Ставлю ультиматум: либо уезжаешь со мной изпод крыши мамы, либо развод!
Я проснулась в полседьмого, когда Владимир возился с телефоном. Свет его экрана бил в глаза, а изза стены гремели кастрюли: матьтётка уже в шесть утра тревожила дом своим шумом.
Владимир, что ты не спишь? спросила я.
Смотрю ленту, он не оторвал пальца от экрана.
Я откинула одеяло, села на край маленькой комнаты её площадь едва дотягивалась до двенадцати квадратных метров. Когдато моя детская была просторнее. Всё, что у нас есть, лежало в двух чемоданах под кроватью, потому что шкаф заняла таможенная «барахло» тёти.
Это временно, дорогая, успокаивала её матьтётка, Татьяна Петровна. Я разберу вещи и отдам вам шкаф.
Времени, конечно, в восемь месяцев проскользнуло, превратившись в постоянную рутину.
Владимир, нам нужно поговорить, начала я.
Давай после завтрака, ответил он. Мама, наверное, уже блины печёт.
Блины! крикнула я, испугавшись, что тётка услышит. Мне плевать на блины! Я хочу жить отдельно! Понимаешь? Отдельно!
Опять началось, вздохнул Владимир. Мы же договаривались, пока копим деньги.
Когда? я встала, набросив ночную сорочку. Ты говорил «пара месяцев». Прошло восемь! Восемь, Владимир! Ты всё ещё не ищешь аренду, доволен тем, что матьтётка кормит, стирает, убирает. Ты приходишь с работы и падаешь на диван, как школьник после уроков!
Что ты так кипятишься? он встал и потянулся. Всё нормально, экономим.
Какие деньги?! я рассмеялась. Ты получаешь тридцать пять тысяч рублей и не ищешь лучшую работу! Говоришь, что у дяди Володя комфортно, коллектив хороший! На такие деньги за пять лет ничего не накопим!
Владимир нахмурился он ненавидел, когда я упоминала его зарплату.
Зато работа стабильна, возразил он. Не прыгaю, как ты, каждые полгода.
Я затаила обиду, но промолчала. Я уже поменяла работу, ищу более высокий доход и карьерный рост. Сейчас я администратор в медицинском центре, получаю шестьдесят тысяч рублей, а обещают повышение до восьмидесяти.
Знаешь что, тихо сказала я, я устала спрашивать разрешения у твоей мамы, можно ли повесить в ванной полочку для косметики. Устала слушать, как я «неправильно» жарю картошку и «не так» глажу рубашки. Устала притворяться, что мне нравится каждый вечер смотреть с ней сериалы на кухне, потому что в нашей комнате нет телевизора!
Ты преувеличиваешь, возразил Владимир. Мама не такая!
Твоя мама, перебила я, считает меня временной девочкой, пока не найдётся «получше». Каждый день она делает мелкие гадости: то соль в чай «нечаянно» подложит, то стирает моё бельё с твоими чёрными носками, и всё становится серым.
Я молчала, надеялась, что она привыкнет. Но мне тридцать, Владимир! Я хочу свой дом, детей, а не вечную «девочку» в комнате у чужой тёти!
Он опустил голову, и я увидела, как тяжело ему, как он разрывается между мной и матерью.
Знаешь, продолжила я, наш общий знакомый Андрей сдаёт однушку за двадцать тысяч рублей в месяц, чистыми, но почти без мебели. Я уже бывала смотреть. Нам хватит на аренду и еду. Я откладываю каждый месяц по двадцать тысяч на первый взнос ипотеки. Через два года сможем купить небольшую новостройку, свою.
Ты уже всё решила без меня?! вспылал он. Смотришь квартиры! Это же семейное решение, которое принимают вдвоём!
Семейное? горько усмехнулась я. Мы вдвоём ничего не решаем. Все решения принимает тётка на кухне, а ты лишь киваешь. Даже отпуск мы провели там, где она сказала в Кисловодске, хотя я мечтала в Геленджик!
Изза стены послышался голос тёти:
Дети, завтракать! Блины остывают!
Я переезжаю послезавтра! С тобой или без тебя. В противном случае развод. Решай! я крикнула и вышла из комнаты.
Весь день я блуждала в тумане. На работе коллеги спрашивали, не простыла ли я. Видимо, лицо выглядело бледным. Вечером я пришла домой поздно, задержалась специально, зашла в торговый центр и без цели бродила по этажам.
Дома Владимира не было. Тётка сидела на кухне, пить чай с вареньем.
Людочка, приторно улыбнулась Татьяна Петровна, сказал Саша, что хотите съехать? Это шутка?
Голос её был ласков, но глаза холодные.
Нет, Татьяна Петровна, не шутка, ответила я.
Деньги на ветер! фыркнула она. Живите здесь, копите! Мы с его отцом двадцать лет жили у моей мамы и ничего!
Я не хочу двадцать лет копить, сказала я. Я хочу жить сейчас.
Молодозелено, бросила тётка. Ты избалована, думаешь, Саша за тобой побежит? Он сын послушный, мать не бросит.
Посмотрим, ответила я и ушла в комнату.
Владимир пришёл к полуночи. Я делала вид, что сплю, но он сел на край кровати и шепотом сказал:
Людочка, я ездил смотреть ту квартиру, о которой ты говорила.
И? спросила я.
Нормальная, светлая, окна во двор, будет тихо. Я снял её. Завтра подпишем договор. Мама орала полчаса, отец молчал, как всегда. Но я понял, ты права нам нужно жить самостоятельными.
Я почти не поверила собственным ушам.
Правда?
Правда, он взял меня за руку. Прости, что так долго тянул. Страшно было, не знал, потянем ли мы. А ещё мама жалела: она одна, отец в командировках. Я думал, что бросаю её.
Мы не переезжаем за океан, а в другой район, сказала я. Мы будем навещать её каждую неделю.
Я ей так и сказал, усмехнулся он. Она ответила, что больше меня не хочет видеть.
Пройдет, сказала я, обняв его. Привыкнет.
Я ещё хочу замялся он. Хочу найти работу лучше. Буду искать, обещаю.
Я поцеловала его.
Вместе всё получится.
Переезд был в субботу, пока тётка уехала на дачу. Отец Владимира помог перевозить вещи, даже затащил наши чемоданы на четвёртый этаж. На прощание он сказал:
Правильно делаете, дети. Молодым отдельно жить надо.
