Сын не приехал на мои семьдесят, ссылаясь на срочную работу. Поздним вечером я увидела в соцсетях, как он отмечает день рождения тёщи в ресторане «Каравай».
Телефон зазвонил ровно в полдень, прерывая густую, напряжённую тишину ожидания.
Людмила Ивановна отскочила к трубке, будто поправляя невидимую складку на праздничной скатерти.
Вадим? Сынок?
Мам, привет. С праздником.
Голос Вадима звучал устало, как будто шептал из подвалов.
Мам, не обижайся. Я не смогу. Совсем.
Людмила Ивановна замерла, её взгляд упал на хрустальный салатник с креветками, над которым она колдовала с утра.
Как «не смогу»? Вадим, мне же семьдесят, юбилей.
Понимаю, но форсмажор. Сдача проекта, горят сроки, ты знаешь, в какой у нас сфере. Партнёры звери, всё держится на мне.
Но ты обещал
Мам, это работа, а не прихоть. Сейчас я действительно не могу бросить всё и подвесить команду. Не могу вырваться.
В трубке зазвучала тишина, полная лишь шипения линии.
Заеду на неделе, посидим вдвоём. Обязательно. Хорошо? Целую.
Короткий гудок.
Людмила Ивановна медленно положила трубку. Сорок лет форсмажор.
Вечер прошёл в тумане. Зашла соседка Елена, принесла плитку горького шоколада «Бабаевский». Сели, выпили по чарке коньяка «для настроения». Людмила улыбалась, кивала, рассказывала про сериал, но праздник сузился до её кухни и погас, даже не начавшись.
Поздно ночью, переодевшись в старый халат, она взяла планшет, бездумно провела пальцем по экрану и открыла «ВКонтакте». Мигали чужие дачи, коты, рецепты.
И вдруг яркая, больная вспышка. Страница Василисы, её невестки. Новый пост, опубликованный двадцать минут назад.
Ресторан «Пушкин» или чтото в этом роде. Золотые завитки, официанты в белых перчатках, живая музыка, хрустальные бокалы. Василиса её мать, Полина Андреевна, в жемчужных украшениях, с огромным букетом красных роз. И Вадим. Его сын, в светлой рубашке, обнимает тёщу. Он улыбается. Тот же Вадим, у которого «форсмажор» и «зверипартнёры».
Людмила увеличила фото, на экране вспыхнули тёплые, разогретые лица. Под постом подпись: «Отмечаем день рождения любимой мамы! 65! Перенесли на выходные, чтобы всем было удобно!».
«Удобно».
Она чётко помнила, как в прошлый вторник, в день её юбилея, перенесли праздник у тёщи. На её семьдесят.
Она листала дальше. Вадим поднимает бокал, произносит тост. Он и Василиса смеются, бросая головы назад. На столе устрицы, вино, роскошные закуски.
Работа.
Она смотрела на расслабленное, довольное лицо сына. Проблема была не в ресторане, не в букете, который бы не поместился в её вазу. Проблема была в лжи. Холодной, спокойной, будничной лжи.
Людмила закрыла планшет. Комната, наполненная ароматом несъеденных блюд, выглядела пустой. Её семьдесят стало просто неудобной датой, днём, который можно отложить ради чужого праздника.
Утро понедельника встретило её кисловатым запахом испорченного застолья. Холодец, который она варила почти сутки, уже скис. Салат с креветками осел в майонезной реке. Запечённая буженина покрылась скользкой плёнкой.
Людмила достала большое мусорное ведро. Спокойно, тарелка за тарелкой, она сбрасывала туда свой юбилей, свою работу, свои ожидания.
Вот летели рулетики из баклажанов, которые Вадим так любил. Вот куски её фирменного «Наполеона». Каждый ход ложки отзывался глухой болью гдето под сердцем.
Это было не оскорбление, а стирание. Её просто вычеркнули вежливо, под предлогом «форсмажора».
Она помыла посуду, вынесла тяжёлый, предательский пакет и стала ждать. Он же обещал «зайти на неделе».
Телефон прозвонил лишь в среду.
Мам, привет! Как ты? Прости, полностью завалился.
Я в порядке, Вадим.
Слушай, везу тебе подарок. Забегу пятнадцать минут, потом Василиса подхватит у нас билеты.
