10апреля 2025г. Дневник
Сегодня я, Вячеслав Петрович, решил записать всё, что произошло за последние недели, потому что, как говорится, «память лучший судья». Всё началось с того, что моя жена, Глафира Сергеевна, пришла в небольшое кафе на Тверской, где должна была пройти собеседование на должность администратора. Я, как обычно, обедал в том же месте, но в компании молодой девушки Тамары Соколовской, дизайнера, которую я познакомил полгода назад на деловой конференции.
Глафира пришла в серой блузке, оглядывалась, будто ищет знакомое лицо. Когда она увидела меня за столиком у окна, её лицо побледнело, а сердце, как будто бы упало в колыбель. Я заметил, как она стоит у входа, не в силах сдвинуться с места, пока её взгляд метается между мной и Тамарой, которая смеётся, слегка наклонившись ко мне. Сразу же в голове её прозвучала мысль: «Вячеслав с другой».
В этот момент к нам подошёл менеджер кафе, Денис Петрович, двадцатипятилетний мужчина в белой рубашке, который давно знаком с Глафирой по телефону. Он пригласил её к другому столу, и она, хоть и с болью, села спиной к нам. Собеседование началось: я слышал, как он спрашивает о её опыте в библиотеке, о работе с кассой, о причинах смены профессии. Глафира пыталась отвечать, но её мысли постоянно возвращались к мне и к Тамаре, к их близости.
После того как Денис Петрович сказал, что возьмёт её в работу с первой недели, Глафира встала, как будто бы отрываясь от цепи, и поспешила в туалет. Там, в кабинке, она разразилась плачем, её глаза горели от обжигающей горечи. Я слышал её тихий шёпот: «Пятьдесят два» возраст, который, кажется, теперь стал для неё стеной.
Вернувшись к столу, она выглядела почти безмолвной, но Денис всё равно спросил, не нужна ли ей помощь. Я попытался улыбнуться, но улыбка выглядела как маска. После встречи Глафира ушла, а я с Тамарой вышли наружу, молча, каждый в своих мыслях.
Вечером я позвонил ей, но разговор получился коротким и отрывистым. Я сказал, что занят на работе, а она «Оля, а ты меня любишь?». Я лишь ответил «конечно», но голос мой был пуст. Она, кажется, уже не слышала этих слов. Мы с Тамарой провели ночь в молчании, а я до утра не решался рассказать всё открыто.
Утром Глафира, сдерживая слёзы, начала собирать мои вещи из шкафа: рубашки, брюки, бритву, зубную щётку, документы. Когда я вернулся домой, она уже стояла в прихожей с открытой сумкой, в которой лежала моя «жизнь». В дверь вошла наша дочь, Эльвира, и спросила, что происходит. Глафира, с холодной решимостью, ответила, что её муж имеет другую женщину и собирает его вещи.
Я попытался объяснить: «Это Марина», но я уже не был тем, кого она знала. Я сказал, что это было случайно, что я не планировал, но уже слишком поздно. Глафира оттолкнула меня, сказав, что никаких «может быть» не будет. Она попросила меня взять вещи и уйти, а дочь «всё будет», сказала она, уже взрослая, но всё ещё не готовая к такой правде.
Когда я вышел, дверь за мной закрылась, и я услышал, как её шаги гаснут в коридоре, а за ней тихий плач Эльвиры, обнявшей мать. Я шел по улице, чувствуя, как всё, что я строил, рассыпается, как старый снег под весенним солнцем.
Сегодня я пришёл в то же кафе «Мельница», но уже в роли простого посетителя. Глафира, теперь в униформе администратора, улыбается клиенту, а я сидлю в углу, наблюдая её издалека. Жизнь продолжается, но уже без меня.
Урок, который я вынес из всего этого: нельзя обманывать тех, кто тебе дорог; честность единственная дорога, по которой стоит идти, иначе любой уютный дом превратится в пустой пустырь.
