На следующее утро Андрей долго стоял перед зеркалом. Он не мог заполнить свое отражение — серые тени под глазами, бледное лицо, а на прикроватной тумбочке — свернутое записка с адресом, который она ему оставила.

На следующее утро я, Алексей, долго стоял перед зеркалом. Не мог поверить в то, что вижу тёмные мешки под глазами, бледное лицо, а на ночном столике лежала сложенная листовка с адресом, который мне дала Ксения.

«Если пойду выгляжу полным дураком. Если не пойду всё равно буду думать о ней», тихо бормотал я себе.

В итоге просто взял ключи от машины. По дороге остановился у крошечного цветочного киоска. Розы казались слишком нарядными, лилии чересчур печальными. Тогда я заметил букет полевых цветов ромашки и одуванчики. Прямо такие простые, как она.

Дом был в конце села, чуть развалившийся, с наклонённой крышей и заросшим двором. Всё же из трубы поднималась тонкая струйка дыма, а воздух пахнул свежим хлебом. Я постучал в дверь.

Ксения открыла почти сразу. Без шапки, с волосами, собранными назад, её лицо уже не смогло скрыть следы прошедшего. Но глаза те же самые ясные, синие, спокойные.

Добрый день, сказал я неуверенно. Пришёл, как и обещал.

Она кивнула, достала свой блокнот и сказала:

Входи, чай уже готов.

Я вошёл. Маленькая комната была аккуратно убрана: на стенах висели вышитые скатерти, на полках книги, а на столе чайник и две чашки. Внутри пахло мятой и тёплым хлебом.

Сел, она налила чай и протянула мне. Потом написала:

«Не говорю уже три года. Пожар. Дом сгорел. Муж не смог выйти».

Я замолчал.

Прости прошептал я.

Она отмахнулась рукой.

Не жалей. Просто живу. Здесь тихо. Люди проходят, покупают травы, а потом я снова одна. Мне так и нравится.

Я долго её разглядывал.

А зачем тогда вы мне дадите адрес?

Она слегка улыбнулась и записала:

«Иногда глупости людей меняют судьбу. Вы не выглядели глупым. Вы выглядели смущённым».

Я улыбнулся печально. Никто никогда не смотрел на меня так, как на обычного человека, а не в костюме.

С тех пор стал часто навещать её. Сначала, чтобы извиниться. Потом чтобы помочь. Потом просто быть рядом.

Привозил книги, ходил в магазин, чинил калитку, поправлял старый навес. Иногда сидели на скамейке перед домом и молчали. Только ветер разговаривал, и этого было достаточно.

В её блокноте начали появляться короткие строки:

«Не жалей меня».

«Чувствую, когда ты улыбаешься».

«Если бы мог говорить, всё равно говорил бы мало».

Прошли три недели. Однажды вечером, когда закат покрасил небо в розовый, я повернулся к ней.

У меня есть ещё одно предложение. Понастоящему. Не из спора.

Она посмотрела и написала:

«Ты уверен? Не будет ли жалости?»

Нет, не жалости. Всё жизнь я ждал, чтобы встретить тебя.

Она не ответила сразу. Встала, вышла в сад, через минуту вернулась с одной ромашкой. Положила её передо мной и напечатала:

«Если через неделю ты всё так же чувствуешь приходи снова».

Через семь дней, ровно в то же время, я пришёл с тем же букетом ромашек, в белой рубашке и с тихим сердцем.

Ксения стояла на кухне, руки в муке. Увидев меня, она замерла. Я подошёл медленно, вынул маленькую коробочку и сказал:

Это не игра. Не сожаление. Я просто хочу остаться с тобой.

Она долго смотрела, потом дрожащими буквами написала:

«Да».

Через месяц мы поженились. Без гостей, без музыки, без нарядных платьев. Только вдвоём, с ароматом цветов в деревне.

Когда Павел и Гоша узнали, не могли поверить.

С ума сошёл, Алексей? воскликнул Павел. Женишься на женщине, которой почти не знаешь!

Знаю, ответил я спокойно. Лучше всех. Остальное узнаем со временем.

Полгода прошло. Я уже не ходил на рыбалку. Вечера проводили на веранде, пили чай и слушали тишину. Она не говорила, но её присутствие говорило громче любых слов.

Однажды утром она вынула старую сгоревшую коробку. Внутри были фотографии, письма, детские рисунки.

«Это всё, что у меня осталось от прошлого, написала она. Но я больше не боюсь. Нашёл то, что мне действительно нужно».

Я обнял её. Понял, что обещание «выйти замуж только из любви» сбылось. Любовь была тихой, не громкой, как в фильмах, а настоящей.

Когда пришла весна, я снова сидел на террасе, но уже не один. Рядом была Ксения с блокнотом на коленях и чашкой кофе. Она написала:

«Сейчас слышу тебя, даже когда молчишь».

А я ей ответил:

И я тебя понимаю, даже когда не пишешь.

Тогда я понял, что иногда тишина звучит громче любых слов.

Оцените статью
На следующее утро Андрей долго стоял перед зеркалом. Он не мог заполнить свое отражение — серые тени под глазами, бледное лицо, а на прикроватной тумбочке — свернутое записка с адресом, который она ему оставила.
Les traces des flaques : un mystère que la richesse n’a pu effacer