Перестала готовить разносолов для мужа и тёщи, когда случайно подслушала их разговор обо мне.
Василиса, ты уверена, что утка готова? Папа не любит жёсткое мясо, ты же знаешь, у него зубы, Сергей заглянул в духовку, чуть не обжег брови, и сомнительно проколотил вилкой золотистую тушку.
Василиса, балансируя гигантский поднос, где возвышалась гора пирожков с капустой и яйцом, устало вытерла прядь волос, застрявшую у лба.
Серёжа, я мариновала эту утку два дня в апельсиновом соке с мёдом. Она тает во рту, как масло. Лучше достань из холодильника заливное, оно должно уже схватиться. И проверь, хватает ли хлеба, ваши родители без бородинского за стол не садятся.
На кухне царил тот особый предпраздничный шум, который обычно слышен перед Новым годом или свадьбой, хотя календарь показывал обычную пятницу середины июля. За окном дачного дома кликали цикады, густой вечерний воздух пах нагретой хвою и проточной рекой, но Василисе было не до красоты природы. Последние пять лет её выходные проходили по одному сценарию: марафон у плиты, генеральная уборка и приём дорогих гостей мужа и тёщи.
Виктор Иванович и Галина Петровна были людьми старой закалки, требовательными к быту и, особенно, к еде. « Мы не едим магазинную пищу, там только химия, часто повторяла тёща, сжав губы. Поэтому Василиса, работающая всю неделю главным бухгалтером в крупной фирме, по пятницам превращалась в шефповара элитного ресторана.
Ну вот, вроде всё готово, с ухмылкой сказал Сергей, оглядывая накрытый на веранде стол. Скатерть из крахмала, кольцевые салфетки, запотевший графин для отца, домашний морс для матери. Ты у меня волшебница, Васюля. Мать опять будет придираться, но я знаю, что вкуснее никто не готовит.
Василиса слегка улыбнулась. Похвала мужа была приятна, но сил радоваться уже не было. Спина гудела, ноги отекли. А впереди ещё два дня «культурной программы», разговоров о политике и смене блюд.
В семь вечера к воротам подъехал старенький, но начищенный до блеска «Запорожец» Виктора. Начался ритуал встречи.
Ох, ну и дорога, ну и пробки! громко заявила Галина Петровна, вышедшая из машины, обмахиваясь платком. Думала, не доедём. Серёжа, ты почему траву у забора не покосил? Выглядишь неопрятно.
Привет, мама, привет, пап, поспешил Сергей принять сумки. Да покошу завтра, не успел.
А Василиса где? тёща бросила взгляд на участок. Опять на кухне суетишься? Могла бы и выйти, чай попить, люди чужие приехали.
Василиса уже спускалась с крыльца, пока вытирала руки о передник.
Здравствуйте, Галина Петровна, Виктор Иванович. Добро пожаловать. Ужин уже на столе, всё горячее.
Надеюсь, не жирное? пробурчал Виктор, пожимая руки невестке. Врач мне жареное запретил, печень шалит.
Всё, как вы любите, Виктор Иванович. Запечённое, диетическое, успокоила её Василиса.
Ужин шёл привычным ходом. Василиса бегала между кухней и верандой, меняя тарелки, подливая напитки, подавая закуски. Блюда уходили быстро: утка исчезла за полчаса, салат с креветками и авокадо, придуманный специально для Галины Петровны, тоже получил одобрение.
Ну что, протрёт губы салфеткой Галина Петровна и отодвинет тарелку. Утка неплохая, чуть суховата в груди, но для электрической духовки сойдёт. А в тесто к пирожкам слишком много масла, тяжеловато.
Мам, ты же шучу! вмешался Сергей. Тесто воздушное, как пух!
Тебе, сынок, всё нравится, ты у нас неприхотливый, отмахнулась тёща. А я говорю как есть, чтобы Василиса мастерство оттачивала. Заливное мутноватое, бульон надо было лучше процеживать.
Василиса безмолвно приняла упрёк. Она отцеживала бульон через четыре слоя марли, получая прозрачный, как слеза, жидкость. Спорить было бесполезно лишь раззадоришь «маму».
