2марта, обычный вторник. Я заварила чай, включила тихое радио, а из кухни доносился аромат запечённых яблок мой способ прогнать осеннюю серость. День шёл как любой, пока не прозвенел звонок в дверь.
Я открыла её и на мгновение ощутила, будто сплю. Там стоял он Иван, в той же куртке, тем же холодным взгляде, будто бы вернулся после недельной командировки, а не после двух лет жизни с другой женщиной.
Привет, сказал он, будто мы виделись вчера.
Я молчала, глядя на него, пытаясь совместить образ человека, который уехал, не оглядываясь, с тем, кто сейчас стоит в моих дверях, как будто просто за хлебом зашёл.
Два года назад Иван собрал чемодан в одно полуднее. Он говорил, что «так дальше нельзя», что «нужно чтото менять». Эта «перемена» оказалась молодой девушкой, с которой он познакомился в одном из деловых выездов.
Он уехал за границу, оставив меня и нашу жизнь в России. Сначала писали короткие сообщения о формальностях, кредите, счётах в рублях. Затем они стали реже, потом тишина. Через несколько месяцев я перестала ждать каждого сигнала телефона. Научилась покупать продукты для одной, засыпать в пустой кровати, жить.
А теперь он стоял передо мной без предупреждения, без звонка, без письма. Только он и чемодан.
Я всё обдумал, начал он. То был ошибкой. Хочу вернуться.
«То» он назвал два года, будто это была плохая погода в отпуске.
Куда хочешь вернуться? спросила я спокойно. В квартиру, к столу на кухне, к праздникам, которых не было? Ко мне два года назад?
Он помолчал, потом пожал плечами, будто всё просто. Ведь всё здесь. Наша жизнь.
И тогда я поняла, что в его глазах время застыло. Он действительно думает, что может просто войти, снять куртку и сесть за стол, за которым я сидела одна два года.
Я пригласила его войти, не из нежности, а из любопытства хочу услышать, как человек после двух лет отсутствия объясняет своё «возвращение». Он занял место за тем самым столом, который знала наизусть. Огляделся: новые шторы, книги, которые я купила, когда вновь начала читать вечерами, фотографии из поездок с подругами.
Вижу, ты устроилась, сказал он.
Да, ответила я. Пришлось.
Он стал рассказывать, что прежняя жизнь не соответствовала его ожиданиям, что «всё было здорово какоето время», но потом пришла рутина, разногласия, конфликты. Он скучал, понял, что хочет домой.
Я слушала. Каждое его слово звучало знакомым ритмом тем же, которым он годами пытался заглушить неприятные правды. Только за эти два года дом изменился. Я изменилась.
За два года ты не написал ни одного письма, не пришёл на праздники, не спросил, как я себя чувствую, сказала я спокойно. А теперь просто возвращаешься?
Да, он ответил. Потому что люблю тебя.
Слово «люблю» прозвучало чужо, как будто после долгой паузы потеряло вес.
Он сел напротив меня, там, где раньше мы вместе планировали отпуск, считали счета и смеялись над детскими ошибками. На мгновение он осмотрел всё, будто искал в этом пространстве то, что оставил. Но квартира уже не была его. С каждым его взглядом я всё отчётливее видела разницу он пытался вписаться в мебель, которая уже не подходит.
Знаешь, для меня всё выглядело иначе, начал он. Я думал, будет легко, начну с чистого листа. Но новая страна, язык, работа У неё была своя жизнь. У меня тоже была. Не вышло. Я понял, что моё место здесь.
«Моё место здесь» прозвучало так наивно, что больно. Где ты был, когда я сама должна была платить каждый счёт, каждую беседу с детьми, каждую ночь, когда стены гудели от тишины? Где ты был, когда первые праздники я проводила за пустым столом, а телефон молчал?
Я посмотрела на него не как на любимого, а как на того, кто исчез в середине предложения и теперь возвращается, будто никто не заметил его отсутствие.
За два года тебя не было ни минуты, прошептала я. Ты не написал в Сочельник, не позвонил на мои дни рождения, даже не спросил, как я. А теперь стоишь в дверях и говоришь: «возвращаюсь»?
Он сжал руки на столе.
Я знаю. Я подвёл. Но я люблю тебя.
Эти слова снова прозвучали пусто, как ключ, не подходящий к замку.
Не говори, что любишь, ответила я спокойно. Любящий человек не исчезает на два года и не возвращается, как будто вернулся с каникул.
Воцарилась тишина, в которой больше ничего не нужно было говорить всё уже было сказано делами.
Он встал медленно, подошёл к двери, ещё раз посмотрел, будто пытался запомнить каждый нюанс. Я найду гденибудь временное жильё, тихо сказал он. Не хочу давить.
Хорошо, ответила я. Давление ничего не изменит.
Он вышел, не хлопая дверью, а тихо её закрыл. Я слышала, как он спускается по лестнице, шаг за шагом, всё дальше. С каждой секундой я ощущала, как напряжение со мной спадает.
Я села за стол. На столешнице остался остывший чай. Ещё мгновение назад в воздухе висела возможность чегонибудь случиться. Сейчас была лишь ясность. Не радость, а спокойная уверенность.
Я встала, открыла окно. В комнату влетел прохладный осенний ветер, разгоняя аромат запечённых яблок. Повернувшись к входной двери, я поняла, что два года, несмотря на его отсутствие, я подсознательно держала этот дом в состоянии ожидания, словно двери ещё когданибудь откроются. Теперь я знала одно: они больше не откроются.
Не было слёз. Было решение. Глубокое, тихое и полностью моё. Я не хотела его возвращения, не из ненависти, а потому, что перестала нуждаться в человеке, который однажды исчез, полагая, что всегда найдёт, куда вернуться.
Я закрыла за ним дверь и впервые за долгое время почувствовала, что стою на своей стороне. И всё же, когда вечером в доме снова наступила тишина, в голове прозвучал один тихий, но настойчивый вопрос: а может быть, я ошиблась? Может, стоило позволить ему остаться?
