Жизнь казалась мне волшебной сказкой: два года любви с Максимом, свадьба, тёплые отношения со свекровью. Я верила, что счастье будет вечным, пока в один миг всё не разлетелось в прах. Слова свекрови ударили, будто обухом по голове, разрушив мои мечты о крепкой семье. Она дала нам месяц, чтобы выехать из её квартиры, а муж… согласился. Эта история о предательстве, горечи и борьбе за будущее в тихом городке под Казанью.
Мы с Максимом встречались два года, прежде чем расписались. Со свекровью, Алевтиной Петровной, у меня были прекрасные отношения — я прислушивалась к её советам, уважала её. Она относилась ко мне по-доброму, ни в чём не упрекала, и я чувствовала себя счастливой. Алевтина Петровна полностью оплатила нашу свадьбу — мои родители не смогли бы этого сделать из-за денежных проблем. Всё складывалось идеально, пока однажды, вернувшись после медового месяца в её просторную квартиру на окраине Казани, мы не услышали роковые слова.
Она села напротив, скрестила руки и холодно произнесла:
— Ну вот, дети, я своё дело сделала. Сына вырастила, образование дала, женила. Не обижайтесь, но у вас месяц, чтобы найти себе жильё. Вы теперь семья, и сами должны справляться. Сначала будет трудно, но научитесь. А я хочу пожить для себя.
Её голос звучал как приговор:
— На меня не рассчитывайте, если появятся внуки. Я всю жизнь отдала Максиму, а чужими детьми заниматься не буду. В гости приходите, но помните — я бабушка, а не нянька. Поймёте, когда сами состаритесь.
У меня перехватило дыхание. Сердце колотилось, а в голове крутился лишь один вопрос: как она могла? Мы жили в её трёхкомнатной квартире, где места хватило бы на всех. Максим вообще-то совладелец этой жилплощади! А теперь нас выставляют на улицу, чтобы она наслаждалась одиночеством, а мы ютились в съёмной конуре? Но самое страшное было в том, что Максим молчал. А потом… кивнул.
— Мама права, — тихо сказал он. — Нам надо начинать свою жизнь.
Я смотрела на него и не верила. Мой муж, мой защитник, предал меня, встав на сторону матери. Он тут же принялся искать подработки и дешёвые квартиры, будто так и должно быть. А я? Я задыхалась от обиды.
Я не понимала, почему Алевтина Петровна так поступила. Разве не все бабушки мечтают о внуках? Разве не они с радостью нянчатся, пекут пироги, рассказывают сказки? А наша свекровь сразу отказалась от всего. Её слова о том, что она «хватит жить для других», звучали как пощёчина.
Мои родители помочь не могли — сами едва сводили концы с концами. Но почему свекровь, у которой есть и квартира, и приличная пенсия, оказалась такой чёрствой? Я злилась на неё за всё: за равнодушие, за разрушенные мечты, за то, что заставила нас чувствовать себя лишними. А Максим? Его покорность разбивала мне сердце. Он даже не попытался нас защитить.
Теперь я злюсь на обоих. На свекровь — за её ледяной расчёт, за то, что выкинула нас, как ненужный хлам. На Максима — за слабость. Я представляю, как Алевтина Петровна спокойно пьёт чай в пустой квартире, гуляет в парке, пока мы с мужем считаем каждую копейку, чтобы снять хоть какую-то комнату. Мы только начали жить вместе, а уже получили такой удар.
Я не знаю, что делать. Аренда съедает почти всю зарплату Максима. Мысли о будущем пугают: как растить детей, если свекровь заранее отказалась помогать? Я чувствую себя обманутой. Доверяла ей, уважала, а она вот так повернулась ко мне спиной. И самое страшное — муж не на моей стороне.
Мне нужно поговорить с Максимом, но я боюсь, что он снова выберет мать, а не меня. Я не хочу жить под её диктовку, в тени её решений. Хочу, чтобы наша семья была независимой. Но сейчас во мне только боль и страх. Почему свекровь так поступила? Почему Максим молчит? И где нам найти силы, чтобы начать всё сначала?
