Когда Варваре исполнилось сорок пять лет, её муж и дети преподнесли ей путёвку в знаменитую московскую водолечебницу, и вдруг всё вокруг стало вязким, словно густой кисель, а время будто повернуло вспять, как на картинах Дали. Слова вроде «санаторий», «водолечебница» и «процедуры» вызывали у неё тоску по ушедшей юности, как запах старых фотоальбомов. Варвара не показала, что такой «роскошный» подарок словно пощёчина по накрашенной щеке; она благодарила, улыбалась, даже прослезилась, но никто в кофейне не понял, что это были слёзы тревоги, разочарования и отчаяния: стрелки бегут, дети взрослеют, а молодость ускользает, как тень.
Кто вообще решил, что в сорок пять женщина ещё ягода? Варвара уже давно не чувствовала себя персиком, но и до состояния кураги, как ей казалось, не дотягивала; путёвка заставила задуматься: «Может, я уже курага?» Коллеги, кумовья и друзья, изрядно выпив, подпевали музыкантам, танцы были такими бурными, что Варвара опасалась за кафельную плитку в зале дорогого ресторана. Праздник шёл на разрыв!
Как ни старалась именинница держать марку, выглядеть беспечной и весёлой, двенадцатисантиметровые шпильки на модельных лодочках не давали забыть о возрасте, а утягивающие трусы, привезённые дочерью из столичного бутика, давили на бока, будто пытка. «Вот тебе и первые звоночки, мать!» крутились мысли. Больше всего ей хотелось поскорее оказаться дома, забросить «орудие мучений» на антресоль, надеть мягкие тапочки, снять утяжки, вскочить в ночную рубашку, которую муж называл «парашютом», и лечь в постель. Но надо было держаться до торта…
Всю неделю Варвара готовилась к этому дню: понедельник маникюр и педикюр, вторник коррекция бровей и наращивание ресниц, среда эпиляция всех зон, включая интимную, четверг и пятница отходила от эпиляции, особенно в зоне бикини, а в субботу причёска и макияж. Гости не спешили расходиться, даже когда торт был нарезан и разложен по пакетикам вдруг кто не осилит, веселье продолжалось. Варвара мечтала о торте, но сдерживала себя, мысленно призывая силу воли, ведь три недели сидела на диете от модного фитнес-тренера: куриное филе и гречка. Всё ради того, чтобы влезть в роскошное платье от известного российского дизайнера, которое подруга привезла заранее для мотивации. Курица с гречкой уже мерещились ей по ночам: «Я скоро начну кудахтать или яйца нести!» жаловалась она близким. Но цель была достигнута на юбилее выглядела королевой.
К полуночи гости начали расходиться, пряча в карманы дорогих пиджаков и блестящих клатчей кусочки праздничного торта, обнимая и целуя хозяйку так крепко, что платье трещало по швам. Варвара отправилась отдыхать, заранее настраивая себя на негатив: что хорошего может быть в водолечебнице? Но место оказалось вполне приличным, даже элитным. Единственное, что смущало рассчитано оно было на отдыхающих 50+, с хроническими болями в спине. Сидячая работа в бухгалтерии дала о себе знать, и Варвара часто жаловалась на поясницу, так что оказалась среди людей с похожими недугами.
Поселили её с бабушкой-одуванчиком, которой было далеко за семьдесят. «Господи, какие у нас могут быть общие интересы?» Всё раздражало в этой старушке: мелкие шаги, насыщенный аромат лавандовой воды, ярко-зелёные леггинсы и вставная челюсть, оставленная на тумбочке в стакане с водой. Даже красота вокруг, чистый воздух и европейский сервис не успокаивали Варвару. Она ходила злая, как собака Шарик, когда его кусают блохи, только её блохи это горькие мысли о кризисе возраста. «Наверное, это и есть старость!» всхлипывала она в новую ортопедическую подушку, набитую гречневой шелухой.
Через несколько дней стало ещё хуже: врач назначил ежедневные процедуры в гейзерном бассейне, а Варвара, забывчивая и стареющая, оставила купальник дома! Пришлось идти на шопинг, хотя среди множества сувенирных лавок с резными ложками, матрёшками, овечьими тулупами и козьим сыром купальника не нашлось. Уже отчаявшись, она зашла в местный супермаркет, чтобы утешиться «Сникерсом» и латте в огромном бумажном стакане (всё равно платье от дизайнера треснуло по спине после юбилея). И вдруг, в отделе, где обычно продают дешёвые носки, майки и соломенные шляпы, висел вполне приличный, как для такого случая, купальник закрытый, чёрный, классика среди безвкусицы. Размер подошёл, хотя Варвара быстро скрутила его жгутом, чтобы никто не увидел два икса перед заветной элькой.
Кассирша, хрупкая молодая девушка, улыбнулась, пробивая товар. Где-то внутри Варвару кольнула зависть к свежему лицу, тонкой талии и гладким волосам. Если хотите, у нас есть примерочная! Могу провести, чтобы вы были уверены, что купальник подойдёт, предложила она. Варваре показалось, что девушка насмехается над её возрастом и фигурой, хотелось огрызнуться. «Что она понимает? Видела бы она меня двадцать лет назад! Тогда я носила такие купальники, что мужчины на пляже теряли головы! У меня была такая фигура, что мировые подиумы могли бы пасть к моим ногам!»
Внезапно её мысли прервал звук клаксона… Варвара обернулась и увидела соседку по комнате бабушку-одуванчика, державшую роликовые коньки, а рядом стоял розовый самокат с клаксоном. Варвара смущённо уступила дорогу. Для внуков подарки? спросила продавщица. Нет, я буду учиться кататься между процедурами! по-девичьи подмигнула бабушка.
