Двери автомобиля открылись, и из него резко вытолкнули собаку без малейшего предупреждения, будто бы скинули мешок мусора.
Мария Ивановна стояла у калитки с ведром отваренного картофеля для кур, когда увидела чёрный «Лада». Машина остановилась прямо посеред деревенской улицы, как будто на показ.
Двери расхлестнулись, и собака, рыжая и худощавая, с испуганными глазами, выскочила наружу. Сразу за ней полетел старый, потрёпанный ковёр, который упал в дорогу и зазвонел в пыли.
Двери захлопнулись, машина ревом сорвала с места и исчезла. Мария Ивановна застыла, не в силах пошевелиться. Ведро выскользнуло из рук, а кожура картофеля разлетелась по земле.
Собака села посеред дороги и, не лая и не рыдая, лишь смотрела в следы машин, будто ждала их возвращения, будто надеялась, что ктото откроет двери и позовёт её.
Ты видела? бросилась крикнуть из соседнего двора Зина Петрова, размахивая руками. Что они сделали? Это же люди?!
Вижу, отозвалась тоскливо Мария Ивановна.
Нелюди! плевнула Зина в сторону удаляющегося автомобиля. Живодёры! Выбросили её, как тряпку!
К ним подоспели ещё деревенские жители. Сплетни в селе летят быстрее ветра.
Кто она была? спросил один.
Дачники, наверное, из города, ответил другой.
Зачем её выбросили? вопрошала третья.
Кому она нужна? Наверно, уже старая, подначивали они.
Жаль, произнёс ктото, хотя никого это не спасало. Собака всё сидела рядом с ковром, словно привязанная к нему.
Мария, что ты стоишь? крикнула Зина. Кур корми!
Мария молча пошла к дороге.
Куда ты? испугалась Зина. Может, она сумасшедшая?
Не сумасшедшая.
Откуда ты знаешь?
Знаю.
Мария шла медленно, не спеша, чтобы не напугать животное. Собака подняла голову, настороженно посмотрела, но не убежала.
Ну что, прошептала Мария, присев в нескольких шагах от неё. Тебя тоже не берут?
Собака молчала.
Понимаю тебя, правда понимаю, протянула руке. Пёсик понюхал её пальцы, лизнул их грубым, тёплым языком.
Внутри Марии чтото потаянило, впервые за месяц.
Пойдём со мной, шепнула она. Вдвоём нам не страшно.
Она взяла старый, запачканный ковёр для собаки он был последней связью с прежней жизнью. Пёс медленно, неуверенно встал и последовал за ней. Соседи, стоя у калиток, качали головой:
Она сошла с ума? Зачем ей эта собака?
Мария не оборачивалась, ей было всё равно, что думали другие.
Собака шла за Марией на расстояние тричетыре метра, оглядываясь, будто ждёт, что хозяева вернутся, будто боится ошибиться.
Машины уже не было, лишь узкая земляная дорожка и редкие любопытные взгляды сквозь заборы.
Заходи, открыла Мария калитку.
Пёс затаился у порога, не решаясь войти.
Не бойся, заходи, тихо сказала она, переступив порог, будто предвидя ловушку. Мария раскинула ковёр в хлеваце. Тот же самый, грязный, но родной.
Вот, здесь будешь, пока привыкнешь.
Пёс свернулся калачиком, положил морду на лапы, но взгляд не отводил от двери. Он всё ждал.
Весь день собака почти не шевелилась, ела мало, лишь воду пил и сидела на ковре, глядя в дверь.
Они не вернутся, говорила Мария. Кинули и забыли.
Но пёс не верил. Соседи заглядывали: «Можно картошку», «Можно спички» на деле лишь посмотреть.
Мария, ты серьёзно её оставишь? спросила Зина, указывая на собаку.
Оставлю.
Зачем? Тебе будет тяжко. Кормить её, гулять, убирать за ней?
Не будет.
Да ну! После Петровича ты уже на ногах хромаешь. Тебе бы отдохнуть, а ты с псом возишься!
Мария молчала, ибо не могла объяснить, что после смерти мужа в этом доме её единственная компания пёс.
К вечеру собака начала «оттаивать». Сначала осторожно подошла, положила морду на колени, вильнула хвостом, робко.
