Варвара Сергеевна сидела за столом в небольшом кабинете, листала журнал обращений. На полях карандашом подчеркнуты фразы: «угрожает судом», «кричит на ребёнка в коридоре», «ребёнок плачет, отказывается идти домой». Записку оставила классная руководительница восьмого «Б».
За окнами коридор шумел: дети хлопали дверцы шкафчиков, ктото смеялся, ктото спорил. В кабинете было тихо, лишь подоконник укрывали две папки с надписью «Служба школьной медиации». Варвара коснулась верхней, вспоминая, как в этом году добилась включения медиации в локальный регламент школы, чтобы в конфликтных ситуациях официально приглашать родителей и вести разговор по правилам, а не просто слушать крики в коридоре.
Она проверила фамилию ученика Артём, тринадцать лет. Вчера он заходил к ней после уроков, молчал, сжимал лямку рюкзака, говорил, что дома «всё плохо», а отец пообещал «разобраться с этой школой понастоящему». Варвара предложила ему воды и спросила, не будет ли он против, если она позвонит родителям и предложит встречу в формате медиации. Артём пожал плечами, но, услышав, что без его согласия она ничего не будет делать, кивнул.
Сейчас ей предстояло позвонить отцу. Телефон матери был перечёркнут, рядом новая запись чужой рукой. Варвара решила начать с отца, ведь он уже активно вступил в конфликт со школой.
Она набрала номер, на столе лежала распечатка положения о службе примирения. В трубке несколько раз гудело, потом прозвучал усталый голос:
Да?
Добрый день, Игорь Алексеевич, это Варвара Сергеевна, школьный психолог. Звоню по поводу Артёма. Удобно ли сейчас говорить?
Что опять? перебил он. Его уже и так замучили вашими вызовами.
Плечи Варвары напряглись. Она глубоко вдохнула и говорила ровно:
Я не про наказания. В школе работает служба примирения, и я хотела бы предложить вам и Артёму встретиться в рамках медиации. Это добровольный процесс, цель которого достичь взаимопонимания и снять напряжение.
Медиации? в голосе отца прозвучало недоверие. Смотрите, я юрист. Знаю, как вы крадёте свои ошибки красивыми словами. Если с моим сыном чтонибудь сделали, подам жалобу.
Вы имеете на то право, спокойно ответила Варвара. Я же не ищу виноватых, а лишь хочу, чтобы мы вместе посмотрели, что происходит, и нашли решение, которое устроит всех, прежде всего Артёма. Вы можете в любой момент отказаться, без последствий.
В трубке настала пауза, слышалось лишь лёгкое дыхание.
То есть это не допрос? спросил он, наконец.
Нет. Это разговор, где я слежу за правилами и безопасностью. Я предлагаю пригласить классного руководителя и, если не возражаете, администратора школы, чтобы всё было прозрачно.
Администратора он вздохнул. Хорошо. Если это официально, приду. Но предупреждаю: если начнут давить на ребёнка, я не отпущу это.
Понимаю, сказала Варвара. Я вышлю вам на почту информацию о процедуре и предложу время. Вы сможете выбрать.
Они обменялись электронными адресами. Варвара записала в журнал: «Отец предварительно согласен, важно подчеркнуть конфиденциальность».
С матерью разговор был другим. Галина Петровна, тихо извиняясь за отвлечение на работе, сразу согласилась прийти, попросив лишь послеобеденное время. На вопрос о добровольности она коротко ответила: «Если это поможет ему не бояться дома, я готова на всё». Варвара отметила эту фразу в своей голове.
Через два дня все собрались в отдельной переговорной рядом с кабинетом директора. На столе лежали распечатанные соглашения о медиации, ручки, бутылка воды и одноразовые стаканчики. Стол стоял так, чтобы никто не оказался «во главе».
Сначала вошёл Артём, не сняв рюкзак, и остановился у двери.
Можно я тут? спросил он, указывая на свободный стул.
Конечно, выбирай, где тебе удобнее, улыбнулась Варвара. Помни, ты в любой момент можешь выйти, если почувствуешь дискомфорт.
Он кивнул и сел, рюкзак поставил у ног, но лямку не отпускал.
Затем вошла мать невысокая женщина в сером свитере. Села рядом с сыном, осторожно коснулась его плеча. Артём слегка отодвинулся, но не резко.
Отец появился последним. Высокий, в тёмном костюме, с портфелём. Он осмотрел комнату, задержал взгляд на Варваре и на пустом кресле, приготовленном для администратора, и на стопке бумаг.