Через две недели Варвара вернулась домой совершенно другой. Уже на вокзале сказала мужу, что надо заехать в спортивный магазин за велосипедами, на выходных сходить на каток и обязательно записаться в школу хип-хопа! Дома выбросила ночнушку-парашют, полезла на антресоль за туфлями на двенадцатисантиметровой шпильке. Увидев удивлённый взгляд мужа, крепко обняла его и прошептала: «А что? Мы только начинаем жить! До кризиса нам ещё, как до Москвы пешком!
Вместо привычной московской квартиры Варвара вдруг оказалась в странном пространстве, где стены были выложены из огромных пряников, а потолок медленно вращался, как карусель на ВДНХ. Вокруг неё плавали золотые рубли, иногда они оседали на плечах, превращаясь в пушистых котов с глазами, как у матрёшек. Варвара шагнула вперёд, и её туфли сами понесли её по коридору, который был одновременно и вагон метро, и аллея в парке Горького, где берёзы шептали ей комплименты на старорусском наречии.
Вдруг из-за угла выехал самовар на колёсах, из носика которого вырывался пар, пахнущий малиновым вареньем и свежей выпечкой. За самоваром бежала толпа детей в ушанках, размахивая билетами на балет, а впереди всех скакала бабушка-одуванчик, теперь в золотых валенках и с гирляндой из сушёных грибов на шее. Она махала Варваре рукой, приглашая присоединиться к хороводу, где каждый танец превращался в новую процедуру: то массаж с берёзовыми веничками, то купание в бассейне, наполненном квасом.
Варвара попыталась вспомнить, зачем она здесь, но мысли рассыпались, как гречка по полу. Её ночная рубашка вдруг стала огромным воздушным шаром, и она взмыла под потолок, где встретила мужа, сидящего на облаке из ватрушек, с гитарой, украшенной балалайками. Он улыбался, а его голос звучал, как эхо в пустом Эрмитаже: «Варвара, давай начнём всё сначала!»
Внизу бабушка-одуванчик каталась на роликах, оставляя за собой след из конфет «Красная шапочка», а продавщица из супермаркета раздавала всем желающим купальники, которые меняли цвет в зависимости от настроения. Варвара спустилась обратно, и её шпильки превратились в мягкие тапочки, которые сами уносили её по залу, где каждый гость был одновременно и друг, и незнакомец, и все они говорили загадками, как персонажи из русских сказок.
Варвара вдруг поняла, что возраст это просто число, написанное на билете в цирк, где она сама главная актриса. Она рассмеялась, и смех её эхом прокатился по залу, заставив всех гостей превратиться в фигурки из теста, которые танцевали на подносе, покрытом сахарной пудрой. В этот момент время остановилось, и Варвара почувствовала себя лёгкой, как перышко, летящей над заснеженной Красной площадью, где каждый шаг это новое начало, а каждый вздох обещание счастья.
Варвара проснулась в своей кровати, а на подоконнике сидел кот с глазами, как у матрёшки, и тихо мурлыкал: «Жизнь только начинается, Варвара. До кризиса нам ещё, как до Байкала на тройке!» Варвара потянулась к окну, где за стеклом снег ложился узорами, похожими на старинные вышивки, а за окном медленно проплывали трамваи, наполненные людьми с лицами, как у героев из сказок Пушкина. На кухне чайник зашипел, выпуская облако пара, в котором мелькали силуэты балерин и медведей на велосипеде. Варвара надела халат, который вдруг оказался расшитым золотыми звёздами, и ступила на ковёр, что превратился в карту России, где города светились, как драгоценные камни.
В прихожей стояли её туфли, но теперь они были из марципана, а рядом лежал велосипед, украшенный лентами цвета российского триколора. Варвара взяла телефон, но вместо экрана там был круглый бублик, и когда она попыталась позвонить мужу, из бублика посыпались монеты, звеня, как колокольчики на рождественской ёлке. Вдруг в квартире появился запах свежих пирожков, и на столе вырос самовар, полный горячего чая с малиновым вареньем.
Варвара села за стол, а напротив неё возникла бабушка-одуванчик, теперь в кокошнике, с глазами, сверкающими, как рубины. Бабушка протянула ей чашку, в которой плавали маленькие кораблики, сделанные из лука и моркови. Пей, Варвара, сказала она голосом, похожим на звон колоколов в Суздале, и пусть твоя душа будет лёгкой, как пух одуванчика.
Варвара отпила чай, и вдруг оказалась на берегу Волги, где волны были из гречки, а по воде скользили лодки, наполненные музыкантами с балалайками. На другом берегу стояли дети, одетые в сарафаны, и махали ей руками, приглашая присоединиться к игре, где каждый ход это новый возраст, а каждый смех новая весна. Варвара шагнула по воде, и её ноги стали лёгкими, как у балерины, а вокруг закружились снежинки, превращаясь в белых голубей.
Вдруг небо над ней раскрылось, и оттуда посыпались золотые рубли, которые падали на землю, превращаясь в цветы. Варвара собрала букет и подарила его бабушке-одуванчику, а та рассмеялась, и её смех разнёсся по всей России, от Калининграда до Владивостока. Варвара почувствовала, что её сердце стало огромным, как Кремль, и в нём поселились все её мечты, которые теперь были яркими, как огни на новогодней ёлке.
Варвара проснулась снова, но теперь её комната была наполнена светом, а на подоконнике сидел кот, мурлыкавший песню, похожую на старинную русскую колыбельную. Варвара улыбнулась, взяла кота на руки и прошептала: Пусть каждый день будет, как сон, где всё возможно, а возраст лишь цифра на старом билетике в цирк.