Билеты?
В театр, новейший. Василиса достала.
Он приехал через час, быстро протянул тяжёлую коробку.
Вот. С юбилеем ещё раз.
На коробке увлажнитель воздуха с ионизацией.
Спасибо, тихо сказала она, ставя подарок на пол. Василиса выбирала, очень классная вещь. Для здоровья.
Он вошёл на кухню, налил воды прямо изпод крана.
Мам, а у тебя что, ничего не осталось поесть?
Всё выбросила в понедельник.
Вадим нахмурился.
Ну ты даёшь. Мог бы позвонить, я бы забрал
Людмила молча смотрела на него. Она, всегда ищущая оправдания, подумала может, это Василиса его заставила. Может, он не хотел. Может, не знал.
Но он стоял тут и продолжал лгать.
Вадим.
А?
Я видела фото.
Он замер, со стаканом в руке, медленно обернулся.
Какие фото?
Из ресторана, в субботу, у Василисы в ленте.
Лицо его дрогнуло, потом застыло жёсткое, раздражённое.
А, ясно. Ну, началось
Ты же говорил работа.
Мам, Боже, какая разница?
Разница в том, что ты мне соврал.
Вадим бросил стакан на стол так сильно, что вода плюхнула через край.
Я не соврал! У меня была работа! Я всё распрограммировал до пятницы, всю ночь не спал!
А в субботу?
А в субботу Василиса устроила маме праздник! Ты же знаешь, ей надо, чтобы всё было «как полагается»! Что я тут делаю?
Голос его стал резким.
Я что, должен был разорваться? Я вообще никуда не хотел идти! Я устал!
Людмила молча смотрела на него. Вот он её взрослый, сорокалетний сын. Кричит на неё лишь потому, что её поймали на лжи.
Ты мог просто сказать правду, Вадим. Сказать: «Мама, я не приду, мы отмечаем у Полины Андреевны».
И что бы это изменило? крикнул он. Чтобы ты потом неделю душу мне выливал?
«Чтобы ты не вылила мне душу». Вот и вся причина.
Мам, это семья. Моя семья. Я должен был там быть. Ты хочешь, чтобы изза меня с Василисой проблемы начались?
Он смотрел на неё с какойто скрытой злобой, защищаясь, и в этом защите делал её виновной.
В дверях прозвенел звонок.
Ой, Василиса пришла. Всё, мам, мне уже не надо.
Он схватил куртку.
Разберись с прибором, там инструкция. Полезная вещь.
Он выскочил в коридор, оставив её одну на кухне. Людмила смотрела на влажный след от стакана на столе. Узел затянулся.
Её попытка поговорить «повзрослому» провалилась. Он не просто соврал он выбрал ложь как самый удобный способ общения с ней. А её юбилей стал просто неудобством.
Неделя прошла в странном, ватном застывании. Людмила всё же распаковала подарок. «Полезная вещь». Долго боролась с инструкцией, налила воду в бак, включила розетку.
Прибор загудел, зажглась мягкая синяя подсветка, и по комнате пронёсся ровный, глухой гул. Запах точнее, его отсутствие.
Воздух, который всегда пах домашним смесь старых книг, сушёных трав и капли «Красной Москвы», которой она слегка обрызгала лампу, стал стерильным. Бесцветным. Мертвым.
Как будто ктото пришёл и вымыл её дом хлором, стерев все следы её жизни. Она пыталась привыкнуть. «Василиса выбирала».
Прибор гудел, светил, «ионизировал». А Людмила ощущала, как в этом новом, очищенном воздухе ей всё тяжелее дышать. Открыла окно, но стерильность не исчезала лишь смешивалась с пронизывающим сквозняком, делая его холоднее и бездушнее.
В воскресенье она решила вытереть пыль с сервантов. Руки машинально скользили по полкам, пока не наткнулись на рамку. Фотография. Ей было около пятидесяти. Вадим, тогда ещё студент, обнимает её за плечи улыбающийся, с растрёпанными волосами и искренними глазами.
На обратной стороне, выцветшими чернилами: «Лучшей и самой любимой маме в мире! Твой сын».
Людмила села на диван, смотрела на улыбающегося парня на фото и слушала ровный, бездушный гул очистителя.