Вот умница, погладила её Мария. Хорошая моя.
Пёс закрывал глаза от удовольствия, а ночью тихо завыл, будто звал когото из прошлого.
Мария лежала в кровати, слушая, и понимала, что пёс тоскует по прежней жизни, по тем, кто его бросил.
Недоумок, думала она. Их бросили, а она ждёт их. А сама? Петрович долго болел, кричал, а она терпела, прощала, ждала, пока он не ушёл после очередного гулянки.
Утром пришла дочь Ольга, вошла в дом, осмотрела всё с недовольством:
Мам, что ты тут устроила? Собака?!
Собака.
Зачем?
Не знаю, так.
Так! Тебе же больше нечего делать? Ты одна, здоровье уже не то, а ты ещё животное подобрала!
Ольга молчала, пока Мария чистила картофель на ужин.
Мам, я серьёзно. Отдай её комунибудь. Или в приют сдай.
Не отдам.
Почему?
Потому что она мне нужна! резко обернулась Мария.
Ольга опешила, замолчала.
Ты живёшь своей жизнью, а я одна в пустом доме, полном воспоминаний. Думаешь, легко? Думаешь, я не знаю, что скоро и я никому не пригодлюсь? Как эта собака?
Голос задрожал. Мария отвернулась, не желая, чтобы дочь видела её слёзы.
Мам, хватит, Ольга нелепо обняла её. Мы редко обнимаемся. Ты нам нужны. Просто сейчас заняты работой, детьми.
Я знаю вашу занятость.
Ольга вздохнула, погладила собаку, которая осторожно подошла.
Как её зовут?
Не знаю. Ещё не придумала.
Рыжая. Давай «Рыжка»?
Банально.
А «Лиска»?
Мария улыбнулась:
Лиска? Пойдёт.
Собака вильнула хвостом, будто согласилась. На следующий день в деревню снова врезался чёрный «Лада», та же самая.
Мария сразу её узнала, сердце сжалось. Машина остановилась у её калитки.
Из неё вышли двое, мужчина и женщина, молодые, в дорогих куртках.
Здравствуйте, сказал мужчина. Мы за собакой.
Мария застывши.
За какой собакой?
За нашей, рыжей. Слышали, вы её взяли?
Взяла.
Значит, забираем.
Как это забираете?!
Женщина закатила глаза:
Слушайте, мы её не выбросили просто так! Мы решили её «провести» в урок. Она прогрызла мои новые кожаные сапоги, стоящие десять тысяч рублей! Поэтому её высадили, чтобы поняла, что так нельзя. Теперь пришли забрать.
У Марии захватило дыхание.
Провести? Вы её выбросили на улицу, чтобы «провести»?
Ну, так Вы её нашли.
Она ждала вас!
Хорошо, значит, урок усвоен, мужчина запрыгнул через калитку. Где она? Пойдём, покажете.
Мария сделала шаг вперёд, встала в проём:
Не отдам.
Что?
Я говорю не отдам! Вы бросили её, как мусор. Она больше не ваша!
Мужчина улыбнулся:
Бабка, о чём ты? У меня есть документы, родословная. Она наша собственность!
Собственность! дрожала Мария от ярости. Вы говорите о живом существе, как о вещах!
Потому что она наша вещь! Дорога. И мы её забираем. Хотите мирно, не хотите иначе.
К калитке уже собирались соседи. Слухи разлетелись мгновенно.
Что происходит? спросил ктото.
Пришли собаку забирать, те, кто её два дня назад выкинул!
Толпа гудела.
Хотят её «провести»! крикнула Зина. Сапоги, видите? Грызла! Поэтому её выбросили!
Живодёры! воскликнул ктото.
Как вам не стыдно? махнула баба Клава. Жизнь вонзить!
Мужчина, самоуверенно, обратился к толпе:
Это наша собака! По документам наша. Берём, вам не дело!
Как не ваша? вышел дядя Василий, местный авторитет. Мы здесь живём и видели, как вы её бросили.
Не просто бросили! За сапоги, скривилась женщина. Она должна была заплатить за мои новые сапоги! Нужно было её научить!
Мария глядела на неё, на накрашенную морду, на маникюр, на золотые серьги, на безразличие в глазах.
