Нашла у мужа второй телефон и просто оставила его на видном местена столе у окна в нашей квартире в Москве.
Ты опять покупаешь тот дешёвый кофе? Я же просил,Глафира, сколько можно объяснять? У меня от него изжога, работать не могу! Сергей бросил чайную ложку на стол, и она звеня подпрыгнула, оставив на клеёнке мутнокоричневое пятно.
Глафира стояла у плиты, помешивая овсянку, стараясь ровно дышать: вдохвыдох, счёт до десяти. В последнее время даже до ста не помогало. Двадцать пять лет брака научили её, что спорить с мужем по утрам дороже, чем молчать, кивнуть и притвориться виноватой.
Серёжа, это тот же кофе, что мы пьём уже три года. Просто банка новая, может, партия такая попалась, спокойно ответила она, не оборачиваясь.
Партия! У тебя вечно то партия не такая, то погода, то ретроградный Меркурий! Экономишь на мне, так и скажи! Конечно, тебе-то что, ты дома сидишь, а я добытчик, мне энергия нужна!
«Добытчик», мысленно усмехнулась Глафира. Зарплата у «добытчика» стояла на месте уже пять лет, а требования росли, как снежный ком. Но она лишь положила перед мужем тарелку с кашей, сверху щедрый кусок сливочного масла.
Сергей морщинкой откинулся, но всёравно взял ложку.
Рубашку погладила? Синюю?
Погладила, вешалка ждёт.
Смотри мне. В прошлый раз рукава как из ладно, проехали. Сегодня задержусь, отчётный период, сам понимаешь.
Понимаю, эхом отозвалась Глафира.
Отчётные периоды у Сергея возникали почти каждую неделю, совещания постоянно, внезапные командировки в выходные, когда «телефон не ловил» или «разрядился». Подруга Ольга уже давно крутит пальцем у виска и говорит: «Глафира, сними розовые очки, у него на лбу написано: «рыльце в пуху». Но Глафира отмахивалась. Пятьдесят лет с хвостиком начинать заново страшно, а прямых доказательств не было. Только лёгкий аромат чужих духов, который Сергей объяснял новой секретарше в приёмной, что «поливается как из ведра».
Сергей быстро доел, вытер губы салфеткой, буркнул «спасибо» и бросился в прихожую. Дверь хлопнула. Глафира осталась в тишине.
Тишина была её лучшей подругой и самым коварным врагом. В тишине удобно думать, но мысли крутятся в сторону тревоги. Чтобы не накручивать себя, Глафира решила заняться генеральной уборкой когда руки заняты, голова отдыхает.
Она начала с антресолей, перебрала зимнюю обувь, потом перешла к шкафу в прихожей, где висели куртки, уже не нужные в тёплом мае. Пришло время их очистить, упаковать в чехлы и убрать в дальний угол.
Глафира сняла с вешалки любимую демисезонную куртку мужа серую, спортивного кроя. Сергей носил её всю весну, утверждая, что она «фартовая». Она привычно проверила карманы перед стиркой. В левом боковом кармане нашёлся старый чек с заправки и обёртка от мятной карамели. В правом забытая маска и пара монет.
Пока собиралась свернуть куртку, пальцы наткнулись на твёрдое в районе подкладки. Карман казался пустым, но приглядевшись, она обнаружила крошечный, почти незаметный потайной карман, пришитый вручную на липучке. Шов был небрежный, кустарный будто Сергей, не умеющий шить, попытался чтото скрыть.
Сердце пропустило удар. Глафира медленно, будто боясь обжечься, просунула пальцы в самодельный тайник и вынула телефон.
Это был не его привычный массивный чёрный смартфон с трещиной, а маленький, белый, блестящий, словно морская галька.
Глафира стояла в прихожей, сжимая находку. Ноги стали ватными. Она прошла к кухне, села на табуретку, нажала боковую кнопку. На экране вспыхнула фотография заката над морем не их дача, а просто красивый безликий закат. Батарея показывала 80% заряда.
Пароль. Конечно, был пароль.
