«Ты здесь никто, как и твой ублюдок!» — услышала я от сестры мужа. Цыганка Ромка вышла замуж рано — отец выбрал ей жениха прямо в день её восемнадцатилетия. Семья — зажиточная, чего ещё для счастья надо? Свадьба гулялась на всю деревню, но только сами молодые чувствовали себя чужими среди своих. Ромка сразу прониклась симпатией к жениху, хоть и знала его мало. Её сестре повезло меньше — та вышла за сорокалетнего мужчину из соседней деревни. Все думали, так и останется старой девой, но отец нашёл ей жениха и обещал приданое. Молодожёны поселились в доме Эдуарда. Места было немного, но всё шло своим чередом. Хозяин пообещал: появятся внуки — дом расширим. Свекровь не придиралась к невестке, помогала освоиться с новой ролью молодой жены. А вот золовка была крайне враждебна к новенькой снохе. Анна была старше, но жила с родителями: муж, которого ей выбрал отец, вскоре выгнал её обратно, и все вещи вернулись вместе с нею. Языком остра, дома не хозяйка, к семье не привязана — вот и осталась одна. По старым обычаям, невестка получает право быть полноправной хозяйкой только после рождения первенца-мальчика. До тех пор — сиди молча и не рыпайся. Поэтому каждая девушка спешила забеременеть, придя в дом мужа. Ромка решила поступить так же. До беременности Анна заставляла её выполнять самую грязную и тяжёлую работу, хоть в хозяйстве и были наёмные работники. Просто золовке нравилось потешаться над бедной Ромкой. Как только Эдуард узнал, что станет отцом, ему не было счастья предела. Тёща с тестем ликовали и гордились невесткой. В тот же день купили стройматериалы для расширения дома. Анна переживала: ей до скончания дней жить с родителями, никто уж больше не позовёт под венец, никто не построит ей отдельного дома… Прошло полгода. Ромку разбудил стук в дверь. Это была Анна. — Ты чего легла? Всё ли в доме убрала? — Дома — да, а во двор муж не пускает. — Конечно, не пускает, ленивая!— фыркнула Анна. — Что тебе надо? — С кем это ты так разговариваешь? Решила, что можешь мне указывать? Напоминаю: ты ещё не родила, чтобы мною командовать! — Я и не собиралась… — Да ты здесь никто, как и твой карапуз! Ты что, это понимаешь? Анна словно с ума сошла: стала бросаться вещами, орать. Тесть ворвался в дом и увёл бешеную дочь. Ромка погладила живот, мысленно успокоившись: всё наладится. Всё обязательно наладится…

Без рубрики

Автор Perfect WorldВремя чтения 3 мин.Просмотры 6Опубликовано 30.12.2025

«Ты здесь никто, как и твоя мелюзга!» сказала сестра мужа.

Раиса вышла замуж довольно рано отец нашёл ей мужа в день её совершеннолетия. Семья у него зажиточная что ещё нужно для счастья? Свадьбу сыграли на широкой руке, гуляла вся деревня. Только молодожёны растерянно переглядывались.

Раиса к супругу быстро привыкла, хоть и практически его не знала. А вот её сестре повезло меньше выдали за четырёхдесятилетнего мужика из соседней деревушки. Все думали, что так и останется в девках, но отец нашёл ей жениха, пообещав хороший приданое.

После свадьбы молодые поселились в доме Дмитрия. Места немного, но всё по порядку. Глава семейства предложил: как только появятся внуки построят пристройку.

Свекровь Раису не гнобила, помогала освоиться и войти в роль молодой жены. А вот заловка отнеслась враждебно Валентина была старше и всё ещё жила с родителями. Её тоже выдали замуж, но зять после года совместной жизни вернул её обратно с вещами. Её в деревне считали настоящей стервой: не желала заниматься хозяйством, о семье и думать не хотела. Так и жила одна, на всех сердясь.

По старинному обычаю невестка становится по-настоящему хозяйкой только после рождения первенца сына. До этого сиди себе тихо, не высовывайся. Вот и каждая девушка, заселяясь в дом мужа, старается поскорей забеременеть.

