Дорогая моя! В моём завещании фигурируешь только ты. Дочку я обеспечил всем необходимым, у неё не будет к тебе претензий, Виталий Петрович улыбнулся, показал завещание. Мне было приятно слышать такие слова, и я ещё сильнее уважал своего русского супруга. Я и не думал о брачных контрактах и страховках, полагаясь на его порядочность и добросердечие. Оказалось, было ошибкой
Мы познакомились с Виталием через интернетпереписку. Я мечтал выйти замуж за иностранца, а живу в Москве, уже на пенсии. Замуж за ровесника не удавалось, а уж тем более за старика, которому пришлось бы ухаживать в ближайшие годы? Нет, я хотел, чтоб мой партнёр был полон сил, путешествовал и наслаждался жизнью. Виталию было шестьдесят семь, мне пятьдесят пять. Я был ровесником его дочери Алинки.
Переписка длилась год. Мы приближались, узнавали друг друга, находили общие темы. Наконец я приехал в небольшое городское поселение Арзамас с чёткой целью жениться на Виталии. Встретил меня статный, подтянутый мужчина с ветхим букетом не слишком свежих роз. Я хотел уже сейчас бросить всё и вернуться домой, но спектакль только начинался. Угасшие розы лежали в моих руках, их аромат уже исчез.
Виталий посадил меня в машину и привёз к себе в просторный дом. На двоих был скромный обед. Я попросил вазу для несчастных цветов, а он дал стакан с водой. Как только я поместил туда розы, их лепестки сразу же осыпались знак свыше, как бы сказавший, что наш союз будет лишь формальностью.
Мы оба понимали, что искать между нами любовь не стоит. Мне нужна была финансовая поддержка, Виталию женская рука, чтобы ухаживать за ним. Два одиночества в преклонном возрасте нашли друг в друге утешение. Виталий обещал сделать меня наследницей всего своего имущества, когда наступит его конец. Как оказалось, обещание не то же самое, что действие.
Мы вскоре соединились узами брака. Я стала госпожой Морель. Свадьба была скромной: гости дочь Виталия с мужем и тремя детьми, а также пара знакомых друзей. Я была третьей женой Виталия. В первом браке у него родились две дочериблизнецы Зоя и Алина. Сам он был категорически против детей, хотел всю жизнь посвящать саморазвитию и путешествиям, но жена, вопреки его желаниям, всё же родила двух девочек. Он их полюбил, но жене не простил её «противостояния». Когда дочкам исполнилось восемнадцать, Виталий демонстративно ушёл из семьи. Жена не пережила его ухода, через два года умерла во сне. Всё имущество трёхэтажный дом, загородную дачу, три машины, бизнес он оставил дочерям, а бизнес передал Зое.
Позднее Виталий нашёл себе старую соседку, тоже без желания иметь детей. Ей было на семь лет больше, и всё шло хорошо, пока не заболела её жена. Виталий заботливо ухаживал за ней, делал массаж, кормил, менял подгузники до самой её кончины.
Через некоторое время случилась ещё одна трагедия: Зоя погибла при невыясненных обстоятельствах, её нашли на обочине дороги, убийцу так и не поймали. Оставшись в горьком одиночестве, Виталий впал в депрессию. В эти тяжёлые дни дочь Алина ни разу к нему не приехала. Сблизившись после горя, Виталий снова решил жениться. Интернетзнакомства помогли нам встретиться.
Так началась моя брачная жизнь с госпожой Морель. Финансы полностью лежали на Виталии. Он сразу показался мне жмуркой: выдавал минимум на продукты, требовал подробные отчёты о каждой покупке, а когда я попросил купить «помады и шляпы», он скривился, будто съел лимон. Справедливости ради надо сказать, что каждый год мы путешествовали круизы и экскурсии были его заветной мечтой.
Я относился к Виталию с добротой, жалел его, уважал возраст, учился готовить его любимые блюда, следил за его здоровьем, был рядом и в беде, и в радости. Но коварная болезнь поджидала. У него случился инсульт, скорую доставили в реанимацию. Я сразу позвонил его дочери. Она пришла, но не к отцу, а ко мне:
Светлана, я привезла завещание папы. Слушай, что там написано: «Все движимое и недвижимое имущество завещаю своей дочери. Жене сумму, которую определит моя дочь для достойного проживания».
Это означало, что Виталий тайно переписал завещание в пользу дочери, чувствуя вину перед ними за свою «неприёминую» роль. Алина, затаив обиду, ни разу не навещала отца, а с внуками Виталий был не знаком.
Я думал, что после услышанного завещания останусь рядом с больным мужем. Виталий ещё жив, а дочь уже суетилась, размахивая над наследством. Полгода я ухаживал за ним в больнице: кормил ложкой, нежно гладил руку, разговаривал. Он уже ничего не понимал, жил в своём мире. Я не стал спорить с дочерью о завещании, ведь она никогда не приходила к отцу. Виталии было восемьдесят два, когда пришла его смерть.
На пороге дома, где я жил с мужем, появилась Алина:
Ну вот, Светлана. Тебе придётся покинуть этот дом как можно быстрее. Я дам тебе деньги, чтобы ты сняла недорогую комнату, потом тебе предоставят социальное жильё. На твоём месте я бы вернулась на родину. Здесь тебе ничего не светит.
Я уже представлял себя выброшенным на улицу, дрожащим от холода и голода. Я ответил:
Не советуй мне, что делать, Алина. Я только что потерял отца. Давай обсудим позже.
Прошло полгода. Адвокаты не советовали идти в суд с заведомо проигрышным делом, ведь судебные издержки были бы огромными. Хотя мне, как жене, полагалось пятьдесят процентов наследства, переписанное завещание всё перечёркивало. Я всё ещё жил в доме мужа, что бесило Алину:
Выкатывайся отсюда, Светлана. Ты «захомутала» старика, а теперь не можешь его выгнать! Плати наследство!
Тогда мне пришла в голову спасительная мысль. Я достал из ящика первое завещание отца, где, согласно ему, всё принадлежит мне. Я мог доказать в суде, что Виталий, будучи в старческой деменции, не осознавал своих действий, когда переписывал завещание.
Так, некоторое время я снимал комнату в недорогом районе Арзамаса, ездил на машине Виталия, скромно жил на те деньги, которые с трудом «выцарапал» у Алины.
Сейчас я женат на Пётре. Мы встретились в парке, когда он прогуливался с собакой, а я каждый день бегал там, поддерживая форму. Пётр был очарован мной, как славянских женщин любят в Европе. Мы живём вместе, и я больше не боюсь, что окажусь нищим на улице.
