Он постоянно говорил, что я его единственная. А потом я выяснил, что у него была другая с университетских лет.
Нашёл я это случайно. Хотел лишь распечатать билеты, а компьютер Андрея был заблокирован.
Подумал: наверно новый софт, ввёл старый пароль. Открылся доступ. На рабочем столе лежала одна папка без названия, с датой две недели назад. Открыл её. И в тот же миг стало леденеть в груди.
Фотографии. Десятки снимков одной и той же девушки. На пляже, в кафе, перед зеркалом. Селфи, снятые близко, с нежностью. На некоторых кадрах был и он мой муж, тот же, кто утром целовал меня в лоб и спрашивал, купить ли чтонибудь на ужин.
Сначала я подумал, что это ошибка. Может, её сестра, двоюродная? Но несколько кликов показали сообщения, файлы, даты. Их история уходила глубже, чем я мог представить. Началась она ещё до того, как мы познакомились, и не закончилась до сих пор.
А я был лишь одной из двух. И, похоже, той, кто двадцать лет жил в самой большой лжи.
Я всегда знал, что Андрей имел бурную молодость. Учился в Москве, был душой компании, имел кучу друзей, играл на гитаре. Говаривал, что до встречи со мной «немного отрывался», но деталей не раскрывал. Я не стал настаивать у каждого своё прошлое.
Когда мы встретились, ему было тридцать, мне двадцать восемь. Он был зрелый, спокойный, нежный. Через год сделал мне предложение. Купили квартиру, родилась дочь. Он никогда не давал повода сомневаться в нём. Возвращался вовремя, был ласков, заботлив, присутствовал. Иногда, когда уезжал в командировку, присылал смс «скучаю». Я отвечала сердечком и была уверена, что для него я всё.
Но та женщина была в его жизни всё это время.
Звали её Ольга. Я нашёл её email, фамилию, даже номер телефона. Не знал, что делать. Сердце колотилось, в голове тысяча вопросов, но я боялся каждого ответа. Три дня не мог спать, пока не решился спросить Андрея напрямую. Делал вид, что всё в порядке: готовил ужин, разговаривал с дочкой, получал посылки. А внутри всё крикнуло.
Наконец, не выдержал. Сел напротив него за столом. Взглянул в глаза и спросил:
Кто такая Ольга?
Он замер. На секунду оторвал взгляд, потом улыбнулся. Но это была не моя знакомая улыбка, а пустая.
Это старая история, сказал он. Ничего важного. Мы были вместе в студенческие годы. Но это давно.
И сейчас?
Молчание длилось долго. Затем он произнёс слова, которые пронзили меня насквозь:
Мы никогда не расставались.
Сказал, что не знает, как так вышло. Что пытался разорвать с ней отношения много раз, но каждый раз возвращались. Что она так и не вышла замуж. Что иногда видятся несколько раз в год, иногда раз в несколько лет. Но всё равно.
Я любил вас обеих, признался он. Поразному, но всё равно.
Хотел я кричать, бросать тарелки, плакать. Но ничего не сделал. Сидел и смотрел на человека, с которым провёл более двадцати лет, и который только что сказал, что всё это время был с кемто ещё.
Почему ты на меня женился? спросил я.
Потому что я тебя любил, ответил без колебаний. И думал, что всё както сложится.
Сложится? Он действительно полагал, что можно вести две жизни, два мира, два сердца?
В тот момент понял, что ничего из того, что мы пережили, не было так, как я думал. Каждая годовщина, каждое путешествие, каждый совместный смех всё имело теневую сторону, о которой я не знал.
Не устроил я сцену. Не выгнал его из дома. Сказал лишь одно:
Я не знаю, кто ты.
И вышел на улицу. Без телефона. Оставил его с той папкой, фотографиями, прошлым.
Прошло несколько месяцев. Мы не вернулись друг к другу, но и официально не разошлись. Андрей пытался объясняться, писал письма, оставлял записочки. Я их не читал. Знал, что каждое слово теперь будет подозрительным.
Ольга пришла ко мне сама. Однажды позвонила в дверь с букетом роз. У неё были тёплые, но уставшие глаза. Сели на кухне, она посмотрела мне в лицо и сказала:
Я думала, ты о ней не знаешь. Лишь два года назад он признался, что вы вместе. Прости.
Я замер. Два года назад? Значит, восемнадцать лет она думала, что он только её?
Тогда понял, что он врал нам обоим. Строил всё на недосказанностях, удобных полуправдах. Не хотел выбирать, значит, и не выбирал.
Но теперь я выбрал.
Подал на развод. Может, не навсегда, но достаточно, чтобы вздохнуть. Чтобы думать о себе, а не о нём.
Долго ломал я голову, как мог не увидеть всё это. Может, просто не хотел видеть? Может, был чересчур влюблён, слишком доверчив?
Сегодня я знаю одно: больше никогда не позволю комуто вести со мной жизнь на полпути. Если я должен быть чьейто единственной, то полностью. Или вовсе не быть.