Раиса выбрала тот же путь. Пока не забеременела, Валентина заставляла её делать самую грязную и тяжёлую работу. Хотя, по сути, в доме трудились наёмные работники. Но заловке, похоже, доставляло удовольствие унижать Раису.

Когда Дмитрий услышал, что скоро станет отцом, тот засиял от счастья. Свёкры тоже были довольны, гордились невесткой. В тот же день они отправились на рынок покупать стройматериалы для пристройки. Валентина же не находила себе места поняла, что ей так и жить всю жизнь с родителями: никто больше не посватает, свой угол не построит…

Прошло полгода. Раису разбудил громкий стук в дверь. То была Валентина.

Чего это ты разлеглась? Всё в доме убрала?
В избе да, но во двор муж не велел мне выходить.
Он не велел? Просто ленивая ты!
Что тебе вообще надо?
Ты со мной так разговариваешь? Тренируешься, чтобы командовать мной? Напоминаю, ещё не родила, чтоб мною верховодить!
И в мыслях такого не было
Ты тут никто, как и твой ребёнок, понятно тебе?

Валентина будто с ума сошла начала швыряться вещами и кричать. Свёкор вбежал в избу, увёл бешеную дочь. Раиса, приласкав живот, успокоилась. Всё будет хорошо. Обязательно всё будет хорошоНа следующее утро в доме стало тихо: Валентина, собрав свои нехитрые пожитки, ушла никому не сказав ни слова. Раиса почувствовала необычайную лёгкость будто в доме рассеялся давний, гнетущий холод.

Через месяц на свет появился здоровый мальчик. Его плач эхом разносился по избе, наполняя дом каким-то новым смыслом. Дмитрий прижимал к груди сына, а свёкры смотрели на внука со слезами восторга.

Вот теперь ты хозяйка, сказала свекровь, обнимая Раису.

Распираемая гордостью и покоем, Раиса стояла у окна, смотрела, как достраивают пристройку: гулкие звуки топора и запах свежей древесины вплетались в обновлённую жизнь. Она знала впереди будут трудности, но теперь в её доме царили любовь и уважение. А за окном пели невидимые птицы, предвещая счастливое утро новой семьи.

