Михаил ощутил, как сжимается горло, когда увидел, как рука Василисы резко поднимается будто собиралась толкнуть или даже ударить Ладу. Все гости затаили дыхание. Наступил миг, будто время замерло.
Но удар так и не последовал. Михаил схватил её запястье твёрдым, непоколебимым хватом. Голос его был тих, но пронзителен:
«Хватит, Василиса».
Она посмотрела на него недоверчиво, потом нервно рассмеялась тем смехом, которым всегда покрывала свою ярость.
«Серьёзно? При всех? Защищать служанку против меня? Ты хочешь меня унизить?»
Михаил отпустил её руку, но взгляд его остался холодным, острее ножа.
«Не о служанке речь. Речь об уважении. А человек, который не умеет уважать других, не найдёт места рядом со мной».
Слова его упали в тишину, словно камни. Гости беспокойно зашевелились. Некоторые дамы прятали губы за руки, господа опускали взгляды. Все поняли: игра окончена.
Василиса задрожала. По её щекам пробежала румяна, глаза вспыхнули гневом.
«Ты хочешь сказать, что выбираешь её? Ту никому? закричала она, указывая на Ладу презрительным жестом.
Лада сделала шаг назад, готовая отступить, но Михаил поманил её остаться.
«Нет, Василиса. Я выбираю себя. Я не могу жить с женщиной, которой нравится унижать других. Пора уходить».
Молния пронзила лицо Василисы.
«Ты сумасшедший! Ты будешь горько сожалеть! Я же поднимала твоё имя, ходила с тобой на все светские мероприятия! И теперь ты бросаешь меня изза простой служанки?»
Михаил слегка улыбнулся улыбка без искры. Одним простым движением указал на дверь. Огромный охранник особняка шагнул вперёд и, с уважением, но решительно, указал путь к выходу.
Василиса крутилась, ища поддержку среди гостей. Но встретила лишь холодные, осуждающие или стыдливо отстранённые взгляды. Впервые она осталась полностью одна. Сжав зубы, её руки дрожали, и она исчезла в ночи, оставив после себя тяжёлый аромат духов и ещё более тяжёлую тишину.
Михаил вздохнул и медленно повернулся к Ладе.
«Прости меня. Никогда не следовало допускать такого унижения тебе».
Глаза Лады блеснули слёзой.
«Не надо было это делать ради меня, господин. Я же просто служанка».
«Ты не просто ничего. Ты человек. И сегодня вечером ты проявила больше достоинства, чем многие здесь».
Ктото начал хлопать. Затем ещё ктото. Вслед за этим в саду зазвучали аплодисменты. Эмоция накатывала, как волна: гости признавали истину.
Лада вытерла слёзы дрожащей рукой. Не знала, смеяться ей или прятаться. Но Михаил схватил её за руку открыто, явно, перед всеми.
«Рядом со мной должен стоять человек с сердцем, а не с надменностью. И сегодня я понял, кого действительно стоит ценить».
Лада замерла. Сердце её колотилось, щеки пылали. Она служанка, которой лишь мгновение назад дарили унижение, теперь оказалась в центре уважения.
Гости молча стали свидетелями перемены. Для них это был урок, который никогда не забудут: деньги и роскошь ничего не стоят без человечности.
Этой ночью особняк стал не сценой надменного смеха, а местом правды и достоинства. А Михаил, потерявший ту, кого считал будущей женой, нашёл нечто гораздо ценнее уважение, свободу и, возможно, начало новой истории.







