14октября, 2025г.
Сегодня я проснулась в палате 7 Московской городской больницы, где меня всё ещё держат после удалённого аппендэктомии. Операция прошла, но затем вспыхнуло небольшое воспаление, осложнения не дали мне выйти из стационара. Врач сказал, что выписка будет только когда всё уляжется.
Сейчас я на больничном работа подождёт, а вот в общежитии швейного завода, где живу, со мной делится комнатой соседкакомната Аграфена. Она, как всегда, радуется, что пока одна, и её кот «Петрушка» вольный как ветер, может без проблем подкрадываться к моему окну до рассвета.
У меня, к сожалению, нет ни поклонника, ни даже нежного взгляда. Я, в отличие от светловолосой Аграфены, скромна и тихо, почти слишком молчалива для своих двадцатишести лет. Поэтому жизнь складывается не так, как хотелось бы. Аграфена скоро выйдет замуж, а я всё так же остаюсь в этом общежитии, где ничего не строят, а лишь нужны рабочие руки.
Глядя в синее небо за окном, я размышляю о своей судьбе, иногда разговаривая с пожилой соседкой по палате Фёдорой Тихоновной. Она всё больше спит, но когда просыпается, мы ведём неспешные беседы о прошлом.
Я рассказала ей, как осталась одна. Родители давно умерли, а старший брат распил всё наследство и сейчас отбывает срок за кражу.
Одна я совсем, тётка Фёдора, горько вздохнула я.
А мужа нет? спросила Фёдора, внимательно прищурившись. И никогда не было?
Нет, никогда не было. Сама лишь единственная подруга, и она уже на пороге замужества. А у вас семья?
Как же! гордо ответила Фёдора. Родных нет, но мальчишки мои всегда рядом. Что случится их починят, покрасят, побелят.
Фёдора рассказала, почему живёт в старом доме на окраине Москвы, наследство от родителей. Муж её давно ушёл, детей не было, но она, по доброте сердца, открывает двери дворовым «пацанёнкам», готовит блины, пирожки с картошкой, зовёт их к столу. Работники завода недалеко, а родители малыми не заняты, поэтому они часто приходят в гости.
Как ваш муж относился к такому гостеприимству? спросила я.
Ворчал, конечно, но они воду в бочке тащат, дрова в поленницу складывают, а он рад, что работать тяжёлую работу не придётся, ответила Фёдора.
Потом я узнала, что у неё есть два «беспризорных» мальчишки: Митя и Василёк. Один живёт с матерью, другой с отцом; оба работают по несколько смен на заводе. Она их кормит, помогает с уроками, спасает от улицы.
Доченька, у меня осталось немного времени, вдруг сказала она, а эти мальчишки моя радость. Я их с собой в больницу привела, когда могла.
Через пару дней к нам в палату вбежали два десятилетних мальчишки, Митя и Вася, а за ними пришли их родители крепкий мужчина в охапке, и уставшая от работы женщина. Я встал, чтобы дать им место, а когда они ушли, Фёдора уже спала, на тумбочке лежали яблоки, пачка печенья и бутылка кефира. Я смотрел на неё, не в силах понять, откуда у неё столько энергии, чтобы кормить чужих детей.
Вспомнилась история про Димкусироту, которого Фёдора иногда приютила. Отец Димки приходил, ругался за её «плохие» привычки, но она отвечала: «Он придёт, покушает, поможет по дому. Я лишь дала ему то, чего не дал ему мир». Фёдора сказала, что мальчишки более чутки, чем многие взрослые, они не жадные, просто одиноки.
Я уже почти готовилась к выписке, когда в палату вошёл молодой человек в строгом костюме Владимир, нотариус, знакомый Фёдоры. Он представился «Володенька», сын её, и попросил меня поздороваться. Я кивнула, но боль и слабость сделали меня бледной, волосы растрёпались, а халат свисал безразлично.
Владимир провёл несколько минут у Фёдоры, потом подошёл к моей кровати, улыбнулся и сказал:
Было приятно познакомиться. Выздоравливайте, я ещё зайду.
Он ушёл, а я уже не успела ничего ответить. На следующий день он принес мне стакан яблочного сока, но Фёдора уже спала после укола. Через вечер она проснулась, откажалась от ужина, а я держала её за руку.
Слушай меня, дочь, прошептала она. Володя нотариус, и я оформляю тебе дарственную. Пасспорт положил в тумбочку, живи в моём доме, хоть и маленьком, но своём. Пожалуйста, не бросай мальчишек: Митю, Василёка и Димку.
Я плакала, не веря ушам.
Обещаю, прошептала я, я их не брошу. Пойду, пока ты спишь, позабочусь о них.
Через два дня меня выписали, и Владимир встретил у входа, пока я собиралась выйти. Мы прощались, а он помогал оформить право собственности на дом Фёдоры. Теперь я живу в этом скромном, но уютном доме на Московской окраине. Дети иногда приходят, а Владимир иногда заезжает, чтобы узнать, как они.
Я часто приглашаю мальчишек к себе вечером, особенно в дождливые осенние дни, когда улица сыровата. Я готовлю им блины с творогом или мясом, мы едим, смотрим телевизор, играем в «Монополию», а потом они бегут домой, радостные и полные энергии. Жизнь стала иной, но в каждом уголке моего дома я слышу голос Фёдоры Тихоновны, её доброту, её смех. Я хочу быть хотя бы отчасти такой же, как она, и передавать её тепло тем, кто нуждается.
Спасибо, что читаете мои записи.
