Умейте видеть волшебство
Переезд в другой город словно перевернуть лист в книге, которую ты только начал читать, не успев поймать её главу. Мы с женой Златой и нашим сыном Геннадием перевернули эту страницу глухим шорохом, когда уставшие грузчики занесли в нашу новую квартиру на окраине незнакомого города последнюю коробку.
Решение было нелёгким. Полгода назад я, пятнадцать лет служивший инженером на старом заводе в Вологде, попал под волну «оптимизации». Это слово звучало, как холодный стук молота. Завод не закрылся, но сократил половину цехов, и я, привыкший оживлять любую машину, оказался лишним. Месяцы поисков в нашем тихом провинциальном городе обернулись лишь ответами «вакансий нет», «заплатим меньше». Фраза «нужно переквалифицироваться» звучала как издёвка.
Вологда была для меня как выцветшее фото родная, но без будущего. Именно Злата, всегда тихая и ранимая, нашла в себе стержень. Видя, как я снова и снова листаю сайты вакансий, а Геннадий, подхватив тоску, перестал делать свои бумажные самолёты, она решилась.
Переезжаем, сказала она однажды за ужином, её голос звучал не как просьба, а как приказ. Переезжаем в большой город. Там работа, там жизнь. А здесь мы просто засохнем.
Она показала объявление: в крупном логистическом центре в СанктПетербурге ищут проектировщиков, мастеров и наладчиков. Вакансий было много, зарплата в полторадва раза выше, чем в Вологде, порядка тристачетырёхсот тысяч рублей в месяц. Город казался огромным и пугающим, но выбора у нас не было.
Ценой переезда стала наша просторная квартира в старом доме с высокими потолками, где у Геннадия была комната с окном во двор, а у Златы светлая мастерская для шитья. Мы её продали, а на вырученные рубли в дорогом чужом городе смогли купить лишь «полуторку», как мрачно назвал её я, когда выбирал жильё: крошечную гостиную, крохотную спальню для сына и крошечную, как школьный пенал, кухню.
И вот мы здесь. Воздух в квартире был неподвижным, пах пылью, едкой краской и той самой тревожной свободой, когда можно начать с чистого листа, но страшно сделать первую ошибку.
Я сразу проверил розетки. Злата, не в силах справиться с хаосом, поставила на подоконник единственное знакомое растение гардению в красивом горшке. Геннадий исчез в своей маленькой комнате.
Неделю мы обживаетесь. Я нашёл работу, Геннадия приняли в соседнюю школу, а Злата пока расставляла коробки.
Чудо началось, когда сын пришёл из школы, задумчивый, и за обедом, ковыряя вилкой котлету, сказал:
У нас во дворе живёт дракон.
Мы переглянулись. Я пробормотал: «Фантазер», а Злата «Акклиматизация».
Ну, дракон дракон, снисходительно сказал я. Главное, чтобы мусорные баки не поджигал.
Но Геннадий был серьёзен. Наутро он пошёл в школу с маленьким фонариком и пачкой ванильных печений в кармане. «Для дракона», пояснил он.
Первое чудо случилось через неделю. Злата, уставшая от тоски по старому дому, сидела на кухне у окна, глядя на серый двор. Вдруг она заметила, что наша гардения, обычно капризная, расцвела белоснежными цветками. Приблизившись, я увидел, что каждый бутон напоминает звезду и пахнет конфетамиирисками, которые я любил в детстве. Запах был настолько ярким, что грусть ушла сама.
Геннадий, наш цветок зацвел? спросила она вечером.
Да, кивнул сын. Дракон сегодня утром чихнул. Его чих волшебный.
Я фыркнул, но аромат конфетных цветов нельзя было объяснить иначе.
Второе чудо досталось мне. На работе важный проект крутился в тупике. Я ночами просидел за компьютером, раздражённый. Однажды утром Геннадий передал мне странный камень плоский, с дырочкой посередине, похожий на колесо микроскопической телеги.
Держи в кармане, когда работаешь, строго сказал он. Дракон сказал, что это камень решений.
Я, скептически, зашил камень в пиджак. Вечером, перебирая чертежи, вдруг ясно увидел ошибку, пропущенную три дня. Решение пришло как бы само, будто ктото шепнул мне на ухо. Проект спасён.
