Привет, слушай, просто не могу не рассказать, что у меня вчера случилось. Я проснулась около полседьмого, а Санька уже возился с телефоном яркий свет от экрана бил прямо в глаза. Слышалось, как в соседней кухне громыхает свекровь кастрюлями: она в шесть утра встала и уже всё грохочет, будит весь дом.
Сань, чего ты не спишь? спросила я, потянувшись к нему.
Да так, ленту гляжу, бросил он, не отрываясь от экрана.
Я откинула одеяло и села. Комната крошечная, гдето двенадцать квадратных метров, наверное, даже меньше, чем моя детская. Всё наше лежало в двух чемоданах под кроватью, потому что старый шкаф заняла мамаша своей барахлом.
Это временно, деточки, временно, говорила она, разберу вещи, отдам вам шкаф.
И «временно» растянулось на восемь месяцев нашего совместного бытия.
Сань, нам надо поговорить, начала я.
Настя, давай после завтрака, а? отозвался он. Мама, наверное, блинчики печёт.
Блинчики! крикнула я, но сразу же замерла, боясь, что свекровь услышит. Сань, мне всё равно на блинчики! Я хочу жить отдельно! Понимаешь? Отдельно!
Опять началось, вздохнул он. Настя, мы же договаривались пока копим деньги.
Когда договаривались? вскочила я, надев халат. Ты говорил про пару месяцев. Прошло восемь! И ты даже не ищешь съёмное жильё. Тебе нравится, что мама тебя кормит, стирает, убирает. Ты приходишь с работы и валяешься на диван, как школьник после уроков!
Да что ты так кипятишься? встал муж, потянулся. Всё нормально. Живём, экономим деньги.
Какие деньги?! я рассмеялась. Ты получаешь тридцать пять тысяч рублей и не ищешь другую работу! Говоришь, что у дяди Володя комфортно, коллектив хороший. А за такие деньги мы за пятнадцать лет ничего не накопим!
Саня нахмурился он не любил, когда я упоминаю его зарплату.
Зато работа стабильна, возразил он. Не прыгаю, как ты, каждые полгода с места на место.
Мне стало обидно, но я промолчала. Да, я перебирала другие варианты, искала места, где платят больше и есть шанс карьерного роста. Сейчас я зарабатываю шестьдесят тысяч в роли администратора в медцентре, и уже обещали повысить до старшего восемьдесят тысяч.
Знаешь что, тихо сказала я, мне надоело спрашивать у твоей мамы разрешения, можно ли повесить в ванной свою полочку для косметики. Устала слушать, как я «неправильно» жарю картошку и «не так» глажу твои рубашки. Устала делать вид, что мне нравится каждый вечер смотреть сериалы с ней на кухне, потому что в нашей комнате нет телевизора!
Настя, ты преувеличиваешь, возразил он. Мама не такая!
Твоя мама, прервала я, считает меня временной девчонкой, которая займет твоё время, пока не появится ктонибудь получше. Каждый день она делает мне мелкие «проделки»: то соль в чай подложит «нечаянно», то моё бельё постирает вместе с твоими чёрными носками, и всё оно становится серым.
Я всё терпела, надеясь, что со временем она привыкнет. Но мне уже тридцать, Сань! Хочу свой дом, детей, а не вечную девочку в комнате у чужой тёти.
Он опустил голову, видно, как тяжело ему, разрываясь между мной и матерью.
Наш общий знакомый Игорь сдает однушку, продолжила я, двадцать тысяч рублей в месяц, чистыми, но почти без мебели. Я уже ездила смотреть. Нам хватит на аренду и еду. Я откладываю каждый месяц по двадцать тысяч на первый взнос по ипотеке. Через два года сможем взять небольшую, но свою квартиру в новостройке.
Ты уже всё решила без меня?! вспылил он. Смотрела, кудато ехала! Это, конечно, должно быть семейным решением, которое принимают вдвоём!
Семейным? я усмехнулась горько. Саша, милый, мы вдвоём ничего не решаем. Все решения шепчет твоя мама на кухне, а ты лишь киваешь. Даже отпуск мы провели там, где она сказала у её сестры в Анапе, а я мечтала про Сочи!
Из-за стены раздался голос свекрови:
Дети, завтракать! Блинчики стынут!
Я переезжаю послезавтра! С тобой или без тебя. Если без развод. Решай! бросила я ультиматум и вышла из комнаты.
Весь день я шла, будто в тумане. На работе коллеги спрашивали, не заболела ли я лицо, конечно, выглядело «болезненным». Вечером я пришла домой позже обычного, специально задержалась, зайшла в ТРЦ и блуждала по этажам без цели.
Мужа дома не было. Свекровь сидела на кухне, потягивала чай с вареньем.
Настенька, а Сашенька сказал, что вы хотите съезжать? приторно улыбнулась она. Это ведь шутка?
Голос её ласковый, но глаза холодные, злые.
Нет, Галина Петровна, не шутка, ответила я.
Деньги на ветер! фыркнула она. Живите тут, копите! Мы с его отцом двадцать лет жили у моей мамы, и ничего!
Я не хочу двадцать лет копить, сказала я. Хочу жить сейчас.
Молодозело, прошипела она. Ты избалованная. Думала, Сашка за тобой побежит? Он послушный сын, мать не бросит.
Посмотрим, прошипела я и ушла в свою комнату.
Муж пришёл к полуночи. Я притворялась, что сплю, но он сел на край кровати и тихо сказал:
Настя, я ездил смотреть ту квартиру, о которой ты говорила.
И? спросила я.
Нормальная, светлая, окна во двор. Тихо будет. Я её снял. Завтра подпишем договор. Мама орала полчаса, отец, как обычно, молчал. Но я понял, что ты права нам надо жить своими силами.
Я почти не поверила своим ушам.
Правда? спросила я.
Правда, он взял меня за руку. Прости, что так долго тянул. Было страшно, не знал, справимся ли мы. И мама жалела, она одна, отец всё время в командировках. Я думал, что бросаю её.
Саша, мы не переезжаем за океан, а в другой район, сказала я. Можно будет навещать её каждую неделю.
Я ей так и сказал, улыбнулся он. Она ответила, что больше меня не хочет видеть.
Пройдет, сказала я, обняв его. Привыкнет, увидишь.
Я ещё хочу муж запинался. Хочу найти работу получше. Обещаю искать.
Я поцеловала его.
Вместе всё получится.
Мы переехали в субботу, пока свекровь уехала на дачу. Отец Саши помог поднять вещи, даже занёс наши чемоданы на четвёртый этаж. На прощание он сказал:
Правильно делаете, дети. Молодым отдельно жить надо.
