Совсем у тебя совести нет? Только ребёнка уложила, а у тебя тут топот да грохот!
Извините, но сейчас день. Ваш ребёнок ваши заботы, равнодушно ответила Татьяна, стоя на пороге. Что-то ещё?
Она вытерла пот со лба. Минуту назад она занималась на беговой дорожке, а Настя буквально выдернула её из тренировки. Через час у Татьяны должна была быть важная встреча с коллегами и начальником.
Тишина в её планы не входила.
Ты нам по потолку грохочешь! В спальне невозможно находиться! Разве можно квартиру превращать в спортзал?!
Так же законно, как и днём музыку орать. Настя, повторяю, сейчас не ночь. Люди живут, работают. Чего ты хочешь? Чтобы я на цыпочках ходила? Не дождёшься, Татьяна скрестила руки.
Да ты издеваешься! Ты сама раньше просила не шуметь!
Просила. А помнишь, что ты мне тогда ответила? Татьяна усмехнулась. Теперь поживи в моей шкуре. Твоя очередь не спать.
Настя прищурилась, словно запоминая лицо врага, фыркнула и резко развернулась. Уголки губ Татьяны дрогнули.
Она не мстила просто жила. Но жизнь иногда наказывала сама.
***
Настя была её соседкой уже пять лет. Когда Татьяна только въехала, Настя была беспечной студенткой, любительницей вечеринок. Родители её полностью содержали, и она наслаждалась последними отголочами беззаботности.
Гости, музыка на всю катушку, хриплые песни под гитару всё это было её стихией. Гитару она осваивала без успеха, зато с особым рвением.
Татьяна же тогда была её полной противоположностью. Хоть ей и было всего двадцать три, жизнь её уже закрутила в жернова.
Мать бросила её в детстве. Воспитывал отец. Но недавно его скосила болезнь. Тётя помогала, но не могла бросить всё ради ухода.
Пришлось Татьяне. Она перешла на заочное, устроилась на две работы: утром уборщицей в гостинице, вечером продавцом в магазине.
Единственный перерыв был днём. Пять-шесть часов сна, без которых она бы рухнула.
И именно в эти часы Настя включала боевики и попсу на полную. Стены тонкие Татьяна будто сидела в первом ряду кинотеатра. Только билетов она не покупала.
Спать под выстрелы и фальшивые ноты было невозможно. Она перебиралась на кухню, пряталась в ванной всё бесполезно.
Однажды Татьяна постучала. Настя открыла с недовольной гримасой.
Чего надо?
Уже тогда стало ясно: договориться не выйдет.
Привет Не могла бы музыку потише? Я с ночной смены, хотела бы поспать
Настя скривилась, будто ей предложили лимон.
Твои проблемы. У себя дома, день на улице. Не нравится съезжай.
Татьяну обожгло обидой. Но возразить было нечего.
Она не спала. Лежала и плакала под чужий смех. И не только тогда
Позже коллеги сказали, что можно пожаловаться.
Днём тоже есть нормы шума. Вызови участкового.
Да что он сделает? Докажи ещё
Татьяна вздохнула. Она знала, как это работает.
Она запаслась кофе и валерьянкой. Иногда спала в маршрутке. Иногда забывала, как её зовут. Мигрень стала спутницей.
Однажды она проспала, получила штраф и разрыдалась на остановке.
«Всё пройдёт», думала она, но уже не верила.
***
Всё действительно прошло.
Когда отец умер, боль была невыносимой. Но вместе с ней пришла свобода.
Татьяна доучилась, нашла нормальную работу, потом повышение. Теперь она работала удалённо, спала восемь часов, не боялась нехватки на лекарства.
А Настя за это время вышла замуж, родила. Теперь из её квартиры доносились не песни, а крики. Днём младенец, вечером ссоры с мужем.
Ты что, не можешь подгузник поменять?! Он и твой ребёнок!
А ты чем весь день занималась? Пятую точку гребла?!
Татьяна включала наушники.
Теперь у неё была спокойная жизнь. Плавающий график, общение, тренировки. По выходным коллеги смотрели фильмы.
Конечно, было шумно. Тонкие стены пропускали каждый смех. Иногда Настя стучала по батареям, ворчала в стену.
Задолбали Как будто стадион над головой
Пару раз Татьяна видела её в лифте. Из цветущей студентки Настя превратилась в измученную женщину. Тени под глазами, грязные волосы.
Могла бы и потише ржать, однажды процедила она.
Настя, мы живём в доме, а не в лесу. Я ничего не нарушаю.
Ладно
Было видно: у Насти не осталось времени на себя. Как когда-то у Татьяны.
Татьяна допила чай с черникой, слушая, как внизу плачет ребёнок.
Она улыбнулась. Не со зла. Просто радовалась, что теперь не на месте Насти.
Что ей больше не надо никуда бежать.
И чуть-чуть тому, что теперь Настя её понимает.
