— Лиза, ну ты слышала… Мама опять приволокла сковородку, — Дмитрий заглянул на кухню, потирая затылок. — Говорит, немецкая, тефлоновая, самая крутая.
— Ну да, конечно. И теперь мы ей должны? — Лилия, не поднимая глаз от нарезки салата, усмехнулась.
— Ну… типа того, — Дмитрий заёрзал, потупив взгляд.
— Чек, я так понимаю, уже на дне прилепила, чтобы не потерялся, — съехидничала жена. — Надоела с этими «подарочками»…
— Она считает, наша старая уже никуда не годится.
— Дима, у нас сковородок как в столовой! И нормальные все!
Дмитрий постоял в дверях, вздохнул и ушёл. Это была не первая «помощь» от его матери. То простыни, то кастрюли, то ещё какая-то ерунда — всё «от души». А потом — напоминание о деньгах и вздохи, как тяжело выживать на пенсию.
Валентина Петровна, мать Дмитрия, ворвалась в их жизнь недавно. Раньше она жила в Воронеже, а внука видела только на аватарке в соцсетях. Когда родился Артём, она позвонила один раз, спросила имя и пропала. Лилия тогда даже обрадовалась: «Ну и ладно, без свекрови над душой — только лучше».
Но в прошлом году всё поменялось. Валентина поскользнулась на мокром тротуаре и сломала ногу. После больницы стало ясно: одной ей не справиться. Родных, кроме Дмитрия, не было, и он, скрипя сердцем, забрал её к себе.
— Пусть поживёт пару месяцев, пока не встанет на ноги. Максимум — три.
Три месяца превратились в полгода. Валентина устроилась в их квартире: диван в зале — её, телефонные сплетни — её, сериалы на полной громкости — тоже её. А ещё пошли бесконечные советы. Сначала безобидные, но в каждом — укол.
— Что за крохотный чайник? — ворчала она. — Ковёр в прихожей давно не чистили? Жутко смотрится. Да и обои пора бы переклеить!
Советы переросли в покупки: то мультиварку принесёт, то новый утюг. Не спрашивая, просто ставила коробку и сказала:
— Потом отдадите, я же не чужая. Вам же лучше.
Лилия и Дмитрий уже не успевали за её «заботой». И даже когда Валентина сняла квартиру в соседнем доме, подарки с намёком на долг не прекратились.
— Дима, ты ей за мультиварку отдал? — спросила Лилия вечером, вытирая тарелки.
— Отдал. По частям.
— А за утюг?
— Ещё тысячу осталось.
Лилия закрыла глаза. Спорить сил не было. Работа, дом, Артём, которого готовили к школе, — всё выматывало. Разговоры с Валентиной шли через Дмитрия, но конец всегда один: он пытался возражать, а она хваталась за сердце, жалуясь на лекарства и копеечную пенсию.
— Что я могу сделать? — оправдывался он. — Она же хочет как лучше.
— Нет, Дима. Она манипулирует. Просто делает это с улыбкой.
Дмитрий молчал, зная, что жена права. Но внутри боролись чувство долга перед матерью и желание защитить семью.
Но хуже всего было другое. Лилия, глядя на мужа, думала об Артёме. Он видел, как отец молчит, принимает «заботу». Чему он научится? Что надо терпеть, когда взрослые лезут в твою жизнь? Что за «добро» надо платить?
Осознание ударило, как гром. Так нельзя. Не из-за денег, а ради сына. Он должен знать: забота без уважения — не любовь, а кандалы в обёрточной бумаге.
Случай показать это представился неожиданно.
Артём вернулся с улицы тихий, с опущенной головой. За ним ввалилась Валентина, сияя:
— Всё, собрали Артёмуху в школу! Будет самым модным!
Лилия остолбенела. Накануне они с мужем и сыном выбирали рюкзак с его любимыми «Фиксиками», тетради, пенал.
— Что собрали? — голос Лилии дрогнул.
— Два костюма, на вырост. Куртка — дорогая, но тёплая. Кроссовки, туфли, по скидке. И мелочи: пенал с каким-то мультяшным героем, синий, кажется. Артёмка любит такое.
Артём смотрел в пол. Валентина ушла, бросив: «Позвоню, обсудим сумму». Лилия подозвала сына:
— Ты это выбирал?
— Нет… — он мял край футболки. — Бабушка сказала, что лучше знает. Пенал взяли со «Смешариками». Я сказал, что не люблю их, а она махнула рукой. И кроссовки жмут.
— Почему взял, если жмут?
— Она сказала, разносишь.
Вечером позвонила Валентина:
— Ну что, готовьте деньги. Костюмы, обувь, рюкзак — тысяч двадцать, если не больше. Чек на куртку скину.
Лилия сжала телефон:
— Валентина Петровна, вы могли бы посоветоваться с нами? Или хотя бы с Артёмом? Мы всё уже купили. И пенал с «Фиксиками», который он сам выбрал. И кроссовки, которые не жмут.
— Так-то? Я для вас стараюсь, а вы мне в лицо плюёте? Я лучше знаю, что внуку надо! Кто его в школу поведёт? Я! Мне его растить! Да пошли вы!
Она бросила трубку.
— Завтра пойду к ней, — сказал Дмитрий. — Но не жди чудес.
Он вернулся мрачный:
— Не открыла. Через дверь орала, что мы её используем. Что она для нас горбатится, а мы… ну, ты поняла.
— И что ты сказал?
— Сказал, что ты права. Что я сам в детстве это терпел. И что так нельзя.
Её сердце дрогнуло. Дмитрий впервые встал на её сторону.
Прошла неделя. Валентина не звонила. Напряжение спало. Часть «подарков» продали, что-то отдали знакомым.
Но потом Артём вышел с телефоном:
— Бабушка написала. Говорит, у неё для меня подарок. Конструктор.
Лилия взяла телефон. На фото — набор, о котором Артём мечтал. Они хотели купить его на день рождения, но он был слишком дорогим.
— Ещё что?
— Ждёт меня у себя. Чтобы я попросился на выходные. Сказала, вы её обидели.
— Хочешь поехать? — спросил Дмитрий.
— Не очень… — Артём опустил глаза. — Но она обидится. Надо сказать «спасибо», да?
Лилия присела перед сыном:
— Артём— Спасибо говорят, когда дарят от сердца, а не когда ставят условия, — тихо сказала Лилия, гладя сына по голове, и в этот момент поняла, что их семья, наконец, начала учиться говорить «нет».