Добрый день, сухо произнёс он.
Здравствуйте, ответила Варвара. Спасибо, что нашли время. Сейчас подойдёт заместитель директора, и мы начнём.
Через минуту вошла заместитель директора, Ольга Петровна, села чуть в стороне, оставив центр стола свободным для участников. Варвара ощутила привычное лёгкое напряжение: присутствие администрации требовало, чтобы родители не воспринимали её как «второго судью».
Прежде чем начнём, сказала Варвара, когда все устроились, напоминаю, что участие добровольное. Вы можете в любой момент остановить встречу или попросить паузу. Наша цель не найти виноватого, а понять, что происходит, и попытаться договориться для блага Артёма.
Она разложила перед каждым лист.
Это соглашение о проведении медиации. Здесь прописаны правила. Сначала говорим по очереди, не перебиваем и не повышаем голос. Всё, о чём мы говорим здесь, остаётся в этой комнате, если только не угроза жизни ребёнка. Вы сами принимаете решения, я не выношу вердиктов.
Отец внимательно читал, проводя пальцем по строкам. Мать взяла ручку, но не подписала, а посмотрела на Варвару.
А потом этот документ кудато хранится? спросила она.
Да, ответила Варвара. Один экземпляр у вас, один у меня в папке службы примирения. Доступ к этим документам ограничен, они не служат доказательствами в спорах, как указано в положении школы.
Отец поднял глаза.
Значит, если я потом подам жалобу, вы не сможете сослаться на то, что я тут говорил?
Не смогу, подтвердила Варвара. Это пространство для разговора, а не для сбора материалов.
Он задумался, потом поставил подпись. Мать подписала следом, а Варвара расписалась в своей графе, Ольга Петровна в графе «представитель администрации».
Тогда давайте начнём, сказала Варвара. Предлагаю каждому по очереди рассказать, как он видит ситуацию, без обвинений, через «я»: «Я чувствую», «Мне кажется». Кто готов?
Отец поднял руку.
Если можно, я, сказал он, потому что я уже устал от того, как на моего сына смотрят как на проблемного.
Варвара кивнула, давая ему слово.
Говорите, пожалуйста.
Мой сын всегда хорошо учился, начал он. А в этом году начались какието непонятные истории. Его вызывают к психологу, пишут, что он дерётся, что грубит учителям. Когда я пытаюсь выяснить, что случилось, мне отвечают общими фразами. Я не позволю, чтобы на моём ребёнке отрабатывали ваши методики. Если ктото из педагогов нарушил его права, я буду действовать в правовом поле.
Голос отца прозвучал с особым нажимом. Ольга Петровна слегка напряглась, но молчала. Артём опустил голову ещё ниже.
Спасибо, сказала Варвара, когда мужчина сделал паузу. Я услышала, что вы чувствуете усталость и недоверие, и что вам важно, чтобы к сыну относились справедливо и по закону.
Он пожал плечами, но не возразил.
Кто хотел бы сказать дальше? спросила Варвара.
Мать посмотрела на сына, затем на Варвару.
Я, тихо произнесла она. Дома у нас тоже стало тяжело. Артём замкнулся, отвечает резкими высказываниями. Муж считает, что его нужно «прижать», чтобы не распускался. А я она запнулась, боюсь, что потеряем с ним контакт. Не хочу, чтобы он нас боялся.
Отец резко повернулся к ней.
Я никогда не хотел, чтобы он меня боялся, сказал он. Я хочу, чтобы он меня уважал.
Варвара подняла руку, мягко обозначив границу.
Дайте маме договорить, напомнила она.
Женщина кивнула, сцепив пальцы.
Я я не знаю, что правильно. Я вижу, что он стал хуже учиться, что его вызывают к вам. Я переживаю, что изза наших ссор ему ещё тяжелее. Хочу понять, как ему помочь.
Варвара посмотрела на Артёма. Он сидел, уставившись в стол, плечи дрожали.
Артём, обратилась она, ты готов рассказать, как ты всё видишь? Говори столько, сколько захочешь, и о том, о чём готов.
Он помолчал, сжал лямку рюкзака сильнее, потом выдохнул.
Я голос сорвался. Я не хочу сюда ходить. В школе хочу, а вот сюда нет. Каждый раз, когда меня вызывают, папе звонят, и он злится. Дома потом он оборвал фразу, бросив быстрый взгляд на отца. Я не дерусь просто так. Первые начинают. Но когда учитель заходит, видят только меня.
Отец наклонился вперёд.
