И как же долго ты собираешь меня в дверях держать? У меня, к слову, чемодан тяжёлый, а лифт в доме, как назло, сегодня решил взять отпуск.
Марина моргнула, словно просыпаясь в полутени, и увидела, как на пороге её квартиры стоит девочка в огромном кислотном пуховике, волосы раскрашены в радужный вихрь, а лицо выражает одновременно космическую скорбь и презрение. Поручённый её мужем, Андрей, скользнул в угол, будто боясь взглянуть в глаза своей жены.
Проходи, Алена, проходи, подгонял он, проталкивая чемодан в узкий коридор, чуть не сбил Марину своим колесом. Мариш, отойди чуть дальше, дай ребёнку развернуться.
Марина отступила, будто в зыбком сне, и в её голове прозвучал единственный вопрос: зачем именно сейчас, когда в прихожей уже шуршит мокрый снег с ботинок, узнать о визите дочери мужа от первого брака?
Андрей, голос Марины задрожал, но она заставила его звучать твёрдо. Можно тебя на минуту? На кухню.
Сейчас, Мариша, сейчас, Андрей, растоптавший молнию на пуховике, помогал дочери расстегнуть её. Аленка, иди в зал, падай на диван, там телевизор. Я сейчас бутерброды соберу. Ты же голодна? С дороги?
Умираю, пап, крикнула Алена, выдувая пузырёк из жвачки. И пароль WiFi подскажи, у меня трафик кончился.
Сняв тяжёлые ботинки в спешке и оставив их в беспорядке, она скользнула в одних носках по паркету в гостиную. Сразу же включился телевизор, громкость поднималась, как будто объявлялась воздушная тревога.
Марина, словно подгоняемая невидимой силой, бросилась на кухню; Андрей следом, потирая шею, как будто это могло смыть вину. Кухня наполнилась ароматом свежезаваренного чая с бергамотом и лимоном Марина собиралась устроить себе тихий вечер за книгой, но теперь это стало невозможным.
Объяснись, она скрестила руки у холодного окна, опершись на подоконник.
Андрей тяжело вдохнул, опустившись на табуретку, лицо его было побито.
Марина, не начинай. Ситуация форсмажор. Света, бывшая, совсем сошла с ума, орёт на девочку, не даёт жить. Алена позвонила в слезах: «Папа, забери, не могу». Куда же её дену? На улицу? Она ведь моя дочь.
У Светы есть телефон. Ты мог позвонить ей и спросить, что случилось. И у меня тоже есть телефон, Андрей. Ты мог позвонить мне перед тем, как везти её сюда. Мы живём вместе пять лет, и квартира тоже моя.
Я знал, ты будешь против! вспыхнул Андрей, но сразу же понизил голос, уставившись в дверь. Ты всегда недолюбливала Алену.
Я видела её лишь три раза: на твоём дне рождения, на похоронах тёти и в торговом центре. О каком «недолюбливании» речь? Я просто хочу понять, что происходит в моём доме. Насколько она здесь?
Андрей задумался, крутил в руках солонку.
Пока всё не уляжется, может, неделюдве. Пока Света не остынет. Алена живёт в переходном возрасте, семнадцать лет, гормоны, ей нужна поддержка.
Две недели? Марина почувствовала, как в груди закипает раздражение. У нас двухкомнатная квартира, мы работаем. Где она будет спать?
На диване в гостиной, я постелю. Марина, войди в положение, это временно, не чужой человек, а родная кровь.
В этот момент раздался крик:
Пап! Где бутерброды? Я сейчас желудок выплюну! И чай сделай, только без этой горечи, а нормально!
Андрей бросился к холодильнику, как будто его укусил яд. Марина стояла, наблюдая, как её упорядоченный мир рушится по швам. Она не была злой мачехой, но ценила порядок, личное пространство и, главное, уважение, которого в поступке мужа не было.
Вечер превратился в кошмар. Алена, получив гору бутербродов и чай, захватила гостиную, раскинулась на диване, поставив ноги в носках прямо на журнальный столик тот самый, который Марина полировала воском.
Алена, мягко, но настойчиво сказала Марина, входя в комнату. Убирай ноги с стола, пожалуйста.
Ой, ладно, я же в чистых носках, папа разрешает, ответила девочка, закатив глаза так, будто хотела увидеть свой мозг.
Здесь живу я и папа, и я не разрешаю, Марина держала взгляд, холодный как зимний ветер.
Алена демонстративно убрала ноги, но в глазах её блеснула искра непокорности.
Душно, открой окна, пробурчала она.
