8марта, суббота.
Сегодняшний день прошёл, как будто в замедленном кадре, и я всё ещё пытаюсь собрать осколки своих мыслей.
Я жарила котлеты, когда в дверь услышала звонок. Выйдя из кухни, я открыла и услышала голос своей дочери, стоящей на пороге.
Мам, это к нам, прервала меня Любовь, бросив на меня недовольный взгляд.
Я открою.
Хорошо. Я и не знала пробормотала я, не понимая, что происходит.
Пошла уже, жарь свои котлеты, раздражённо отозвалась Любовь, оглядываясь от входной двери.
Почему «свои»? Я же фарш купила возразила я.
Мам, закрой дверь, закатила Любовь глаза.
Я вернулась к плите, выключила газ, сняла фартук и вышла из кухни. В прихожей дочь надевала куртку, рядом стоял Алексей, приятель Светланы, который не мог оторвать глаз от неё.
Здравствуй, Алексей. Вы к нам присоединитесь? Поужинаем вместе. позвала я.
Здравствуйте, улыбнулся парень, но сразу же посмотрел на Светлану.
Мы спешим, ответила она, не глядя на меня.
Может, всё же зайдёте? У меня всё готово, повторила я.
Алексей замешкался.
Нет! резко сказала Любовь. Пойдём. Она схватила его за руку и открыла дверь. Мам, закроешь?
Я подошла к двери, но оставила щёлочку, пока слышала, как за углом спорят.
Ты с ней так грубо? Пахнет вкусно, я бы не отказался от котлет. сказал один голос.
Пойдём в кафе перекусим. Надоели мне её котлеты, проворчала Любовь.
Как они могут надоесть? Я обожаю котлеты твоей мамы, мог бы их есть каждый день, сказал Алексей.
Я не расслышала, что ответила Светлана, а голоса на лестнице стихли.
Я закрыла дверь и направилась в гостиную, где Борис сидел перед телевизором.
Борис, пойдем ужинать, пока всё горячее, позвала я.
А? Пойдем. Он встал, прошёл мимо меня и сел за стол.
Что у нас сегодня? спросил он, требовательным тоном.
Рис с котлетами, салат, ответила я, открывая сковороду.
Сколько раз я говорил, что жареные котлеты не ем, недовольно заметил он.
Добавила воды, они почти паровые, пояснила я, держась за крышку.
Ладно, давай. Но в последний раз, кивнул Борис, уколотив вилкой котлету.
В нашем возрасте худеть вредно, сказала я, поднося ему тарелку.
В каком возрасте? Мне пятьдесят семь, ответил он, откусив половину.
Вы все сегодня заговорили против меня? Светка уже убежала, а ты, Борис, всё ещё придираешься. Я перестану готовить, посмотрим, как вы будете петь без моих блюд. Думаете, в кафе еда вкуснее? пробурчала я.
Не готовь. Тебе тоже не помешало бы похудеть, иначе дверь не пройдёшь, отозвался он, поднимая вторую котлету.
Что? Ты считаешь меня толстой? Я всё бросала, а ты вдруг стал следить за собой. Джинсы, кожаная куртка, бейсболка, даже бритву взяла для маскировки лысины. Для кого? Не для меня. с обидой проговорила я.
Дай поесть спокойно, попытался Борис отрезвить меня, но только схватил вилкой рис и опустил в тарелку. Дай кетчуп.
Я достала банку кетчупа, силой поставила её перед ним и вышла из кухни. Ужин на моей тарелке остался нетронутым.
Я закрылась в комнате, села на диван, и слёзы начали скатываться по щекам.
«Готовлю, стараюсь, а они ничего не ценят. Муж ищет молодость на стороне, дочери обслуживать меня. Если я уже на пенсии, меня могут просто вытеснить. Я бы работала, если бы меня не уволили. Опыт нужен, а молодых отдают в приоритет.
Встаю рано, хоть и не работаю, чтобы приготовить завтрак. День крутится, отдыха нет. Сама виновата, что слишком баловала себя.
Я всегда думала, что у нас хорошая семья. Не идеальная, но лучше, чем у многих. Дочь учится в институте, муж не пьёт, не курит, зарабатывает. Дом уютный, еда вкусная. Что еще ему нужно?
Посмотрела в зеркало на дверце шкафа: «Да, поправилась, но всё ещё не толстая. Морщинки смягчились. Я люблю поесть, умею готовить, а им, кажется, это уже не надо. Когда работала, я укладывала волосы, завивала. Сейчас просто закалываю их на затылке, чтобы не мешали. Что мне, на каблуках и прическами возиться? Надо бы похудеть, покрасить волосы».
Утром я не встала рано, как обычно, и притворялась спящей. «Я на пенсии, могу позволить себе полежать до света. Пусть сами завтрак готовят».
Будильник прозвонил, я шевельнулась и отвернулась к стене.
Ты чего? заболела? спросил Борис без нотки сочувствия.
