живёшь, скромно, но чисто. Ремонт в нулевых? Сейчас в моде лофт, бетонные стены, а у тебя цветочки. Побабушкински.
Олег пододвинул стул к Любови, пытаясь выглядеть гостеприимным.
Планируем, Аркаш, но сейчас с деньгами туго, ипотеку закрываем, район тихий, зелёный.
Зелёный? хмыкнула Любовь, оглядывая комнату. Вы про те тополя, что свет гаснут? У вас в комнате темно, как в склепе. Я бы переехала в новостройку «Панорама», где окна от пола до потолка, три метра высоты, консьерж, охрана.
Ирина принесла блюдо с закуской.
Прошу к столу, всё домашнее: маринованные помидоры, грибочки, сало, которое мы сами посолили. Угощайтесь.
Любовь взяла вилку двумя пальцами, как хирургический инструмент, и поднесла к салату «Цезарь», который Ирина готовила без готового соуса, взбивая заправку из яичных желтков, горчицы, масла, анчоусов и пармезана.
Это что, майонез? спросила она в ужасе.
Нет, соус на основе желтка, объяснила Ирина.
То есть, по сути, майонез, пробормотала Любовь. Жир чистой воды, Аркаша, ты не ешь, у тебя холестерин. Мы тоже не едим тяжёлое.
Ирина быстро поставила тарелку со свежими овощами.
Помидоры «пластмассовые», тут же заявила Любовь, не попробовав. Из «Пятёрочки», наверное? Мы только с рынка, от проверенных фермеров, или в «Азбуке вкуса».
Это бакинские помидоры с рынка, сдержанно ответила Ирина.
Вас обманули, милочка! рассмеялся Аркадий, наливая себе водки. На рынке сейчас только перекупщики, вбивают турецкую дешевку под видом бакинских. Ну, под водочку пойдёт. Олег, давай за встречу!
Олег, заметно расслабившись, кивнул другу.
Да, Аркаш, прав ты, Ира простая, верит продавцам.
Ирина взглянула на мужа, её глаза наполнились тяжёлой печалью, но Олег предпочёл не смотреть.
Застолье тлело. Аркадий жадно поглощал буженину, грибы, рыбу, комментируя каждый кусок.
Сало жёстковато, Олег. Шкурка плохо опалена. У меня тесть в деревне делает сало, которое тает во рту. А рыба пересолена. Ира, ты всё соль бросаешь!
Я вчера солила рыбу, тихо сказала Ирина.
Я гурман! воскликнул Аркадий, брызгая слюной. Я в ресторанах каждый день, вкус развит.
Любовь, жуя один листик салата, вдруг заявила:
У вас тут душно, нет кондиционера?
Есть в спальне, тут редко включаем, окна открываем, ответил Олег.
Окна? В этом районе? удивилась Любовь. Пыль, выхлопные газы, дышать нечем. У нас система очистки воздуха, климатконтроль.
Нормальный у меня цвет лица! попытался оправдаться Олег, но звучало вяло.
Ирина снова пошла к кухне за горячим, её сердце билось, как барабан, а утка в духовке выглядела как румяное солнце. Но она не желала отдавать её этим людям, ей хотелось бросить её в мусорный канал, но бабушкино учение «гости в доме святость» удерживало её.
О, дичь пошла! воскликнул Аркадий, хватает утку.
Ирина поставила блюдо в центр стола, аромат яблок и пряностей наполнил комнату, даже Любовь задала вопрос:
Почему яблоки с кожурой? Там воск.
Надо было очистить, ответила Ирина.
Олег, разрезая утку, попытался похвалить её:
Ириш, ты сегодня превзошла себя, пахнет изумительно!
Аркадий, взяв ножку, раздумывал над ней, потом откусил и скривился:
Сухая, пересушена, соус кислый, брусника? Лучше апельсиновый был бы.
Тишина опустилась, пока Ирина смотрела на Аркадия, на Любовь, отодвигающую тарелку, и на Олега, который молчал, жуя утку, зная, что она нежная, но не говоривший в её защиту.
И посуда у вас прошипела Любовь, проводя пальцем по краю тарелки. Это скол, плохая примета, деньги не будет.
Это винтажный сервиз, сорок лет, прошептала Ирина.
Старая вещь на помойке, фыркнула Любовь. Нужно жить настоящим, покупать новое, стильное.
Аркадий рыгнул, но не прикрыл рот.
Да ладно, Милка, люди живут как могут, не всем быть богатыми. Зато утка отдай собакам, не пропадёт.
Олег нервно хихикнул.
Собакам нормальная утка.
Ирина, чувствуя, как внутри закипает раздражение, встала медленно, словно избавляясь от тяжёлого рюкзака.
Поставьте вилки, сказала она тихо, но так, что Аркадий подхватил водку.
Что? недоумевал он.
Я сказала: поставьте приборы, еда окончена.
Олег посмотрел на неё испуганными глазами.
Ира, ты чего? Шутка?
Никаких шуток. Я убираю тарелки.
Ирина подошла к Аркадию и вырвала изпод него недоеденную утку, соус разлился по скатёрке, но ей было всё равно.