Открой, если душно, согласился Андрей, поправляя подушечку дочери, и пошёл открывать окно. Марина ушла в спальню, закрыв за собой дверь, чтобы выдохнуть.
Ночь прошла тревожно: до трёх часов утра Алена смеялась, громко разговаривая по телефону, а Андрей спал рядом, тихо посапывая, и его безмятежность только усиливала раздражение Марии.
Утром всё накалилось. Марина в шесть тридцать встала, чтобы успеть принять душ, позавтракать и собрать вещи. Дверь ванной была заперта, изнутри слышался шум льющейся воды.
Алена? постучала Марина. Ты надолго?
Я только зашла! крикнула девочка, перекрывая шум. Имею право помыться?
Шесть сорок, время ещё есть. Марина поставила чайник, через пятнадцать минут вернулась к ванной. Вода всё лилась.
Алена! Двадцать минут прошло. Выходи!
Сейчас! Что вы меня гоните?
Через сорок минут Алена наконец вышла. Ванна напоминала парилку после бомбежки: запотевшее зеркало, лужи, мокрое полотенце Марины, бросанное как попало. На полке стояли открытые баночки с дорогими французскими кремами, которые Марина покупала себе к Новому году.
Она схватила одну из банок, в которой остался четкий отпечаток пальца.
Андрей! крикнула Марина, почти прорезав воздух. Твоя дочь вымазала мой крем за пять тысяч рублей и бросила моё полотенце на пол! Я опаздываю на работу!
Андрей, с куском зеркала в руке, бросился к ней.
Что? спросил он, пытаясь успокоиться.
Посмотри, она показала банку. И ещё: на моём полотенце вышита буква «М», на твоём «А». Как можно перепутать? Это не крем, а границы! Объясни ей правила дома!
В дверном проёме появилась Алена, завернутая в ещё одно полотенце, теперь гостевое. Лицо её блестело от крема.
Что вы орете? недовольно спросила она. Пап, дай денег на такси, я не еду в автобусе, там холодно.
Конечно, дорогая, сейчас переведу, Андрей переключился на дочь, забыв о жене. А крем извинись перед тётей Мариной, ты же без спроса взяла.
Ой, подумаешь, мазня, фыркнула Алена. У мамы лучше, этот жирный слишком, поры забивает. Я его на пятки намазала.
У Марины потемнело в глазах. Крем был для лица, а она нашла его на пятках.
Марина молча вышла из ванной, оделась и, хлопнув дверь, посыпалась штукатурка. На работе весь день её терзало холодное бешенство. Коллеги замечали, что она «не в себе», но она лишь отмахивалась, понимая, что молчание лишь позволит дому превратиться в безлюдный коридор, где её мнение не стоит и копейки.
Вечером, вернувшись домой, она нашла в прихожей куртку Алены, на кухне гору грязной посуды, а на плите пустую сковородку. В гостиной на диване, в той же позе, что и вчера, сидела Алена. Рядом с ней на полу лежала ещё одна девица с розовыми волосами, громко смеясь, глядя в телефон.
Привет, сухо сказала Марина.
Девицы даже не обернулись.
Пап, скажи ей! крикнула Алена в сторону спальни.
Из спальни вышел Андрей, вид у него был измотанный.
О, Мариш, пришла? Слушай, девчонки хотят пиццу. Я сказал, подождём Марию, она чтонибудь приготовит
Марина поставила сумку на тумбочку.
То есть, начала она тихо, но голос её рос, я прихожу с работы, уставшая, вижу свинарник, вижу, что вы съели всё из холодильника, не помыли посуду, и теперь мне нужно готовить?
Ну, ты же женщина, хозяйка, попытался улыбнуться Андрей, но улыбка получилась кривой. Тебе же несложно.
Мне сложно, Андрей. Мне очень сложно. И ещё мне сложно понять, почему в моём доме живёт чужая девушка, она кивнула на розововолосую подругу, которой никто не приглашал.
Я Ксюша, наконец заговорила подруга. Мы просто снимаем видео. Почему вы такая агрессивная?
Ксюша, холодным тоном произнесла Марина. Снимать видео будете в другом месте. У вас пять минут, чтобы уйти из этой квартиры. Время пошло.
Пап! возмутилась Алена. Ты чего молчишь? Она мою подругу выгоняет!
Андрей застрял между двух огней.
Марин, пусть посидят тихо, они же не мешают
Они мешают мне жить, Андрей! крикнула Марина. Вон!
Ксюша, поняв, что пахнет жареным, быстро собрала вещи и выскочила в коридор. Алена, покраснев, бросилась на диван.
