29апреля, 2025г.
Сегодня снова пришлось писать в дневник, потому что мысли всё путаются, а сердце не даёт покоя.
Я решил, что тебе лучше пожить у подруги, сказал я, ставя её чемодан у входной двери.
Виктор, ты серьёзно? Выкинуть диван, на котором мы спали пятнадцать лет? воскликнула Людмила, её голос дрожал, словно будто бы всё в квартире рушилось.
Он уже старый, скрипит, ответил я, измеряя расстояние рулеткой и записывая цифры в блокнот. Я заказал новый, привезут послезавтра.
Людмила стояла в центре гостиной, потерянно глядя на меня. Я ходил по комнате, будто бы измерял только стены, а не её чувства.
Почему такая спешка? Мы могли выбрать вместе, съездить в магазин, обсудить. Я тоже сплю на этом диване, между прочим, попыталась она удержать разговор.
Я остановился, посмотрел на неё, будто впервые её вижу.
Тебе всё равно не понравится моя идея. Ты всегда недовольна, сказал я, едва сдерживая раздражение.
Какая ерунда! Я просто хочу участвовать в решениях, касающихся нашего дома! бросила Людмила.
Нашего, ухмыльнулся я. Забавно.
Внутри у неё сжалось чтото, а у меня набиралась усталость. Последние недели я стал молчаливым, задерживался на заводе, где я начальник цеха в Москве, и всё чаще уходил в себя. Я тайком заказал новый шкаф, поменял обои в спальне, привёз дорогие светильники, будто бы меняет мир вокруг, а не сердце рядом стоящей женщины.
Витя, что происходит? Ты стал как будто чужой, спросила она, глядя в мои глаза.
Не так? отложил я рулетку. А как надо? Сидеть на старом хламе и бояться перемен?
При чём тут боязнь? Мы всегда всё обсуждали. А теперь ты принимаешь решения один. её голос дрожал, как листок в осенний ветер.
Может, потому что устал обсуждать каждую мелочь, бросил я и вышел на балкон, оставив её одну с тем самым диваном, который собирался выкинуть.
Она села на него, провела рукой по потёртой обивке, вспоминая, как мы в начале новоселья собирали его, пока шутки о «китайской инструкции» звучали в нашей квартире. Мы смеялись, путались в деталях, но в итоге всё собрали.
Сейчас прошло шестнадцать лет. Дочка Алёна учится в Новосибирске, на четвёртом курсе. Я начальник цеха на заводе, Людмила бухгалтер в небольшой фирме. Обычная жизнь, казалось бы, пока не началась новая череда событий.
Вечером я ушёл, сославшись на встречу с коллегами, а вернулся поздно, пахнув спиртным. Людмила не стала меня спрашивать, лёгла спать, но сон её не пришёл. Я спал, отвернувшись, на краю кровати, будто между нами уже стояла невидимая стена.
Утром я вынул старый диван из коридора и попытался протолкнуть его в дверь.
Ты что делаешь? Сам? Позвал бы грузчиков! крикнула Людмила.
Справлюсь, буркнул я, но диван застрял. Я дёргал его, ругался, а она бросилась помогать, но я отмахнулся.
Наконец диван вывалился на лестничную площадку, и я, вспотев, посмотрел на неё с гордостью:
Вот. Теперь место есть.
Для чего? спросила она.
Для нового дивана, ответил я.
Она вернулась на кухню, налив себе воду, руки её дрожали. Я видел в её глазах страх и недоверие. Она написала подруге Марине: «Можем встретиться? Мне нужно поговорить». Марина быстро согласилась.
Весь день я был в работе, но мысли мои всё время возвращались к дому. Когда я пришёл домой вечером, увидел, как Людмила стоит у нового дивана, холодного, кожаного, как будто пришедшего из Икеа.
Хороший, правда? спросил я, пытаясь выглядеть уверенно.
Да, безжизненно ответила она. Красивый.
В тот момент я понял, что всё меняется, но не потому, что я хотел чегото лучшего, а потому что уже давно потерял связь с тем, кто жил рядом.
Позднее, когда я снова поставил чемодан у двери и сказал:
Я решил, что тебе лучше пожить у подруги, Людмила в шоке развернулась, её голос дрожал.
Что? спросила она.
Ты меня слышала. Собери вещи и живи у Марины. Мне нужно время подумать.
Время подумать? крикнула она. Ты в своём уме? Это наш дом!
Квартира оформлена на меня, холодно ответил я. Так что я решаю, кто здесь живёт.
Она заплакала, но все же начала собирать вещи. Я видел, как она берёт свадебное фото, но я сказал:
Фото оставь.
Она всё равно взяла его. Потом позвонила Марине, попросив приютить её на время. Марина согласилась, предложив чай и поддержку.
Я просидел в своей квартире один, глядя на новый диван, обои, дорогие полотенца в ванной. Всё это было моим «переменам», но я не сказал, что есть другая женщина.
На следующий день я позвонил Людмиле:
Я занят.
Витя, хватит! Объясни, что происходит! срывался её голос.
Я замолчал, потом сказал:
У меня есть человек. Женщина. Мы уже полгода вместе.
Она не могла поверить, но правда прозвучала, как гром. Я пытался оправдать свое решение, говоря:
Я устал от серости, хотел перемен.
Но перемены привели к разрушению: я выгнал жену, сказал ей собрать вещи.
Вечером я снова позвонил «Лене», той самой женщине, и услышал, что она ушла. Я сказал ей, что готов обсудить всё, но уже было слишком поздно.
Сидя в одиночестве, я чувствовал, как сердце сжимает холод, а мысли крутятся, будто в вихре. Я осознал, что мои попытки изменить обстановку лишь отразили внутреннюю тревогу, а не заботу о семье.
Эта запись попытка понять, где я ошибся, и что я потерял.
Урок, который я вынес: перемены, начатые без уважения к близким, не приносят счастья, а лишь разрушают то, что было построено годами. Лучше искать согласие и слушать партнёра, чем действовать в одиночку, даже если кажется, что «всё меняется».
Виктор.