Я не хочу, чтобы вы мучились, сказала она, поднимая тарелку Любови. Здесь слишком душно, темно, пыльно, энергетика тяжёлая, помидоры пластиковые, майонез ядовитый, посуда битая. Я не позволю вам страдать в моём доме.
Ира! Прекрати! крикнул Олег, краснея от стыда. Ты с ума сошла? Это мои друзья!
Ирина обернулась к мужу, в её глазах лёд.
Нет, Олег. Ты меня позоришь, слушаешь, как они раздевают мой дом, мою еду, меня. Ты не только молчишь, ты поддаёшься! «Ира простая», они так называют меня. Ты позволил им вытереть ноги в моём доме.
Мы просто шутили! воскликнул Аркадий, понимая, что вечер превратился в бой. Что же ты, Ира?
Критика совет. Когда гости едят, пьют и оскорбляют это хамство, невоспитанность, быдло.
Любовь, краснея, бросилась к двери.
Как вы смеете? Мы спустились с небес, пришли в эту дырку, а вы Аркаша, уйдите! Ноги мои здесь не будет!
Ирина распахнула входную дверь настежь.
Олег, ты оставишь их? рычал Аркадий, натягивая ботинки.
Олег метался между другом и женой, не зная, что делать.
Если они не уйдут сейчас, я вызову полицию, спокойно сказала Ирина, доставая телефон.
Пошёл ты, Олег, со своей гиперактивностью! рявкнул Аркадий. Бизнес со мной не будет. Забудь мой номер. Подкаблучник!
Любовь выбежала в коридор, держала в руках пальто.
Вонючий подъезд! крикнула она.
Аркадий последовал, хлопнув дверью так, что осыпалась штукатурка.
Комната погрузилась в гудящую тишину, слышались лишь тиканье часов и аромат остывающей утки.
Олег стоял, руки опущены, лицо бледно.
Ты понимаешь, что сделала? прошептал он. Ты разрушила мою дружбу, унизила меня.
Ирина молча собирала со стола остатки еды, бросая в мусор всё, что было раскритиковано.
Не изза утки, а изза того, что ты меня предал, сказала она мужу.
Предал? воскликнул Олег. Я просто хотел быть вежливым хозяином!
Вежливый хозяин защищает свой дом и семью. Ты позволил им смеяться над мной, говорить, что мы живём в убожестве, ставя их мнение выше моих чувств.
Ирина взяла блюдо с уткой и поставила его на столешницу.
Я ухожу спать в спальню с кондиционером, произнесла она. Ты можешь доедать «подошву» и «пластиковые помидоры», или идти извиняться перед друзьями. Выбор за тобой. Но если уйдёшь, можешь не вернуться я поменяю замки.
Ирина ушла в спальню, закрыла дверь на замок и лёгла в кровать в простой одежде, без света. Слёз не было, лишь пустота и чёткое осознание, что всё изменилось.
Она слышала, как Олег ходит по квартире, шуршит посудой, включвыключает кран, стоит у двери спальни, его тень скользит по световому пятну под дверью, но он не решается постучать.
Вдруг хлопнула входная дверь. Сердце Ирины сжалось он вернулся?
Олег вошёл на кухню, собирая стеклянные бутылки, моет посуду, будто впервые.
Утром Ирина вышла из спальни, готовая к разводу и разделу имущества. Кухня блестела чистотой, на столе стояла тарелка с куском утки, покрытая салфеткой, и чашка остывшего кофе.
Олег спал на диване, свернувшись калачиком под пледом, рядом лежал телефон, на экране высвечивалось сообщение от Аркадия: «Ну ты и трус, Олечка. Баба тобой крутит, как хочет. Позвони, если захочешь извиниться, но я бы тебя сам».
Ответ Олега: «Пошёл ты, Аркаша. И жену свою забери. Утка была вкусная. А ты гад».
Ирина замерла, перечитала сообщения дважды, и в груди отозвалась теплая волна. Она подошла к дивану, поправила плед, Олег открыл глаза, отёкшие и красные.
Ты не ушла? хрипло спросил он.
Я дома, ответила она. Это мой дом. Почему я должна уходить?
Олег, глядя в пол, прошептал:
Прости, Ир. Я вчера хотел выглядеть крутым, как он, а он оказался пустышкой. Я съел холодную утку, понял, что она отличная, и понял, что идиот, променявший твою улыбку на их одобрение.
Ирина села рядом.
Ты действительно ему написал?
Видела? он смутился. Да, написал, заблокировал и Милану тоже. Нам такие гости не нужны. Пусть в своей «Панораме» пластик жуют.
У нас не убого? шепнула она.
У нас лучше всех, твёрдо сказал, обняв её. Уютно, пахнет домом, а ты самая лучшая хозяйка, самая красивая. Шторы новые супер, я просто забыл сказать.
Ирина положила голову ему на плечо, простить сразу было трудно, но в его глазах читалась искренняя стыдливость.
Иди умывайся, я сварю кофе, сказала она.
С наступившим рассветом они вместе открывали окна, впуская в дом свежий воздух, и, глядя друг другу в глаза, понимали, что настоящая сила их семьи в прощении и совместном построении нового дома.
