Преданное сердце
Рыжий Бруно был такой же неотъемлемой частью этого старого причала в Кронштадте, как скрипучие доски, выгоревшие на солнце, и аромат водорослей, смешанный со свежим бризом Балтийского моря. Каждый день ровно в пять вечера он появлялся на краю пирса, устраивался на своём привычном месте и, будто бы ищущий, уставился в линию горизонта. Его умные карие глаза, в которых мерцала почти человеческая задумчивость, выхватывали из бескрайней синевы одну-единственную точку.
Местные из домиков у набережной давно привыкли к нему. Сначала лишь шептались, глядя ему вслед с жалостью: «Бедный пёс, всё ждёт своего капитана Андрея». Потом жалость превратилась в уважение и тихую, бережную заботу.
Подкармливали его. Старый рыбак Николай часто приносил куски свежепойманной рыбы. «Вот, Брунушка, подкрепись, службу несёшь», бормотал он, поглаживая собаку по массивной шее. Девушка Алёна из кафе на набережной оставляла для него миску с водой и иногда остатки еды. Бруно вежливо вилял хвостом, принимал угощение, но ни на минуту не отвлекался от своей вахты. Он должен был ждать.
Он помнил тот день, как помнят самые главные события в своей жизни. Помнил крепкую руку хозяина, Андрея, которая лёгко упёрлась в его голову. Запомнил низкий, спокойный голос: «Жди меня здесь, Бруно. Я вернусь». И запах смесь табака, морской соли и чегото неуловимого, что было сутью самого хозяина.
А потом Андрей ушёл в море на своей лодке «Чайка». Не вернулся. Прошлый шторм оказался жестоким, и море, которое капитан Андрей так любил, в тот раз не пощадило его. Люди нашли обломки «Чайки» через несколько дней.
Искали Андрея долго и упорно, обшаривая каждый метр побережья, но море не захотело отпускать его. Оно оставило себе своего капитана навсегда.
Но Бруно об этом не знал. Он знал только одно: хозяин сказал «Жди». И это «жди» стало смыслом его существования, законом, написанным не на бумаге, а в его преданном сердце.
Прошли недели, потом месяцы. Осень сменилась холодной, ветреной зимой, а потом снова пришла весна, и пирс заполнили отдыхающие. Но распорядок Бруно не менялся. Он приходил под палящим солнцем и под ледяным дождём, пробираясь сквозь метели, когда его рыжая шерсть покрывалась инеем, и сидел. Сидел и ждал.
Иногда, когда ветер дул с моря, ему чудился знакомый запах. Тогда он вскакивал, настораживал уши и тихо поскуливал, всматриваясь в набегающие волны. Но волны были пусты, запах рассеивался. Он снова садился, лишь глубже вздыхая.
Однажды к берегу приплыли новые лица семья, приехавшая отдохнуть: папа, мама и их восьмилетний сын Андрюша. Мальчик сразу заметил одинокую собаку и, не испугавшись её размеров, робко протянул ей кусок булки. Бруно вежливо, но без особого интереса, принял угощение и снова отвернулся к морю.
Семья приходила каждый день. Заодно они приносили ему то котлету из столовой, то крекеры, купленные за пару рублей у уличного киоска. Родители мальчика с грустью смотрели на эту ежедневную вахту. Однажды мама Андрюши купила варёную кукурузу у пожилой продавщицы, торгующей на набережной.
А ваш пёс? спросила она вежливо.
Чей он теперь ничей, вздохнула женщина, поправляя клетчатый платок. А был у капитана Андрея. «Чайка» так называлась его лодка. Ушёл он в море перед штормом И не вернулся. Обломки нашли, а его нет. Море не отдало. А Бруно вот ждёт. Собаки сердце не обманешь приказом «не ждать».
Андрюша, притихший рядом, слушал, широко раскрыв глаза. История запала ему в душу. В тот же вечер, когда родители уселись на шезлонги, он подошёл к Бруно и осторожно занёсся рядом на тёплые доски причала, не пытаясь погладить.
Ты знаешь, тихо начал мальчик, глядя туда же, куда и собака, на бескрайнюю воду. Твой хозяин он далекодалеко. Очень далеко. Он не может сюда прийти, как ни хочет.
Бруно насторожился, ухо дрогнуло, будто улавливая знакомое имя в шёпоте мальчишки.
Он о тебе помнит, продолжал Андрюша, уже увереннее. И ему очень тяжело, что ты один. Но вернуться он не может. Понимаешь? Просто не может.
Пёс тяжело вздохнул и положил морду на лапы. Он не отстранился. Казалось, он слушает. Может, в голосе мальчика, похожего на имя хозяина, он услышал не слова, а то самое неуловимое тепло и участие, которых так не хватало в его бесконечном ожидании.
С тех пор Андрюша стал каждый вечер приходить на пирс, чтобы посидеть рядом с рыжим стражем и рассказать ему, что капитан Андрей помнит о нём и любит, даже из своего далёкого, недостижимого плавания.
Эти разговоры стали ритуалом. Бруно уже ждал мальчика. Он не вилял хвостом и не выражал бурной радости, но, услышав знакомые шаги, поворачивал голову и внимательно смотрел на Андрюшу преданными, грустными глазами. В них, казалось, появлялась капля утешения.
Сегодня я видел в море дельфинов, говорил мальчик, устраиваясь поудобнее. Наверное, твой хозяин их прислал, чтобы ты не скучал. Он знает, что ты его ждёшь.
Бруно внимательно слушал, словно понимая каждое слово. Он больше не вздрагивал и не бросался к воде, услышав шум волн. Теперь он слушал тихий голос мальчика, который пытался стать мостом между двумя сердцами тем, что осталось на берегу, и тем, что уплыло в вечность.
Однажды Андрюша принес с собой морскую карту, купленную на сувенирном рынке за пятнадцать рублей.
Смотри, сказал он, раскладывая карту на досках. Вот наше море. А твой хозяин, наверное, там, дальше всех этих островов, в самом красивом месте, где всегда тихо и много рыбы.
Пёс осторожно обнюхал бумагу, будто пытаясь уловить знакомый запах среди краски и соли. Он тихо вздохнул и опять уставился на горизонт, но теперь взгляд его был менее напряжённым и отчаянным.
Родители Андрюши наблюдали за этой дружбой со смешанным чувством грусти и нежности. Они видели, как их сын, даже не осознавая, делает доброе дело не пытается заставить пса забыть, а помогает ему помнить, но уже без мучительной боли.
В последний вечер перед отъездом Андрюша принес Бруно самый ценный подарок блестящий морской каменькомпас.
Держи, сказал мальчик, кладя камень перед псом. Чтобы ты не заблудился. Твой хозяин всегда в твоём сердце. Ты найдёшь его там, когда захочешь.
Бруно коснулся лапой холодного, гладкого камня, а потом нежно лизнул руку мальчика. Это была первая ласка, которую он позволил себе за все долгие месяцы.
На следующее утро семья уехала. Пирс снова опустел. Но чтото изменилось. Бруно попрежнему приходил каждый вечер на своё место. Он всё так же смотрел на море, ожидая. Но теперь рядом с ним лежал блестящий камень, а в его глазах, кроме тоски, жила новая, тихая уверенность.
Уверенность в том, что любовь не заканчивается разлукой. И что его ждут не только здесь, на холодных досках причала, но и там, за горизонтом, куда однажды уплывают все верные сердца.
