Тогда, когда всё только начиналось, я помню, как Алёна не бросилась в объятия Михаила в поисках утешения.
Она выдержала, холодно, расчётливо, словно хирург перед сложной операцией.
Каждое её движение после той ночи было обдумано до мелочей.
Алёна не жаждала мести; она жаждала свободы.
Когда Михаил пригласил её сопроводить его на открытие новой выставки в Государственной Третьяковской галерее, она поняла момент настал.
Прошлое пришлось оставить навсегда.
Пётр, стоя долго на площади перед Большим театром, наблюдал, как лимузин с Алёной и незнакомцем уезжал в тумане.
Галя рядом дрожала от холода и неловкости, но он её не слышал.
В его голове всё крутилось, как в медленном турбулентном потоке сцена, взгляды, аплодисменты, её платье, улыбка того мужчины.
Он впервые в жизни потерял контроль.
Той же ночью он не спал. Лежал в кровати, уставлял потолок и слышал, как часы щёлкают каждую секунду его унижения.
На рассвете он схватил телефон и написал: «Надо поговорить».
Ответа не последовало ни в тот день, ни на следующий.
Через три дня Пётр направился к их старому дому в деревню Вязовка месту, которое когдато называли «домом».
Алёна открыла дверь, без макияжа, в белой рубашке и джинсах, волосы ещё влажные, пахнущие мылом и свежестью.
Лицо её было спокойно.
Можно войти? спросил он.
Конечно, ответила она без эмоций, только знай, что я записываю разговор.
Он замер.
Что что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, что после лет лжи человек учится хранить доказательства.
Пётр проглотил слово.
Алёна, давай давай не превращать это в драму. Я ошибся, да. Но я не хотел тебя ранить.
Ты не «ошибся», Пётр, прервала её она ровным, почти безмятежным голосом, но слова режут, как лезвие. Ты делал выбор. Снова и снова.
Она села на диван и передала ему тонкую кожаную папку.
Это документы о разводе. Дом остаётся за мной, как записано в нотариальном акте. Машину можешь оставить себе. Но доли в фирме, зарегистрированные на моё имя, остаются моими.
Он побледнел.
Это незаконно! У тебя нет права!
Есть, ответила она тихо, уверенно. Все переводы шли через мой счёт. Юридически я владелец. Всё проверила с адвокатом.
С каким адвокатом? спросил он.
С Михаилом.
Имя прозвучало, как удар.
Ага! Так значит архитектор. Твой «друг». Хорошо, явно нашёл себе заместителя.
Алёна медленно улыбнулась.
Нет, Пётр. Это не «заместитель». Он просто услышал меня. Впервые за годы ктото меня услышал.
Подойдя к окну, она говорила тихо:
Знаешь, что страшнее всего? Не измена, а одиночество в собственном доме. Сидеть рядом с тем, кого любишь, и чувствовать, что тебя уже нет.
Пётр не смог ответить. Его пальцы сжались в кулак, затем расслабились.
И что что будет с нами? пробормотал он.
«Мы» уже не существуют. Подпиши документы завтра. После этого нам больше не придётся разговаривать.
Она передала ему папку и вышла из комнаты. Он остался один, слушая, как её шаги отдаются в коридоре звук, когдато фон его жизни, а теперь окончательное прощание.
Через месяц развод стал фактом. Галя ушла из офиса, не попрощавшись. Коллеги начали смотреть на Петра с особым взглядом смесь любопытства и сожаления.
Его жизнь сузилась: работа, ужин, телевизор, тишина. Каждый вечер одна и та же рутина, как пустая раковина от прежнего я.
Однажды, блуждая без цели по соцсетям, он увидел фотографию. Алёна улыбающаяся, уверенная, в новой галерее рядом с Михаилом. Его рука лежала на её плече, спокойно, естественно. В её глазах не было гордости, только покой.
Тогда Пётр понял: она его не наказала. Он сам разрушил себя своим же пренебрежением.
Через полгода Алёна стояла на террасе своего нового дома в пригороде Москвы. В саду их сын Даниил играл с друзьями. Михаил вышел с двумя бокалами вина.
Готова к завтрашнему открытию? спросил он, улыбаясь.
Больше, чем когдалибо, ответила она тихо. Впервые за годы я чувствую, что живу.
Михаил посмотрел на неё, глаза его отражали закат.
Знаешь, иногда нужно позволить старому рухнуть, чтобы построить чтото настоящее.
Алёна кивнула.
И не бояться начинать с начала.
Она улыбнулась тем глубоким, несказанным смехом, который исходит не из губ, а из души. Не было гнева, не было боли только спокойствие.
Потому что самая тяжёлая битва в жизни не с другими, а с самим собой. И Алёна победила.
