Алёна, что это за цвет? Я же просила персиковый, а ты мне принёс какойто больничный беж, брезгливо сказала Тамара Ивановна, ткнув ухоженным пальцем в образцы обоев. Видно, вкуса у тебя, доченька, нет. Ты же из простых людей.
Алёна глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожащие руки. Мы стояли в строительном гипермаркете «Леруа Мерлен» уже третий час. Ноги ныли, в ушах гудел воздух, пропитанный запахом резины, а свекровь всё не могла решить, какой оттенок стен выбрать для своей «гостиной мечты».
Тамара Ивановна, это не беж, а «шампань», спокойно сказала я, пытаясь выглядеть уверенно. Персиковый визуально уменьшит комнату, а у вас и так мебели слишком много. Мы договаривались о светлых тонах, чтобы было больше воздуха. Вы же жаловались, что в квартире темно и душно.
Давит не квартира, а давление от твоих споров, гневно схватилась за сердце женщина. Олег! Подойди! Посмотри, что твоя жена предлагает. Хочет загнать мать в белые стены, будто в психушку.
Олег, пока рассматривал дрели в соседнем ряду, неохотно подошёл к нам. В его лице читалась усталость и привычный «страус» прятать голову в песок или поддаваться громче. А громче всех в семье всегда была Тамара Ивановна.
Мам, Оля же прошла курсы дизайна, она лучше разбирается в цветах, робко сказал Олег, но сразу замолчал под ледяным взглядом матери.
Курсы прошла! фыркнула свекровь. А я жизнь прожила! Берите свой «шампань», только чтобы потом не говорили, что я не предупреждала. Шторы я выберу сама, и не перечьте мне. Хочу бархатные, бордовые, с кистями.
Я промолчал. Спорить про бархатные шторы в квартире в 45 квадратных метров было не в наших силах. Главное купить материалы и начинать. Чем быстрее закончим этот «проклятый» ремонт, тем быстрее начнётся нормальная жизнь. По крайней мере, так мне казалось.
История началась полгода назад. Мы с Алёной снимали небольшую квартиру на окраине, копя каждую копейку на ипотеку. Деньги шли к черту: то машина ломалась, то цены на продукты поднимались. И тут Тамара Ивановна предложила «королевский» план.
Она жила одна в двухкомнатной квартире сталинской постройки в центре города. Метраж был шикарный, но состояние ужас. Паркет скрипел, потолок осыпался, трубы в ванной гудели так, что соседи стучали по батареям. У пенсионерки денег на ремонт не было.
Давайте так, сказала она за семейным ужином, намазывая масло на булку. Вы переезжаете ко мне, живёте бесплатно, а накопленные средства пойдут на ремонт моей квартиры. Всё будет полюдски, ведь потом эта квартира достанется Олегу. Мы живём в старости в красоте, а вы накопите на первый взнос.
Алёна сомневалась: жить под одной крышей со свекровью ей не хотелось. Но Олег загорелся идеей.
Алёна, подумай! Это центр, до работы пятнадцать минут пешком, а аренда в тридцать тысяч рублей в месяц не нужны. За два года сэкономим миллион, сделаем ремонт, маме будет приятнее, а нам комфортнее. Она же старенькая, ей нужна помощь.
Алёна согласилась. Любовь к мужу и расчёт перевесили её интуицию, шепчущую «беги».
Переезд состоялся в ноябре. Сначала всё шло мирно, но как только началась активная фаза ремонта, ад разверзся. Алёна вложила в него всё: полтора миллиона рублей ушло на материалы, проводку, сантехнику и выравнивание стен. Мы нанимали бригаду только частично, большую часть делали сами: я учился шпаклевать, клеить обои, класть ламинат.
Вечерами, приходя с работы бухгалтером, я переодевался в старый спортивный костюм, завязывал косынку и до полуночи шкурил, красил, мыл. Олег помогал, но его руки не были приспособлены к тонкой работе, так что он выносил мусор и приносил мешки.
Тамара Ивановна не принимала участия, но активно «руководила».
Алёна! крикнула она из дальней комнаты, где пряталась от пыли за закрытой дверью. Почему дверь так громко закрываешь? Я только прилегла! И воняет краской, у меня мигрень! Почему вы начали с кухни? Мне чай пить негде!
Я отвечал с лестницы, держась за валик: Это дорогая краска на водной основе, почти не пахнет.