Tu es mon miracle. Lorsque Jeanne marchait, perdue sur le chemin, une seule pensée résonnait dans sa tête : « Dommage, trop tard… on ne peut rien faire… rien… je ne peux rien dire, mais il faudrait mettre de l’ordre dans tes affaires… des antidouleurs… dommage… seul un miracle… » Les mots du médecin avaient frappé Jeanne comme un éclair dans un ciel serein, un diagnostic soudain, brutal, implacable. On l’appelle pourtant « le tueur silencieux ». Ce « prédateur discret » s’était faufilé sans bruit. Peut-être cette année-là, quand Jeanne n’a pas été admise en fac de médecine, et que son rêve a éclaté comme une bulle de savon. Ou peut-être ce soir où sa mère, glissant dans la cour, était restée trois heures sur le sol gelé avant de s’éteindre quelques jours plus tard sans reprendre connaissance. Ou peut-être… ou peut-être… Des « peut-être », Jeanne en avait trop. Impossible de savoir ce qui avait vraiment tout déclenché. – « Mettez de l’ordre dans vos affaires », tournait en boucle dans sa tête. – Bah, mais quelles affaires ? Pas d’enfants, pas de fortune, je ne dois rien à personne. Juste attendre, attendre… juste un miracle… Sans s’en rendre compte, Jeanne essuyait d’un geste machinal les larmes qui coulaient sur ses joues. Elle avait déjà quitté les grilles de l’hôpital, traversé la longue allée où l’ombre épaisse des platanes géants offrait un peu de répit. Elle approchait de la rue, les voitures fusaient sur la chaussée, tous semblaient pressés. – Ils sont pressés de vivre, tous… et moi… – soupira Jeanne avec tristesse. Soudain, la fatigue l’envahit, son cœur s’emballa, elle dut s’arrêter et s’appuya au tronc d’un arbre imposant. Une, deux, trois minutes plus tard, ses battements redevinrent normaux. Un taxi était là, prêt à la ramener chez elle. Là-bas, les murs, les souvenirs, les photos. En face de son immeuble commençait la forêt. Les promoteurs n’avaient pas encore tout défiguré, l’ancien quartier respirait – bouleaux, sapins, pins. Herbes, arbustes, champignons. Jeanne adorait s’y promener, la forêt lui donnait des forces, lui offrait ses brumes, le chant des oiseaux, la danse légère des araignées sur la rosée. Ce jour-là, elle s’y aventura. Equipée d’un imperméable, sous un ciel menaçant et la pluie fine, Jeanne fut accueillie par le silence de la forêt. La nature semblait retenir son souffle avant l’orage, pas même un moucheron ne la dérangea. Elle marcha, tourna, encore, encore. Soudain, elle se retrouva loin du chemin, prise d’un malaise, un poids dans l’âme. Elle s’arrêta, écouta les bruits du monde, écouta son propre trouble. Quelque chose l’inquiétait. Son regard scruta les alentours, cherchant l’origine de son malaise. Plus loin, à quelques mètres du sentier, elle aperçut une forme qui sembla bouger. Un gémissement ? Un souffle ? D’un bond, Jeanne s’en approcha. – C’est quoi ? Oh… un chien… – s’écria-t-elle. Sous l’arbre gisait la chienne, sale, épuisée, attachée au tronc. Arrachant la corde avec des doigts tremblants, Jeanne libéra l’animal puis découvrit, bouleversée, une énorme tumeur au bas-ventre du chien. Elle s’effondra contre le tronc, les larmes coulant, traçant sur sa peau des traces noires de boue. Quand elle retrouva son calme, Jeanne s’accroupit, tenta de réconforter la chienne, mais celle-ci n’avait plus la force d’ouvrir les yeux. Utilisant son imperméable et son sweat, Jeanne improvisa une couverture pour transporter la chienne, frêle et légère, jusqu’en ville en courant. Les vétérinaires, étonnés, ne posèrent pas de questions : « Faites tous les examens, échographies, radios – je veux l’aider », supplia Jeanne avant de s’évanouir. La chienne resta en clinique ; Jeanne rentra chez elle. Le lendemain, elle était déjà devant la porte. Le chirurgien la reçut : — Pas de conclusion hâtive, on attend les examens, deux trois jours encore. Mais, au fait, savez-vous que cette chienne a un pedigree et un tatouage ? On a trouvé ses anciens propriétaires… — Il lui tendit un papier, avec son propre numéro. — J’appellerai dès qu’on en saura plus. Alors Jeanne veilla la chienne durant les perfusions, la caressa, lui murmurant des paroles tendres à l’oreille. Mais la chienne était indifférente. – Elle ne veut plus vivre, murmura l’infirmière. On a appelé ses propriétaires, ils ont nié son existence. La trahison, voilà… Finalement, le verdict tomba : situation désespérée, l’animal n’y croit plus, il ne mange plus, il ne veut plus rien. Si seulement elle pouvait croire à l’amour, avoir l’envie de vivre, alors… peut-être… un miracle… – Essayons ! – s’écria Jeanne, attrapant la main du vétérinaire. – Et si le miracle avait lieu ? Tous les jours, Jeanne veillait la chienne, la cajolait, la consolait : — Si tu meurs, je meurs, chuchota-t-elle. L’infirmière détourna les yeux, émue, voyant Jeanne avalée par le chagrin. Soudain, la langue de la chienne effleura faiblement la main de Jeanne. Jeanne approcha une gamelle d’eau… L’opération dura trois interminables heures. Le vétérinaire sortit épuisé : — Tout s’est bien passé, mais aucune garantie. La chienne est sous anesthésie. Il faudrait que vous soyez là à son réveil, peut-être que le miracle a eu lieu aujourd’hui… La convalescence de Marvel – c’est ainsi que Jeanne appela la chienne – fut difficile. Fièvre, médicaments, nuits blanches, injections répétées. *** Quatre mois ont passé. L’automne s’installe. Jeanne et Marvel retrouvent goût à leurs balades en forêt. Marvel comprend qu’on ne l’abandonnera plus et s’attache à Jeanne. Mais Jeanne, elle, s’inquiète pour l’avenir de la chienne si sa propre maladie fait son œuvre… Elle commence à chercher une famille d’adoption. Rendez-vous est pris. Avant cela, une visite à l’hôpital pour connaître le verdict de ses propres analyses. — Demain, je saurai la vérité… Il faut que Marvel s’habitue à d’autres mains. Mon Dieu, j’ai si peur… Après une nuit blanche, Jeanne ne pense qu’à la chienne. L’infirmière l’appelle dans le bureau du chef de service. — Vos résultats me surprennent, dit l’oncologue d’une voix douce. Il se passe parfois des choses rares – vous êtes en rémission. Il faudra nous revoir, bien sûr… mais je pense que vous allez vite reprendre pied. C’est, voyez-vous, un miracle ! À la maison, Marvel l’accueille joyeusement, la fêtant, s’inquiétant, se réjouissant. Jeanne s’assied par terre, embrasse la douce tête de la chienne. — Marvel ! Tu es un miracle ! Tu es mon Miracle ! — Elles restent là, dans les bras l’une de l’autre, longtemps. Y a-t-il plus grand bonheur que de comprendre que l’Univers nous offre du temps, et que nous, nous pouvons nous offrir l’amour ?