Угу, ответила я, зарывшись в одеяло.
Мам, ты заболела? вошла Любовь.
Да, завтракайте сами, прошептала я из-под покрывала.
Любовь недовольно фыркнула и пошла на кухню. Через минуту я услышала шипение чайника, хлопанье холодильника, приглушённые голоса. Я решила оставаться «больной», пока они не уйдут.
В комнату вошёл Борис, аромат дорогой мужской парфюмерии наполнил воздух. Я сама покупала ему туалетную воду. Потом он и дочь ушли, оставив меня в тишине. Я откинула одеяло, закрыла глаза и уснула.
Через час проснулась, потянулась, вышла на кухню. Чашки стояли немытые, стол усыпан крошками. Хочу убрать, но передумала: «Я не прислуга». Села в душ, а потом позвонила старой подруге Людмиле.
Анька! радостно воскликнула она. Как ты? Не устала уже пенсионеркой?
Скучала, ответила я, рассказывая, что не хочу сидеть дома, что давно не навещала маму.
Приезжай, будешь рада, сказала она. Когда?
Сейчас же поеду на вокзал.
Ой, тогда я поставлю пироги.
Я собрала несколько вещей, оставила на столе записку, что уехала к подруге. По дороге к вокзалу сомневалась, но решилась: «Если не будет билетов, вернусь». На остановке очередь, я заняла своё место.
Людмила обрадовалась, мы обнялись, попили чай с теплыми пирожками.
Рассказывай, что случилось, спросила она.
Всё расскажу, вздохнула я.
Пойдем завтра в салон, поменяем имидж, предложила Людмила. Валентина там работает, помнишь? Было бы здорово, если бы её очередь уже была.
Ночью я почти не спала, мучилась мыслями: «Как они там? Обиделись или радостны?»
В салоне Валентина ухаживала за мной: подстригла, покрасила брови, сделала макияж. Я почти задремала, но она настояла на завершении.
Когда я посмотрела в зеркало, увидела совсем другую женщину молодую, эффектную.
Хватит, умоляла я.
Запишем на восемь утра, строго сказала Валентина.
Выходя из салона, Людмила восхищенно комментировала: «Смотри, какая ты теперь!». Мы пошли в торговый центр, я примерила свободные брюки, лёгкую кофту, просторный кардиган. На меня обрушились комплименты, даже если я была уставшей.
В руках я несла пакеты с новым платьем, курткой и коробкой туфель. Чувствовала себя помолодевшей, уверенной, как будто долгие годы откладывали себя.
У дома Людмилы подошёл высокий мужчина с белыми волосами и темными усами.
Привет, девчонки, сказал он, разглядывая меня. Ты совсем не изменилась, выглядишь на сто.
Я начала я, но Людмила быстро подтвердила: Это Паша Жуков, наш бывший одноклассник.
Паша? переспросила я.
Он кивнул, улыбнулся. Мы с Людмилой пошли к нему, открыли бутылку вина, вспоминали школьные годы. Паша, хотя и хромает, всё ещё влюблен в меня.
Позже я решила вернуться домой, но Людмила уговаривала меня остаться: «Проживи хоть неделю, посмотрим, как всё сложится».
Через три дня я получила звонок:
Мам, папа в больнице! Приезжай, прозвучал голос Светланы.
Сердце сжалось. Я спешно собрала вещи, Борис отвёз меня на вокзал.
Ань, если что, я рядом, сказал Паша по телефону.
В автобусе я позвонила Светлане. Дочь рассказала, что отец изменял, видел его с соседкой, и что недавно у него случилось кровоизлияние в мозг, но всё обошлось.
Я слушала, ахая, и вдруг поняла, что не хочу уезжать. Дорога домой стала лёгкой.
Вернувшись, я увидела Бориса, его седина отросла, и он, расплаканный, просил прощения. Я кормила его куриным бульоном из ложки. Через две недели его выписали.
У подъезда мы прошли мимо мужчины в костюме и женщины моей соперницы, стройной рыжеволосой. Борис отпрянул, я поняла, что это конец старой драмы.
Ты не уедешь больше? спросил он.
Что, я уже не толстая? ответила я, смеясь.
Я же попросил прощения. Давай жарить котлеты! просил он.
Я готовила, аромат наполнил дом.
Как пахнет! воскликнула Светлана, вернувшаяся из института.
Мы сидели за столом, как в старые добрые времена, когда дочь ещё училась, а Борис не критиковал меня. Я снова почувствовала, что могу стоять у плиты сколько угодно, лишь бы радовать близких.
Смотрю на семью, вижу счастье: дом полон жизни, люди здоровы, а я нужна им. Старая боль и обиды отступают, оставляя место новому свету.
Всё учит меня: главное вместе, даже если время меняет тела, а души остаются молодыми. Коней на переправе не меняют, но умеем держаться в седле жизни, как бы ни качалась дорога.
«Хорошая жена, хороший дом что ещё нужно, чтобы встретить старость?»