Глафира попыталась год рождения Сергея не подошло. Год их свадьбы тоже нет. День рождения сына мимо. Она положила телефон на стол, руки дрожали, но в голове прозвучало ясно: если существует второй телефон, тщательно спрятанный, значит, есть и вторая жизнь. Ни один человек не вшивает карман ради рабочей линии.
Первый порыв был разбить телефон, уничтожить улик, устроить скандал, крик и слёзы. Но она посмотрела на свои ухоженные руки, на аккуратный маникюр, на женщину, которая всю жизнь держала дом в порядке, и поняла: крик слабость, а ей нужна сила.
Она встала, налила себе стакан воды и выпила залпом. План созрел мгновенно: простой, жестокий, но, как ей казалось, единственно верный.
Не спрятав телефон обратно, не пытаясь его взломать, она протёрла его тряпкой, будто в детективном сериале, и поставила на самое видное место прямо в центр кухонного стола, на кружевную салфетку рядом с вазой для печенья.
Там, где Сергей обычно садился за ужином, телефон выглядел как чужеродный объект, как бомба замедленного действия.
Весь день Глафира провела в тумане, но действовала механически точно. Приготовила ужин его любимое мясо пофранцузски. Запах запечённого сыра и мяса наполнил квартиру уютом, теперь уже фальшивым. На столе белый телефон блестел, как чёрный обелиск.
Ближе к семи вечера замок в двери щёлкнул.
Лен, я дома! бодро прозвенел голос Сергея. Видимо, «отчётный период» прошёл успешно. Голодный как волк, Михалыч опять всех задержал, устроил разнос
Он вошёл в кухню, расстёгивая ворот рубашки.
О, мясо пахнет! Шикарно, в столовой сегодня гадость была
Глафира стояла у раковины, спиной к нему, мыла салатные листья.
Мой руки, садись, ровно сказала она.
Сергей подошёл к раковине, сполоснул руки, вытер их полотенцем, подетски напевал чтото под нос, пододвинул стул и сел.
Ну, что там у нас
И замолчал.
Глафира не обернулась, но почувствовала, как повисла густая тишина, звенящий капающий кран казался оглушительным. Медленно закрыла кран, вытерла руки о фартук и повернулась.
Сергей сидел, уставившись в центр стола. Его лицо, обычно румяное от холодного воздуха, теперь бледнело. Глаза прикованы к белому телефону, рот приоткрылся, будто хотел чтото сказать, но слова исчезли.
Глафира подошла, села напротив, взяла вилку и наколола кусочек огурца.
Приятного аппетита, вежливо улыбнулась она.
Сергей сглотнул, кадык дернулся, переводя взгляд с телефона на неё, а затем обратно. В глазах плясала паника, смешанная с попыткой выдумать ложь на ходу.
Это его голос охрип. Это что?
Телефон, подсказала Глафира, жуя огурец. Лежал в твоей куртке, я решила постирать, проверила карманы. Хорошо, что нашла, а то бы в машинке прокрутился. Жаль вещь, новая совсем.
Сергей нервно хохотнул, звук был жалким.
А, да точно. Это рабочий. Петрович выдал. Корпоративная связь, понимаешь? Безопасность фирмы, всё. Я и забыл о нём, сунул в карман и
Он потянулся к телефону, но не решился взять, будто он был раскалённым.
Корпоративный? удивлённо приподняла бровь Глафира. Интересно, почему он такой женственный? Белый, маленький. Обычно служебные трубки чёрные кирпичи, как твой старый.
Ну так закупили партию оптом, какие были, такие и взяли! Сергей начал злиться, его обычная защитная реакция. Лен, что за допросы? Нашёл телефон убери его, давай есть.
Он схватил телефон и бросил в карман брюк, резким, суетливым движением.
Я просто удивилась, продолжала Глафира, смотря на него тяжёлым взглядом. Ты же говорил, в компании кризис, премию на Новый год зажали, а тут всем новые смартфоны раздают. Богатая фирма.
Кризис миновал! выкрикнул Сергей, накладывая мясо дрожащей рукой. Кусок сыра шлёпнулся о скатерть, но он делал вид, что не заметил. Ты давай, не умничай. Лучше хлеб дай.
Глафира пододвинула хлебницу.
Знаешь, Серёж, задумчиво произнесла она, а Петрович твой уволился полгода назад. Я встретила его жену, Веру, в супермаркете. Они теперь на даче, он на пенсии.
