30 декабря, 2022г.
Ночью я всё ещё слышу звонок телефона, который разорвал тишину моей маленькой квартиры в Москве. Голос моей дочери Ольги, дрожащий от слёз, просил о помощи: «Мам, я не справляюсь Не могу оставить сына, но работу терять не могу Пожалуйста, помоги мне».
Голос Ольги звучал, как будто она впервые понастоящему боится, как будто всё, что она строила, рушится. Ей чуть за двадцать, она только что разорвала отношения с отцом ребёнка, пытается закончить университет, найти постоянную работу, но каждую неделю надежда тает быстрее, чем снег под лучами московского солнца.
Я посмотрела на спящего в кроватке внука. Ему было ровно два года, светлые кудрявые волосы, розовые щёчки, тихий дыхательный ритм он ещё не знал, насколько сложен взрослый мир.
Не раздумывая, я обняла Ольгу и пообещала, что всё будет в порядке, что я позабочусь о Мише, как о своём собственном ребёнке. «Только на время, мам, мне нужно собраться, отложить всё, развернуть крылья, а потом вернусь за ним, как только встану на ноги».
Эти «времена» растянулись сначала в недели, потом в месяцы, а потом в годы. Первые недели Ольга звонила каждый день, рассказывала, как идут дела на работе, интересовалась, говорит ли Миша новые слова, умеет ли он сам ложкой, спит ли он спокойно. Иногда она плакала в трубку, а я успокаивала её, говоря, что внук счастлив и ему ничего не не хватает.
Постепенно звонки стали реже, а тишина громче. Ольга всё реже спрашивала о будничных мелочах, а я сама учила Мишу цвета, водила его в детский сад, а потом на первые школьные соревнования. Он стал умным, чутким мальчиком. Когда у него были кошмары, он просил меня в темноте, а утром тянулся ко мне, как к единственной защите. Я была для него одновременно бабушкой, мамой и подругой. Я не задавалась вопросом, правильно ли я поступаю, я просто знала, что люблю его без остатка и готова отдать всё.
Ольга присылала открытки на праздники, навещала нас несколько раз в год. Я ощущала её отстранённость, иногда проблеск обиды, но она всегда повторяла, что без моей помощи не справится и что когданибудь всё отплатит.
Семь лет прошли. Миша подрос, а я всё чаще ловила себя на мысли, что тот «временный» период превратился в нашу новую реальность. Мы с внуком создали свои ритуалы: вечернее чтение сказок, совместное выпекание пирогов, длинные прогулки по парку каждое воскресенье.
Было больно смотреть, как его мама видит его лишь по выходным и в отпуске, но я убеждала себя: «Она делает это ради него. Работает, чтобы обеспечить лучшее будущее».
Однажды Ольга позвонила неожиданно. Голос её изменился стал сильнее, решительнее, будто она наконец осуществила все свои планы.
Мам, я приеду в эти выходные. Нужно поговорить, сказала она.
Я почувствовала тревогу, хотя не могла её назвать.
Ольга приехала в субботу утром, выглядела иначе: уверенно, ухоженно, с новым светом в глазах.
Мам, я хочу взять Мишу к себе. У меня уже своя квартира, хорошая работа, я могу обеспечить его всем, заявила она.
У меня возникло ощущение, будто ктото вырвал у меня сердце из груди. Я пыталась улыбнуться, говорить, как будто всё замечательно, что она наконец исполнила мечты, я горжусь ею. Но внутри меня была огромная боль.
Миша, слушавший разговор, посмотрел на меня тревожно.
Бабушка, я не хочу переезжать, прошептал он.
Я пыталась объяснить ему, что мама его сильно любит, что важно проводить с ней больше времени.
Ольга всё холоднее смотрела на меня.
Всё эти годы ты позволяла ему думать, что ты его мама. Ты отняла у меня ребёнка, прошептала она и отвернулась.
Эти слова преследуют меня до сих пор, каждую ночь возвращаются эхом. Я ведь хотела лишь помочь. Я любила Мишу, как собственного сына, но никогда не пыталась заменить Ольгу. Я задаюсь вопросом, могла бы я поступить иначе, давать ей больше инициативы, чаще поддерживать связь. Может, я не должна была наслаждаться каждым моментом с внуком, а постоянно напоминать ему, что его мать это Ольга?
Сегодня Миша живёт с Ольгой. Я вижу его реже, но каждый раз, когда он приходит, бросается в мои объятия, будто не прошло и пяти минут. Когда за ним закрываются двери, остаюсь одна в пустоте, которую нельзя заполнить ничем другим.
Заглядываю в его комнату на полке всё ещё стоит любимый машинка, под подушкой нашёлся рисунок с надписью «Люблю тебя, бабушка». Иногда вечером сижу там, листаю детские книги, слышу его смех.
Ольга всё реже звонит, её сообщения короткие и деловые. Когда я спрашиваю, как у неё дела, она отвечает, что всё в порядке, но в её голосе я слышу дистанцию, будто мы уже никогда не будем так близки, как прежде. Иногда я вижу её в окне, когда она привозит Мишу усталую, но счастливую. Я пытаюсь поверить, что она приняла правильное решение, что внук наконец имеет мать рядом.
Ночами я просыпаюсь с болью в сердце и вопросом: действительно ли я сделала чтото плохое? Может, мне следовало бороться, объяснять, просить о разговоре А может, самое тяжёлое это было позволить им уйти, принять, что их мир теперь принадлежит им, а я останусь лишь воспоминанием о начале их совместной жизни.
Одно я знаю точно: моя любовь к Мише никогда не угаснет. Я буду ждать, пока он снова постучит в мою дверь, расскажет о радостях и тревогах, снова положит голову на мои колени, как когдато.
И хотя не знаю, простит ли меня Ольга, будет ли между нами когданибудь снова тесная связь, я верю, что однажды она поймёт, сколько сердца я отдала, пытаясь спасти их обоих от одиночества.
Иногда самая большая любовь это отдать её и позволить уйти, даже если это больнее всего на свете.