Спасибо за замечания, учту, сухо ответила она, убирая грязную посуду.
В субботу Василиса встала в шесть утра: нужно было подготовить тесто для блинов (отец любил творог с изюмом), сварить тыквенный суппюре (тёща читала, что это полезно для цвета лица) и замариновать шашлык на вечер. Сергей ещё спал, а родители сидели в комнате на верхнем этаже.
К обеду жара стала невыносимой. Василиса, раскрасневшись, жарила третью порцию кабачковых оладий со сметаннойогуртовым соусом. Казалось, будто работает в мартеновском цехе, а не на даче.
Василиса, прозвучал голос тёщи с веранды. А ты нам зелёный чай заваришь? Не в пакетиках, а листовой, с жасмином и свежей мятой.
Сейчас, Галина Петровна, ответила она, выключая плиту. Сорвала мяту с грядки, заварила чай в красивом фарфоровом чайнике, поставила поднос с чашками, банкой домашнего вишнёвого варенья и направилась к веранде.
Дверь веранды была приоткрыта, но плотная москитная сетка скрывала происходящее внутри, а её шаги по мягкой траве были почти бесшумны. Как только она вытянула руку, чтобы открыть дверь, услышала своё имя.
нет, ну посмотри на неё, Витя, тихо, но отчётливо произнесла Галина Петровна, с той интонацией, которую слышат в сплетнях. Бежит, суетится, как ошпаренная. Прямо смотреть тошно.
Да ладно тебе, Галя, лениво отозвался Виктор, прихлебывая чтото из стакана. Девка старается. Кормит вкусно, чего ещё надо? Утка вчера была отменная, зря ты ворчишь.
Вкусно, вкусно передразнила тёща. Не в утке дело, а в её породе. Помнишь Ирину, бывшую Серёжи? Вот была женщина! Статная, спокойная, с достоинством. Она бы никогда не стояла у плиты целыми днями. А эта простая, Витя, деревенщина, хоть и в должности. Думает, если накормит нас деликатесами, сразу в родню запишет и полюбит.
Ну, она любит готовить, может, зевнул Виктор Иванович.
Не любит, а выслуживается! фыркнула Галина Петровна. Видит, что она нам не ровня. Он у нас интеллигент, красавец, а она серая мышка. Пытается желудком купить уважение. Жуткое зрелище. Смотрю её и смех, и грех. Она в муке, волосы прилипли, лицо красное. Не хозяйка, а прислуга. Мы к ней, как в бесплатный ресторан, едем, походим, похвалим и всё. Пусть старается, ума ей не хватает.
Василиса замерла, поднос с дрожью в руках, крышка чайника звякнула. Она затаила дыхание, боясь, что её услышат.
Ты, Галя, помягче бы, буркнул Виктор. Всё же живём у вас, на готовом.
А я ей в лицо ничего и не говорю! парировала тёща. Я же не дура. Зачем мне ссориться? Кто ещё будет делать эти разносолы каждый уикенд? На следующей неделе у меня день рождения. Я уже намекнула, что хочу «Медовик» с орехами. Она, наверное, будет печь коржи всю ночь. А я приду, попробую и скажу: «Ну, в кондитерской на Тверской вкуснее». Пусть знает своё место.
Внутри у Василисы чтото оборвалось. Как будто лопнула тугая струна, державшая её терпение и желание быть хорошей. Она стояла, глядя на старые дачные тапочки, и чувствовала, как обида переходит в холодное, кристально ясное понимание.
Кухарка. «Прислуга». «Бесплатный ресторан». «Выслуживается».
Она медленно развернулась. Руки перестали дрожать. Подошла к кусту смородины, влив в него свежезаваренный чай с жасмином и мятой. Варенье аккуратно разместила под яблоней муравьи будут довольны. Пустой чайник и чашки вернула на кухню.
Затем зайшла в ванную, умылась прохладной водой, расчёсывала волосы, нанёс легкий макияж и надела чистое льняное платье.
Выходя на веранду, она увидела, что родители сидят в плетёных креслах.
О, а вот и чай А где чай? удивилась Галина Петровна, глядя на пустые руки невестки.