«Ты здесь никто, и твой ребенок тоже!» — бросила мне золовка. Мария вышла замуж совсем юной — отец подобрал ей мужа ровно в день её 18-летия. Семья у нас зажиточная — что ещё нужно для счастья? Свадьба гуляла на всю деревню, только сами молодожёны чувствовали себя чужими в этом празднике. Мария полюбила жениха, хотя толком его и не знала. Сестре повезло меньше — она оказалась замужем за сорокалетним мужчиной из соседнего села. Все думали, что она так и останется в девках, но отец нашёл ей «партию» и пообещал приданое. Молодые поселились в доме у Эдуарда. Места немного, но всё по порядку: глава семьи пообещал, что как только появятся внуки — пристроят новые комнаты. Свекровь не докучала снохе и помогала ей привыкнуть к роли молодой жены, а вот золовка сразу стала враждебна. Анна была старше, но жила вместе с родителями. Отец удачно выдал её замуж, но спустя год зять вернул её обратно с её вещами. Злой была эта женщина. Дом ей был неинтересен, к семье она не лежала душой — вот и осталась одна. По старому обычаю в доме жены становились полноправными хозяйками только после рождения первенца-мальчика. Пока ребёнка не было, новобрачная должна была сидеть тихо, не перечить и слушаться старших. Поэтому каждая женщина стремилась побыстрее забеременеть. Мария тоже выбрала эту тактику. До самой беременности Анна заставляла её выполнять самую грязную и тяжёлую работу по дому. Хотя рабочие в хозяйстве были — смысла в этом не было. Просто золовке нравилось унижать молодую невестку. Когда Эдуард узнал, что станет отцом, радости не было предела. Свёкры тоже были горды снохой, тут же купили стройматериалы для новой пристройки. Только Анна злилась — понимала, что навсегда так и останется жить с родителями. Никто не женится, никто не построит ей дом… Прошло полгода. Марию разбудил громкий стук: это была Анна. — Почему ты легла? Всё по дому сделала? — В доме — да, а на улицу муж меня не пускает. — Просто лентяйка ты! — Чего ты хочешь? — Это ты со мной так разговариваешь? Думаешь, теперь будешь мной командовать? Напоминаю — пока не родишь — здесь тебе слова не давали! — Я и не думала… — Ты здесь никто, и твой ребёнок тоже! Поняла? Анна вела себя как настоящая истеричка — швырялась вещами, кричала… Свёкор вошёл и увёл взбешённую дочь. Мария гладит живот — всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо…