Мать тяжело вздохнула и, почти в слезах, запричитала:
Меня, родную мать, и не пускают на порог? Семочка, побойся Бога!
Это большущий грех от своей маменьки отрекаться!
Я ведь по-доброму хочу, внучка маленького мельком посмотреть
Семен сжал веки и твердо ответил:
Мама, ну не сейчас. Нам сейчас не до гостей.
Ах вот как! Подкаблучник! Тряпка! Вот уж не думала, что моего сына жена так вертеть будет. Нет у тебя больше матери, ясно тебе?!
Вера мыла посуду, наблюдая, как муж переминается у двери, будто решая сказать что-то, да всё не решается.
Она прекрасно понимала, почему он так топчется, но не лезла первой, ждав когда сам начнет разговор.
Верочка, тут такое наконец выдавил Семен. Мама звонила. Скучает, хочет на младшего взглянуть в субботу.
Мол, мальчик уже вырос, а она его и не видела толком.
Вера повернулась к нему, оперевшись на столешницу.
Не видела? А кто в этом виноват, Семен? Кто на выписку не приехал?
Объясняла же, отвел глаза муж. По первому внуку все ритуалы выполнила, а теперь и ноги болят, и давление скачет
Ты же её знаешь.
Знаю, коротко ответила Вера. За первым поухаживала и хватит, а второй уже вроде лишний.
Ты бы не заводилась, устало посмотрел Семен. Она просто в гости хочет, чаю попить, внуков потискать. Она ведь бабушка.
Бабушка, откликнулась Вера с усмешкой. Которая считает, что наши дети копии её родни. А меня будто и не существовало
Опять ты за своё…
Нет, это ты за своё, когда сразу на все ее прихоти соглашаешься по телефону, меня ни разу не спросив!
Вера чуть повысила голос, но остановилась вдруг малыш проснётся.
Она медленно опустилась на табуретку, чувствуя усталость во всём теле.
Перед глазами всплыла картинка семилетней давности, когда они только поженились и жили у Нины Ивановны.
Вера тогда из кожи вон лезла и угодить, и угодиться: пироги пекла, полы мыла. Потом забеременела первым.
Ты помнишь, как у нее жили? спросила Вера прямо, глядя мужу в глаза.
Семен вздохнул, налил себе воды.
Помню Жили как все. Мама помогала же.
Помогала? Вера горько усмехнулась. Семен, она тебя каждый вечер уговаривала: «Оформляй выписку, сынок, долю на меня перепиши. А то разведётесь, а квартира семейная…».
При живой, беременной жене уже нас разделяла и имущество считала.
Просто осторожничала, буркнул муж. У нее старая школа, она всего боится.
Она меня просто старалась вытравить из твоей жизни.
А когда сын родился помнишь первую ее фразу?
Семен молчал, опустив голову.
«Ну вылитая моя Светочка! Копия нашей крови! От матери ничего, и слава Богу, наша порода!»
А я кто? Инкубатор? Стою, после роддома едва дышу, а ей бы только про свои гены твердить.
Ну выболтнула, не подумав. Чего к словам цепляешься, столько лет прошло
А слова эти не забываются. Особенно когда по самому больному, спокойно ответила Вера, начав накладывать ужин.
Семен сел, пододвинул тарелку.
Вкусно пахнет Давай не будем ссориться. Пусть приедет на часок-другой я буду с ней, а ты с малышом.
Нет, твёрдо сказала Вера. Я прятаться в своей квартире не собираюсь. Она в гости напрашивается, пока игнорирует всё неудобное ей.
Помнишь же случай с посудой, когда старшему был год?
Семен перестал есть.
Я посуду намывала, а сын висел у меня на юбке, зубки резались весь в слезах: «На ручки!»
А тут она входит: «Что ж ты за мать такая ребенку плохо, а ей только мыть бы тарелки!»
Берет его, а он к ней не хочет, всё ко мне ручки тянет. Плачет, она смеется: «Иди к бабе, баба пожалеет!»
Он вырывается, кричит и тут она заявляет
Семен мрачно напрягся.
«Ты хуже фашистов, вот что она сказала, даже в концлагерях так детей не мучили!»
Я тогда промолчала, думая не обидеть тебя, не расстроить мать твою…
А надо было прямо тогда её за дверь выставить! Как она вообще язык повернулся уставшую мать в таком сравнивать?