Тебе не пахнет, а я задыхаюсь! грызла свекровь. И вообще, почему вы начали с кухни? Надо было с коридора.
Эти разговоры были ежедневными, но я продолжал работать, представляя себе уютную квартиру, где у нас будет просторная спальня, а на кухне будет приятно готовить.
К маю ремонт был завершён. Квартира превратилась в светлое современное пространство: дубовый паркет, натяжные потолки, итальянская плитка в ванной, эргономичная кухня со встроенной техникой. Последний штрих бордовые шторы, на которые настояла свекровь.
Тамара Ивановна, ходя по квартире, трогала новые фасады шкафов, проверяла сенсорные выключатели и придирчиво осматривала плинтусы.
Неплохо, чисто. Люстру можно было бы и дороже взять, но для молодёжи сойдёт, сказала она, садясь на новый диван.
Я, уставший до чёрных кругов под глазами, лишь улыбнулся, думая, что теперь начнётся нормальная жизнь. Мы с Олегом заняли бывшую гостиную, а свекровь осталась в своей спальне.
Но идиллия продлилась ровно две недели.
В одну пятницу я вернулся с работы пораньше, желая принять ванну в новой комнате. Войдя в квартиру, услышал голоса на кухне. Тамара Ивановна весело щебетала с кемто. Я заглянул и замер.
За столом сидела золовка Ирина старшая сестра Олега, живущая в соседнем городе, разведённая дважды, воспитывающая сынаподростка. Отношения между мной и ней были напряжёнными: Ирина постоянно требовала от брата деньги и смотрела скрещённым глазом на меня, как будто я «украл» у него кошелёк.
Ой, вот и наша трудяга! воскликнула Ирина, откусывая кусок торта. Алёна, ты даёшь! Квартиру просто не узнать! Я маме говорю прям евроремонт, как в журналах. Сколько же денег вбухали?
Достаточно, сухо ответила я, проходя к чайнику. Привет, Ирина. Как живёшь?
Пришла маму проведать, а тут такая красота! Скажи, диван раскладывается? Удобный?
Раскладывается, насторожилась я.
Отлично! хлопнула в ладоши Тамара Ивановна. Ирина решила переехать обратно к нам, работа не ладится, личная жизнь тоже. Пока поживёт у нас.
Я чуть не уронил чашку.
Что значит «у нас»? Мы же договорились жить вдвоём с Олегом, копить на ипотеку. Где Ирина будет спать?
В гостиной, конечно, в вашей комнате. Она же проходная, большая. Поставим раскладушку или будем раскладывать диван. Вы же семья! Неужели трудно потесниться ради сестры?
Потесниться? дрогнул мой голос. Мы только что закончили ремонт, вложили в него все деньги. Хочем жить спокойно.
Именно! воскликнула Ирина. Вы вложили деньги в мамину квартиру, это её собственность. Я же прописана здесь, имею полное право жить. Ты же хочешь маму с дочерью рассорить?
Вечером я поговорил с Олегом, надеясь, что он встанет на мою сторону. Но он сидел на краю кровати, опустив голову, и мял в руках край одеяла.
Что я могу сделать? бормотал он. Ирина действительно никуда не может пойти. Она продала квартиру, деньги исчезли, мать плачет, не может оставить дочь на улице. Мы её не можем выгнать.
Мы её не можем выгнать, медленно произнёс я. А они живут за счёт нас. Ты не видишь? Мы создали уют, а теперь они наваливают на него.
Ну, потерпим месяцдва, она работу найдёт, снимет чтонибудь, неуверенно сказал Олег.
«Месяцдва» превратились в всё лето. Ирина вела себя как хозяин: разбрасывала вещи по гостиной, курила на балконе, хотя я просил её не курить, потому что дым расползался в комнату. Её сын целыми днями играл в приставку, занимая телевизор, который я купил.
Тамара Ивановна стала почти родственной нам дочкой. Они сидели на кухне, пили чай и молчали, когда я входил в комнату. Я ощущал себя чужаком в квартире, куда вложил душу и все сбережения.
Претензии лил дождём.
Алёна, почему ты не вытерла ванну? На плитке разводы! Ты же сама её выбрала, чёрную, маркую! Кто будет её мыть?
Я её мою, отвечала я. А твой сын вчера пролил колу на ламинат и даже не вытер, всё вздулось!
Не смей трогать ребёнка! вмешалась Тамара Ивановна. Подумаешь, капля воды! А ты мелочная, жадная! Мы тебе дали крышу над головой бесплатно!