Ты не имеешь права! Это папина квартира!
Это наша общая квартира, детка. И если ты хочешь здесь жить, ты будешь уважать мои правила. А если нет дверь та же, что и для твоей подруги.
Алена фыркнула и убежала в ванную, громко хлопнув дверь, где снова зазвучала вода.
Марина прошла к кухне, села на стул и закрыла лицо руками. Андрей осторожно присел рядом.
Ты перегибаешь, Марин. Она же ребёнок.
Ребёнок? Марина подняла на него глаза. Ей уже семнадцать, в университете учится, а ведёт себя как пятилетка. Почему ты её сюда привёл? Я не верю, что Светлана злая мать. Я её знаю.
Они поругались изза учёбы. Алена часто пропускала школу, получала двойки, Света отняла ей телефон и запрещала гулять. Тогда Алена убежала к мне, сказав, что мать её бьёт.
Бьёт? Марина прищурилась. Светлана, которая ей даже пыль смахивает?
Может, пару раз не знаю! пробормотал Андрей. Я должен был её защитить!
Защитить от воспитания? Ты лишь дал ей возможность поступать как хочет, игнорировать правила, а потом спасать её сладкими деньгами и обещаниями. Ты растишь монстра.
Андрей молчал, глядя в пол.
Я звоню Светлане, решительно сказала Марина, доставая телефон.
Не надо! испугался Андрей. Они же друг друга убьют!
Не убьют.
Марина нашла номер бывшей жены Андрея в старой записной книжке, где они обсуждали алименты. Долгий звонок, наконец, соединил их.
Да? голос Светланы был уставшим и хриплым.
Светлана, здравствуйте. Это Марина, жена Андрея.
А, Марина Добрый вечер. Если о деньгах, Андрей в этом месяце перевёл.
Нет, не о деньгах. Алена у нас.
Папа в конце провода повисла тяжёлая тишина, потом Светлана вздохнула.
Я так и думала, сбежала к «доброму полицейскому». Нужно её выгнать. Андрей говорит, что ты её бьёшь.
Бью? Светлана усмехнулась. Я нашла у неё вейп и бутылку виски, узнала, что она месяц не ходит в школу, зависает в ТЦ с какойто компанией. Я забрала телефон и ноутбук, чтобы наказать. Она начала крушить квартиру: разбила телевизор, порвала документы. И тогда заявила, что едет к папе, потому что он её любит, а я стерва.
Марина включила громкую связь, Андрей сидел бледный, как полотно.
Она вам уже квартиру не разнесла? спросила Светлана.
Пока только ванную и нервы, честно ответила Марина. И мой крем.
Гоните её домой, немедленно. Если Андрей её сейчас привяжет, она потеряет рассудок. Она манипулятор высшего уровня, знает, какие кнопки нажимать у отца.
Поняла, спасибо.
Марина посмотрела на мужа.
Слышал?
Андрей, обхватив голову руками, кивнул.
Я не знал про виски и про школу Она говорила, что учительница к ней придирается…
Андрей, хватит быть страусом. Поговори с дочерью как с отцом, а не как с банкоматом. Скажи ей, что халява закончилась. Либо она живёт по правилам, ходит в школу и уважает нас, либо возвращается к матери.
Андрей медленно встал, тяжело принимая решение. Он направился к ванной, где шум воды заглушал голос.
Вы все сговорились! Ты предатель! Я тебя ненавижу! крикнула Алена, выбивая дверь.
Я ухожу! Здесь больше не будет моих ног! Вы не родители, вы тюремщики! вопила она, бросая вещи в сумку.
Андрей стоял в коридоре, опустив плечи.
Алена, никто тебя не гонит, сказал он, просто будь человек. Вернись в школу, мы поможем.
Не нужны мне ваши уроки! Я к бабушке поеду!
Бабушка в деревне, без интернета, туалет на улице, возразил Андрей. Ты туда за два часа успеешь.
Алена замерла, не желая ехать в глухую деревню.
Тогда я к подруге! К Ксюше!
Ксюша живёт с родителями в однушке, напомнила Марина. Сомневаюсь, что её мама обрадуется такому гостю.
Алена упала на пол, разрыдавшись. Это был не манипулятивный плач, а настоящая истерика, в которой ребёнок оказался в угол собственныхВ тот момент, когда Марина услышала, как в тишине квартиры поднимается лёгкий аромат бергамотового чая, она поняла, что всё, что осталось, лишь дымки сна, растворяющиеся в холодном свете утра.