Вилка застряла в полёте к рту Сергея.
Какой Петрович? Я про нового начальника отдела. Его тоже Петрович зовут. Кликуха такая.
Кликуха, повторила Глафира, пробуя слово на вкус. Интересно. А почему новый Петрович выдал тебе телефон с симкартой, откуда приходят сообщения от «Зайки»?
Сергей поперхнулся, лицо покрылось красными пятнами.
Что? Какие ещё «Зайки»? Ты что, лазила в него?!
Он вскочил, опрокинул стул.
Я не лазила, Глафира осталась сидеть, выпрямив спину. Он просто лежал на столе, пока я резала хлеб. Экран загорелся, пришло сообщение. Я случайно его посмотрела.
Это была ложь. Никакого сообщения не было, телефон был заблокирован. Она просто блефовала, пошла вабанк. Реакция мужа сказала ей больше, чем любые переписки.
Сергей замер, тяжело дыша, как загнанный зверь.
И что что там было написано? тихо спросил он.
А ты сам посмотри, кивнула она, указывая на карман. Может, там чтото срочное по работе? Отчётный период ведь.
Сергей медленно опустился обратно на стул, понимая, что попался, но мозг лихорадочно искал выход.
Лен, послушай это шутка. Парни на работе прикалываются, сменили имена в контактах, шлют ерунду
Перестань, оборвала его Глафира, голос стал стальным. Хватит меня на идиотку держать. Я двадцать пять лет стираю твои рубашки, готовлю завтраки, слушаю твои нытья про начальство и болезни. Я знаю, как ты врёшь. У тебя левая ноздря раздувается, когда ты лжёшь.
Сергей инстинктивно коснулся носа.
Ты себе всё выдумала! закричал он, переходя в атаку. Нашёл телефон и устроил трагедию! Да, у меня есть другая симка! Для объявлений! Я машину хотел продать, чтобы сюрприз тебе сделать! А ты всё испортила своим подозрением!
Машину продать? горько усмехнулась Глафира. Твою «Ладу», оформленную на меня? Без моего паспорта? Интересно, как бы ты это сделал?
Способ нашёлся бы! рявкнул он. Господи, как же ты меня достаёшь своим контролем! Живу как в тюрьме! Шаг влево, шаг вправо расстрел!
Если живёшь как в тюрьме, почему всё ещё здесь? спросила Глафира. Дверь открыта.
Что?
Я говорю: уходи.
Сергей опешил. Ожидал слёз, истерику, разбитую посуду. Ожидал, что она умоляет остаться, а он милостиво простит подозрительность. Но «уходи» не входило в сценарий.
Куда я пойду? растерянно спросил он. Ночь на дворе.
К «Зайке», пожала плечами Глафира. Или к Петровичу. Или в отель. У тебя же есть деньги на новый телефон и вторую жизнь, значит, найдёшь и место в гостинице.
Ты меня выгоняешь? Из моего собственного дома?
Из моего дома, Серёж. Квартира досталась мне от родителей. Ты здесь только прописан, права собственности не имеешь. Ты сам отказался от доли при приватизации, чтобы налоги не платить, помнишь? Ты же у нас самый хитрый.
Сергей побагровел. Всегда считал себя умнее всех, экономил копейку, не думая о последствиях.
Ты не посмеешь, прошипел он. Мы семья. У нас сын
Сын живёт в Питере, у него своя жизнь. Он давно спрашивал, почему я тебя терплю. Я не знала, что ответить. Думала привычка. А теперь понимаю: терпелка кончилась.
В тот момент телефон в кармане Сергея завибрировал. В тишине кухни жужжание прозвучало отчётливо.
Ответь, кивнула Глафира. Вдруг там и правда работа?
Сергей судорожным движением выхватил телефон и сбросил вызов.
Никого, буркнул он.
Ну, раз никого, собирай вещи.
Глафира встала, взяла тарелку с нетронутым ужином и вывалила мясо в мусорный контейнер. Этот жест напугал Сергея сильнее, чем любыеИ я, стоя у окна, смотрела, как уходят последние следы его тени, зная, что теперь всё начинается заново.