Уходите, сказала она тихо, но голос её прозвучал, как сталь.
Что? не расслышал мужчина.
Я сказала уходите! сделала шаг вперёд. И больше не появляйтесь здесь!
Ты совсем сошла с ума, бабка?! взревел мужчина. Это наша собака! По документам! Позовём полицию!
Позовите! Мария отстоялась. Маленькая, сухая, но непоколебимая. Расскажете, как её «провели»! Как бросили!
Мы её не бросали! Мы
Бросили! перебила Мария. Вы выбросили её, как мусор, вместе с ковром! Я сама видела! Все здесь видели!
Толпа гудела, подтверждая.
Видели! На собственные глаза!
Мы свидетели!
Вы же жители, а не хозяева!
Мужчина покраснел, вытащил телефон:
Всё, звоню в полицию. Сейчас разберёмся!
Звони! крикнул дядя Василий. Мы тебе такие статьи накажем! Жестокое обращение с животными знаешь?
Что жёсткое? Мы её просто «провели»!
Женщина закатила глаза и обратилась к Марии:
Слушайте, мы не звери. Понимаем, вы к ней привязались. Она залезла в сумку. Мы заплатим за уход. Сколько хотите? Пять тысяч? Десять?
Настала тишина. Мария долго смотрела на купюру, потом тихо рассмеялась:
Вы думаете, дело в деньгах?
А в чём ещё? искренне удивилась женщина.
Тут из-за калитки высунулась голова Лиски.
Она увидела бывших хозяев и замерла.
Ну вот! радовался мужчина. Видите? Она нас узнала! Идём, Джесси! Идём к нам! протянул руку.
Лиска посмотрела на него, тихо завив, спряталась за Марию.
Джесси! крикнул мужчина строже. Ко мне! Сейчас же!
Собака прильнула к Марии ещё сильнее.
Не уйдёт, сказал дядя Василий. Сам видите, боится вас.
Что за чушь? Она просто отвыкла! Дома всё вспомнит!
Дома? улыбнулась Мария. У неё теперь другой дом. Здесь, со мной.
Она села и обняла Лиску. Толпа взорвалась аплодисментами.
Правильно, Мария!
Не отдавайте!
Мы с тобой!
Мужчина и женщина смущённо переглянулись, явно не ожидали такой отваги.
Вы пожалеете, прошипел мужчина. Мы вернёмся с полицией и документами.
Возвращайтесь, спокойно ответила Мария. Знайте, все здесь свидетели.
Мы всё расскажем! поддержала Зина. И в газету напишем! И в интернет выложим! Пусть все знают, какие вы!
Женщина схватила мужчину за рукав:
Пойдём. Всё равно напрасно.
Но
Я сказала пошли! она повернулась и пошла к машине. Приобретём другую! С родословной!
Мужчина постоял ещё секунду, бросил на Марию последний злобный взгляд и пошёл за ней.
Они сели в машину, хлопнули дверями, сорвались с места, поднимая пыль столбом, и исчезли за поворотом.
Мария обнимала Лиску и плакала.
Машенька, ну что ты, баба Клава обняла её. Всё хорошо, ты победила, отстояла.
Молодец, кивнул дядя Василий. Не испугалась.
Вечером Мария сидела на веранде, а Лиска лежала рядом, положив морду на её колени. Небо розовело, солнце садилось за деревенскими крышами. Было тихо, но сердцу было тепло.
Ну что, подруга, гладила Мария рыжую шерсть. Остаёмся вдвоём.
Лиска вздохнула и закрыла глаза. Через неделю позвонила Ольга:
Мам, я видела в интернете. О вас написали: «Женщина отстояла собаку от жестоких хозяев». Вас даже сфотографировали.
Правда? удивилась Мария. Не знала.
Мам, прости меня за Лиску. Я тогда не понимала, думала, тебе тяжко. А оказалось наоборот.
Ничего, дочь. Ты не виновата.
Приеду на праздники с детьми? Пусть они познакомятся с Лиской и со мной.
Приходите. Буду рада.
Мария повесила трубку и улыбнулась.
Дети приедут, внуки. Дом снова наполнится голосами и смехом. Жизнь продолжается.