Вот её сын настоящий. Тот, что посылал открытки и дарил мимозы за стипендию. А вот «полезная вещь», привезённая чужим, уставшим мужчиной, чтобы она «не упрекала». Подарок, купленный не для неё, а от неё чтобы откупиться.
Идеалы, которые она хранит, вера в то, что «он хороший, просто его заставили», рассыпались. Она видела всё без эмоций холодно, чётко, как под скальпелем.
Она взяла телефон, набрала номер.
Вадим, привет.
Мам? Что случилось? в его голосе слышалось обычное беспокойство.
Да. Приедешь, пожалуйста.
У меня планы, мамочка. Василиса
Приедь. И забери подарок Василисы.
Пауза.
Что значит «забери»?
Это значит, что он мне не нужен. Приедь.
Она положила трубку.
Он пришёл через сорок минут злой, красный, с порога.
Что происходит? Что значит подарок Василисы?
Людмила стояла посреди комнаты, спокойна.
Он мне не нужен, Вадим. Забери его. Она указала на прибор, гудевший в углу.
Ты шутишь? Это дорогая вещь! Для твоего же здоровья!
Моё здоровье, Вадим, это когда мой сын не врет мне в день моего семидесятилетия.
Он вздрогнул, будто получил ляп.
Снова ты за своё! Я же объяснил!
Нет. Ты не объяснил. Ты крикнул и ушёл.
Господи, к чему ты привязываешься к тому дню рождения! Сидели у тёщи и что? Это преступление?
Преступление врать, Вадим.
Я соврал, чтобы не расстроить тебя!
Ты соврал, чтобы тебе было удобно, спокойно ответила она. Чтобы не пришлось признать, что мать Василисы для тебя важнее, чем твоя собственная.
Он открыл рот, и в тот же миг зазвонил телефон. На экране «Котик».
Вадим бросил взгляд на мать, потом на телефон и нажал «ответить».
Да, Нико.
Я в маме. Снова сцена изза подарка.
Не знаю, чего ей надо! Всё, еду!
Он положил трубку, посмотрел на мать. Впервые в его глазах появился стыд.
Он стоял между двумя мирами спокойной матерью, сказавшей правду, и женой, ожидающей «театральные билеты».
Мам, я запнулся. Это не так
Иди, Вадим, сказала она. Василиса ждёт.
Она отойдя к окну, дала понять, что разговор завершён. Он ещё секунду стоял, потом резко бросил плечом, схватил куртку и вышел.
Она осталась одна, подошла к очистителю и вырвала вилку из розетки. Монотонный гул стих. В её доме вернулись знакомые запахи.
Прошло два дня.
Коробка с «полезной вещью» стояла у порога, как молчаливый упрёк.
Вадим не звонил. Не приехал забрать её. Он просто ждал, пока мать «охладется» и смирится. Людмила поняла он не придёт.
Она позвонила в службу доставки, продиктовала адрес бизнесцентр «А», где Вадим работал начальником отдела. Заплатила за курьера, и двое парней вынесли тяжёлую глянцевую коробку к двери.
Когда двери закрылись, в комнате стало тихо. Действие завершилось. Без слов, но с достоинством. Она вернула им их бездушный, стерильный мир, их ложь, их попытку откупиться.
Вечером зазвонил телефон. Людмила сразу поняла, кто звонит номер Василисы.
Людмила Ивановна? голос невестки дрожал от сдержанной злости.
Да, Василиса.
Что это значит? Вы возвратили подарок? Курьер привёз его прямо в офис Вадима! Все секретари видели!
Мне он не подошёл.
Не подошёл? Мы за него заплатили двадцать тысяч! Это был наш подарок!
Подарок, Василиса, это когда от чистого сердца. А не чтобы замять ложь.
В трубке зазвучала короткая, ошеломлённая тишина.
Как вы смеете! вырвалась Василиса. Вадим изза вас чуть проект не сорвал, работал как безумный, а вы Вы всегда были эгоисткой! Всё у вас не так!
Всего доброго, Василиса, спокойно ответила она и нажала «отбой».
Она знала, что происходит там. Представляла скандал, который онаИ когда рассвет раскрасил небо в холодный серый, она поняла, что её сердце наконец стало свободным от чужих обещаний.