После этого в доме воцарилось странное, настороженное благоговение. Злата поливала волшебный цветок, я поглаживал камень, а Геннадий стал нашим связующим с невидимым миром.
Третье чудо ждало в школе. Геннадий не находил друзей, его считали «новеньким», слегка странным изза разговоров о драконах. Дети просто игнорировали его, и он замкнулся.
Однажды он не пошёл в школу, сказав, что болит горло. Я, положив руку на холодный лоб, понял болит душа.
Что нам делать? в отчаянии спросила Злата. У нас не было друзей, не было родных в этом городе.
Геннадий молчал, а перед сном прошептал:
Нужно попросить дракона, но ему нужна настоящая причина.
На следующее воскресное утро в двери постучала девочка с двумя косичками и большими глазами.
Геннадий? спросила она. Я Алёна, из соседнего класса. У меня замялась, мой шарик улетел к вам на балкон. Разноцветный.
Шарика на балконе не было, но Геннадий, оживившись, предложил искать его во дворе. Мы пошли вместе.
Через час дети вернулись, запыхавшиеся, без шарика, но с полными карманами каштанов. Алёна оказалась соседкой, собирающей модели кораблей, и тоже считала, что в старом парке за домом водятся феи.
В тот вечер в квартире пахло не только ирисками от цветка, но и яблочным пирогом, который я испёк к неожиданному визиту. Я смеялся, глядя на оживлённого сына.
Когда Алёна ушла, Геннадий подошёл к нам.
Дракон помог, таинственно сказал он. Он подул на её дневник, и она захотела подружиться.
Мы переглянулись, и в наших глазах больше не было снисходительности, а лишь восторг.
Мы поняли, что переехали не просто в другой город. Мы пришли в место, где возможна магия. Главным чудом оказался наш сын, который умеет превращать одиночество в дружбу, тоску в надежду, а чужой город в собственный волшебный мир.
Кто знает, может, дракон действительно жил под старыми каштанами, присматривая за своим маленьким другом. Чудеса всегда находят тех, кто в них верит.
Шесть месяцев спустя «полуторка» наполнилась привычками и воспоминаниями. На стене в гостиной висел первый рисунок Геннадия из новой школы разноцветный драконкаракуль с добрыми глазами. На кухонном подоконнике гардения, пережившая волшебное цветение, снова пахла ирисками каждый раз, когда Злата скучала по старой квартире.
Однажды субботним утром мы завтракали вместе. Геннадий, уже завёл пару новых друзей, отложил ложку и сказал:
Дракон улетает.
Мы переглянулись. За эти месяцы привыкли к чудесам.
Почему? спросила Злата, тревожно.
Он сказал, что его работа здесь закончена, серьёзно объяснил сын. Пришёл, чтобы помочь нам обосноваться. Теперь мы справимся сами.
В тот же день мы пошли в старый парк, где, по словам Алёны, водятся феи. Был тёплый осенний день, воздух пах прелыми листьями и сладкой пастилой. Мы сидели на скамейке, а Геннадий прыгал от дерева к дереву, бросая золотую листву в воздух.
Знаешь, сказал я, глядя на играющего сына, дракон пришёл к нам в нужный момент, как будто ктото прислал его в трудную минуту.
Злата взяла меня за руку.
Может, чудеса не уходят, Слава, тихо сказала она. Может, они просто меняют форму.
Тогда Геннадий подбежал, задыхаясь, с сияющими глазами, в руке сжимая огромный, словно перо, красный лист клена.
Смотрите! воскликнул он. Дракон оставил нам перо на память! Если что, просто позовите и он услышит!
Я взял лист. Он был тёплым, будто действительно хранил в себе частичку света. И в тот момент я понял: чудо не в драконе, а в нас самих. В нашей способности, сжавшись в «полуторке», не сжиматься душой; в умении Геннадия превращать одиночество в фантазию, в силе Златы поддерживать всех; в готовности начинать всё заново.
Мы шли домой, в нашу тесную, но уже понастоящему родную квартиру. Ветер гонял по небу облака, похожие на сказочных зверей, а в руке у Геннадия трепетало алое перолисто. И я знал наша история только начинается. А следующая страница будет ещё интереснее. Ведь главное чудо не где водятся драконы, а где семья, пережившая трудности, остаётся семьёй, и где в самой маленькой комнате живёт мальчик, который умеет видеть волшебство в обычном осеннем листе.