И она, после этого, считает себя вправе меня учить?
Не со зла же, мямлил Семен. У неё язык без костей, наверняка потом жалела…
Жалеть это если бы хотя бы раз извинилась! Но ей только и надо, что самоутверждаться за мой счёт.
Я для нее ошибка в твоей биографии. Помнишь, когда ты ну, мы поругались тогда?
Семен вздрогнул. Он тогда оступился, совершил измену и Вера с сыном ушли жить на съёмную квартиру.
Я к ней за вещами заехала. Думала женская солидарность.
А она мне: «Хороших жен не бросают, Верочка. Значит, что-то недосмотрела ты. Мужику уют да тепло нужны».
Ты оступился, а виновата снова я.
Давай не будем о прошлом. Я с тобой, выбор сделал и точка.
Ты со мной. А твоя мать всё еще думает, что оказала мне милость, позволив вернуться.
А второй внук опять на нее похож. Я будто и не существую.
И что мне делать? Семен брезгливо отложил вилку.
Сказать ей не приезжать устроит скандал, обзвонит всех.
Пусть скандал, Вера взяла его ладонь в свои ладони. Сем, я не запрещаю тебе навещать маму. Она твоя мать, твоя ответственность.
Езди сам, бери старшего, если пожелаешь. Но сюда я её не хочу видеть.
Меня ее присутствие изнутри разъедает, порой даже плохо физически.
Она увидит пыль будет ехидничать, на младшего осудит, как держу.
Эти внезапные визиты «на чай», «мимо ехала» больше не надо.
Она не поймёт
Ты глава семьи. Ты отвечаешь за мой покой и за детей. Если я с ума сойду кому легче станет? Детям или тебе?
Она скажет, что я плохой сын.
А ты скажи, что ты хороший муж. Сейчас нам важнее всего тишина и покой.
Ладно, я поговорю Но будет скандал.
Пусть будет один раз, чем десять лет мелких уколов.
Я пыталась выстроить с ней отношения не вышло. И лучше для всех признать границы, чем каждый раз мучиться
Тут зазвонил телефон. Семен с Верой переглянулись.
Сейчас или никогда, шепнула Вера.
Муж глубоко вздохнул, включил громкую связь.
Семочка! раздался голос Нины Ивановны. Я тут пироги собралась печь, думала к вам в субботу к обеду приеду, тебя порадую, внука повижу Твоя, наверное, и не печет, с детьми некогда!
Вера лишь закатила глаза.
Здравствуй, мама. В субботу не получится.
Как не получится? Вы куда-то уезжаете?
Нет, мы дома. Просто сейчас не до гостей. Вере тяжело, малыш беспокойный. Нам бы спокойствие.
Гости… Я не гость, я мать! Внучка увидеть хочу! Я же уже собралась!
Всё понимаю, мама. Но не в эти выходные, и не в следующие.
Она запретила, да? Это она! Видишь, подкаблучник, всё у неё! Она меня с внуками разлучает!
Вера сжала руку мужа.
Никто никого не прячет, мама. Это моё решение. Жена устала, нам нужно тихо дома побыть.
А мне внуки нужны! Второй, говорят, даже на меня похож все отмечают!
Мама, он похож на свою маму и отца. Не надо делить детей на «наших» и «чужих».
Вот как… и голос матери дрогнул. Видно, вы меня забыть решили Не нужен я вам!
Если будешь продолжать оскорблять мою жену я повешу трубку.
Тишина. Нина Ивановна такого напора не ожидала.
Значит, так! Я тебя услышала! Считай меня больше нет. Расскажу всем родственникам, сын у меня теперь не сын! Вот вырастила неблагодарного
Семен опустил голову.
***
Долго потом он переживал, но постепенно привык к новой тишине.
Свекровь исчезла из их жизни.
Вере и правда стало легче дышать.
В душе она, конечно, надеялась, что когда-нибудь всё наладится и можно будет по-человечески поговорить но пока пусть будет так, как есть.
Иногда лучше выставить границы с теми, кто приносит лишь боль и тревоги, даже если это твоя собственная родня.
Семья это, прежде всего, уважение и поддержка. Только тогда дом будет крепким и безопасным для всех.