Чай закончился, спокойно ответила Василиса, садясь на соседний стул и открывая книгу. И заварка, и газ в баллоне, кажется, тоже кончились. Придётся пить водичку.
Как это «водичка»? удивился Виктор. А обед? Ты же чтото жарила?
Жарила, но пережарила и выбросила. Продукты испортила, Виктор Иванович, мастерства не хватило, улыбнулась она, не отрывая взгляда от страниц. Значит, сегодня лёгкий день. Кефир в холодильнике есть.
Вечер прошёл в странном напряжении. Сергей, вернувшийся с рыбалки, ничего не понял.
Вася, а где шашлык? Ты же мариновала? спросил он, глядя в пустую кастрюлю.
Мясо оказалось с душком, Серёжа. Пришлось отдать соседской собаке, без моргания глаза соврала она. Не хочется родителей отравлять.
Ну вот Что будем есть?
Сварить картошку. И банку кильки открыть. Родители любят простую еду, без изысков.
Ужин состоял из варёной в мундире картошки, консервированной кильки и нарезанного огурца. Галина Петровна сидела с лицом, будто ей подсовывали мёртвую мышь.
Что это? спросила она, отталкивая вилкой картошку.
Ужин, мама, бодро ответил Сергей, набивая себе обе щеки. Василиса говорит, мясо испортилось. Бывает. Картошка молодая, свежая!
Я так не ем, заявила тёща, отодвигая тарелку. У меня желудок болен. Василиса, сделай мне паровой омлет.
Василиса медленно подняла глаза от своей тарелки.
Яиц нет, Галина Петровна. Всё ушло на утренние блины. Сил нет. Я сегодня устала. Плита есть, сковорода в шкафу, Сергей вам поможет.
Тишина за столом стала такой плотной, что её можно было резать ножом. Галина Петровна ловила воздух ртом, будто рыба, выброшенная на берег. Сергей наливает себе водку.
Ты заболела, Василиса? ядовито спросила тёща.
Нет, уже поправилась, загадочно ответила она.
Последнюю неделю Василиса жила в предвкушении. В пятницу не поехала в супермаркет, а купила две пачки «Сибирских» пельменей по акции, батон белого хлеба и обычную «Докторскую» колбасу.
Когда Сергей увидел содержимое пакетов, удивился:
Вася, а где рыба, сыры, мясо? У мамы же день рождения в субботу. Ты же готовила торт.
Сергей, я так устала на работе, вздохнула она. Решила, что эти выходные будем отдыхать. Торт Купим вафельный, твой любимый «Причуда».
Вафельный? Мамe? почесал затылок Сергей. Она обидится.
Не обидится. Главное внимание, а не еда.
В субботу утром родители приехали нарядные, в предвкушении праздничного обеда. Галина Петровна была в новом платье, Виктор Иванович в рубашке с галстуком.
Ну, именинница пришла! торжественно провозгласила тёща. Василиса, чем удивишь?
С днём рождения, Галина Петровна! вручила она букет простых садовых ромашек. Здоровья вам. Проходите к столу.
На столе стояла большая кастрюля, рядом тарелка с нарезанной колбасой и хлебом, и майонез в мягкой упаковке.
Что это? дрогнул голос Галины Петровны.
Пельмени, радостно сообщила Василиса, открывая крышку. Пар поднялся облаком. Магазинные, хорошие, категории «Б». Садитесь, пока горячие.
Тётка медленно села, глядя на пельмени, словно на ядовитых пауков.
Ты шутишь? прошептала она. У меня юбилей шестьдесят пять лет А ты мне пельмени из пакета? И варёную колбасу?
Галина Петровна, зачем эти сложности? сказала она, набирая себе десяток пельменей и обильно поливая их майонезом. Я подумала, зачем лицемерить? Зачем мне выслуживаться, суетиться у плиты? Я ведь, как вы правильно заметили, не ровня вам. Простая, как говорится, а не как Ирина.
Виктор Иванович поперхнулся своей водкойВ тот вечер, когда все разошлись, Василиса тихо закрыла дверь, вздохнула и впервые за много лет почувствовала, что её собственный путь начинается теперь без чужих ожиданий.