Почему ты мне не говорил? спросил он. Я же просил рассказывать всё.
Потому что ты орёшь, выпалил Артём. Ты сразу начинаешь говорить, что всех судишь. Я боюсь, что ты и на меня разозлишься.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Варвара почувствовала, как в груди её сжалось. Она посмотрела на отца, тот откинулся на спинку стула, провёл рукой по лицу.
Я не хочу, чтобы ты меня боялся, сказал он глухо.
Варвара дала себе секунду, чтобы подобрать слова.
Я слышу, что сейчас у всех вас много напряжения и страха, произнесла она. Мы здесь не для того, чтобы оценивать, кто прав, а кто нет. Попробуем вместе понять, что происходит в школе и дома, и договориться о шагах, которые уменьшат страх и дадут Артёму опору.
Ольга Петровна слегка наклонилась вперёд.
Можно я коротко скажу со стороны школы? спросила она, глядя на Варвару.
Только помним формат «ясообщений», кивнула Варвара.
Я, как представитель администрации, начала Ольга Петровна, вижу, что у нас накопилось несколько инцидентов с участием Артёма. Мы реагировали скорее формально, чем по сути. Я благодарна, что вы пришли, потому что это шанс выстроить понятный порядок взаимодействия.
Отец слушал, скрестив руки на груди.
Хорошо, сказал он. Допустим, я поверю, что вы тут за мир. Но что конкретно вы предлагаете? Я не хочу, чтобы моего сына ставили в центр конфликта.
Варвара почувствовала, как накал растёт. Ей нужно было вернуть разговор к интересам ребёнка.
Прежде чем предлагать решения, сказала она, хочу чуть подробнее понять, что происходит в школе. Артём, можешь рассказать про последний случай конфликта?
Он кивнул.
Было на уроке физики. Шутки, бумажки в задних рядах. Я сказал, чтобы отстали. Они начали толкать. Я встал, один схватил мой рюкзак, я отпихнул его. Учительница зашла в тот момент и увидела лишь меня, толкающего.
И что дальше? уточнила Варвара.
Меня отправили к завучу, сказали, что если ещё раз, посадят в внутренний школьный учёт.
Отец резко повернулся к Ольге Петровне.
То есть вы даже не выяснили, кто начал? голос стал жёстче. Вы понимаете, что это нарушение?
Варвара ощутила, как воздух в комнате стал плотнее. Она знала, что отец может перейти в юридическую плоскость, превратив встречу в обвинительный монолог. Нужно было вернуть разговор к ребёнку.
Я вижу, что вы сильно обеспокоены, сказала она, обращаясь к отцу. Давайте сформулируем, чего вы хотите для Артёма в школе, если отложить вопрос вины.
Он посмотрел на неё с раздражением, но затем ответил.
Я хочу, чтобы его не травили, сказал он. Чтобы к нему относились как к обычному ребёнку, а не как к зачинщику всех конфликтов. И чтобы меня своевременно информировали.
Варвара кивнула.
А вы, обратилась она к матери, чего хотите для него?
Чтобы он не боялся ни дома, ни в школе, ответила Галина Петровна. Чтобы у него были друзья и он мог прийти домой и рассказать, что случилось, а не закрываться в своей комнате.
Артём? спросила Варвара мягко. А ты чего хочешь?
Он пожал плечами, но через секунду произнёс:
Чтобы меня не дёргали каждый раз. Чтобы, если чтото случается, сначала со мной нормально поговорили. И чтобы дома не орали.
Отец вздохнул, отводя взгляд.
Хорошо, сказала Варвара. У нас есть несколько общих пунктов: безопасность в школе, прозрачная связь между школой и семьёй, возможность спокойно говорить дома. Теперь решим, как к этому прийти. Предлагаю сначала обсудить, что может сделать школа, а затем что вы, родители, готовы изменить дома.
Ольга Петровна первой высказалась.
Со стороны школы мы можем сделать следующее, сказала она. Вопервых, я поговорю с классным руководителем и учителями, чтобы при конфликтах с участием Артёма не спешили с мерами, а сначала вызывали его на разговор и выясняли обстоятельства. Вовторых, назначим одного ответственного педагога, через которого будет идти основная коммуникация с вами. Это может быть классный руководитель или я, по вашему выбору.
Отец слегка расслабил плечи.
Мне важно, чтобы информация была точной, сказал он. Если будет один человек, с которым я общаюсь, будет лучше.
Тогда, может быть, это будетеИ тогда все согласились, что совместными усилиями смогут вернуть Артёму уверенность и мир в школе и дома.