Развязка наступила в сентябре. Я открыл входную дверь, но замок проворачивался с трудом. Внутри я споткнулся о сумки мои и Олеговы чемоданы. Вывалилась Тамара Ивановна, поддерживая себя, а за ней стояла довольная Ирина.
Что происходит? спросила я, чувствуя, как руки охватывает холод.
Происходит то, что должно было произойти давно, резко сказала свекровь. Мы устали от скандалов, от твоего постоянного недовольства. У меня давление двести каждый вечер! Ира говорит, что ты её специально провоцируешь. Собирайте вещи и уходите.
Куда? спросила я тихо. У нас нет квартиры, все деньги ушли в ремонт, а на аренду сейчас нет средств, до зарплаты две недели.
Это ваши проблемы, отрезала Ирина. Вы взрослые, а мама больна. Олежка может остаться, если хочет. А ты, Алёна, нам здесь не нужна.
Олег стоял в дверях, бледный, глаза бегали.
Олег? позвала я. Ты будешь молчать, пока мать и сестра выгоняют нас после того, как мы построили им дворец из свинарника?
Он поднял глаза сначала на мать, потом на меня.
Алёна мама действительно плохо. Может, ты пока у подруги поживёшь? Я поговорю с ними, улажу всё Постепенно. Нельзя сразу ругаться до ночи.
В тот момент во мне чтото сломалось. Я услышала глухой звон, как будто лопнула натянутая струна. Поняла, что «мы» больше нет. Остался трусливый мальчик, держась за мамину юбку, и я дура, поверившая в сказку о дружной семье.
Хорошо, сказала я твердо, но пусто. Я уйду, но заберу своё.
Что ты заберёшь? завизжала Ирина. Обои со стен? Плитку отколупаешь? Я вызову полицию!
Не волнуйтесь, улыбнулась я, хватая свою сумку. Мараться не буду. Съедайте этот ремонт, пусть встал вам в горло.
Я взяла вещи, которые «заботливые» родственники уже набросали в пакеты, и выскочила наружу. Олег попытался схватить меня, но Тамара Ивановна схватила его за рукав:
Стой! Не бегай за ней, как собачонка! Пусть проветрится, а потом сама придёт просить прощения.
Я не вернулась. Ни завтра, ни через неделю.
Первая ночь прошла у коллеги, я плакала на кухне до утра. Было больно и страшно, осталась без жилья, без денег и без мужа. Но я не из тех, кто долго лежит в стороне. Характер, закалённый годами самостоятельной жизни и ремонтом, заставил меня действовать. Я сняла крохотную комнатку в общежитии, заняла деньги в банке и подала на развод.
Олег писал: «Алёна, не дури, вернись, мама скоро простит, если извиниться», «Мне плохо без тебя, но ты сама всё испортила». Я лишь подтверждала правильность своего решения.
Три месяца прошли. Я полностью ушла в работу, брала подработки, вела бухгалтерию для нескольких ИП по вечерам. Жизнь постепенно налаживалась. И вдруг, за несколько дней до Нового года, позвонил незнакомый номер.
Алёна? Это соседка, тётя Валя, из квартиры напротив, где живёт Тамара.
Помню, Валентина Петровна. Что случилось?
Заливают меня! Три часа вода течёт по стояку, я кричу, никто не открывает. Слышен шум, крики: «Ты мне жизнь испортила!», «Вон из моего дома!». Ирина с матерью ссорятся, посуду бросают. Похоже, кран сломался от того, что тот мужик, привезённый Ириной, разбил его.
У меня нет ключей, Валентина Петровна, и мужа уже нет. Вызовите аварийку и полицию.
Ой, доченька, страшно! вздохнула она. Ирина с матерью дерутся, громко кричат. Я слышу через стену: «Выгоните меня!». Похоже, её мужика ктото вёл в вандализм.
Я лишь подвела трубку. Позже узнала, что в квартире действительно произошёл затоп, пришлось вскрывать дубовые полы и снимать натяжные потолки. Ирина с матерью разругались окончательно, а Олег, не выдержав скандалов, съехал к другу.
Через полгода я случайно встретила Олега на улице. Он выглядел старше, в помятой рубашке, взгляд тусклый.
Алёна привет, сказал он.
Привет, ответила я, держЯ кивнула и пошла прочь, чувствуя, как в груди наконец завязывает свобода.
