Поздно будет, на объекте в Москве завал под завал, голос Златы прозвучал приглушенно, на фоне гудела болгарка. Ты меня слышишь вообще?
Слышу, я переложил телефон к другому уху. К ужину меня ждать?
Не жди, может, и не приеду, сроки горят.
Ладно.
Короткие гудки. Так всегда.
Я поставил телефон на кухонный стол и посмотрел на кастрюлю с остывающим борщом. Готовил на двоих по привычке, хотя давно пора было отучиться. Злата работала плиточницей, и её график напоминал электрокардиограмму: то резкие скачки, то ровная прямая. Полгода она мота́лась с объекта на объект, укладывая дорогой керамогранит в чужих квартирах, зарабатывая такие деньги, что я тихо завидовал. А потом полгода абсолютного штиля, когда заказов не было и она сидела дома.
Проблема была в том, что оба режима были невыносимы. Когда Злата работала, она исчезала. Физически, эмоционально, ментально полностью. Уезжала в семь утра, возвращалась за полночь, если вообще возвращалась. Иногда ночевала прямо на стройке, потому что «зачем же съезжать, опять в шесть начинать». Я ужинал один, смотрел сериалы, ложился в холодную пустую постель. Единственное напоминание о браке свидетельство, проскользнувшее в папку с документами.
Я попытался подсчитать, сколько совместных ужинов у нас было за последние три месяца. Получилось четыре. Четыре!
Но настоящий ад начинался, когда работа подходила к концу. Злата возвращалась домой. Казалось бы, радоваться, жена рядом, можно наконец побыть вместе. Не тут-то было. За полгода мота́ний по чужим квартирам она насмотрелась на столько дизайнерских решений, что собственное жильё начинало её бесить. Она смотрела на плитку в ванной ту самую, которую сама же укладывала два года назад и её глаз дергался.
Это же кошмар, бормотала она, проводя пальцем по швам. Как я могла допустить смещение на полтора миллиметра? Полтора миллиметра, Алексей!
Я, который не отличил бы полтора миллиметра от пятнадцати, кивнул вежливо.
А потом всё начиналось. Сначала «просто посмотрю, можно ли чтото исправить». Потом «откоклю одну плитку, заменю, и всё». Затем «раз уж начала, переделать всю стену, иначе нет смысла». И я приходил домой, а ванной уже не было только голые стены, куча строительного мусора и жена в респираторе, счастливо размешивающая клей.
За три года брака мы пережили четыре ремонта ванной, три кухни и один коридора.
Заказ был завершён в срок, и опять наступило затишье. Но не для меня.
Привези мне крестики для плитки, позвонила Злата, когда я был на работе. И серую затирку, я пришлю название.
Я на работе.
Заходи в обед, мне нужно успеть к вечеру этот угол закрыть.
Ладно.
«Привези», «забери», «закажи», «помоги» я превратился в курьера, грузчика и подсобного рабочего в одном лице. Злата почти не выходила из дома, лишь раз в три раза в день бросалась в строительный магазин за материалами, оправдываясь: «я же не знала, что этой затирки не хватит».
Она постоянно была уставшей, от ремонта, который сама затеяла. Вечером я находил её на кухне грязную, измотанную, с плиточной пылью в волосах и она смотрела на меня пустыми глазами.
Ужинать будешь?
Позже. Сил нет.
Сил у неё не было ни на разговор, ни на совместный фильм, ни на близость. Меня нужен был только, чтобы принести валики, когда ей самому было лень одеваться, или принести мешок цемента из машины, или держать уровень, пока она выравнивает ряд.
Мы же супруги, говорила Злата, когда я попытался возразить. Супруги помогают друг другу.
Супруги. Смешное слово для отношений, где один живёт лишь как обслуживающий персонал для чужих амбиций.
В субботу вечером Злата разбирала фартук над плитой. Предыдущий её не устроил оттенком. Я сидел на кухне среди хаоса, пытаясь выпить чай. Чайник стоял на табуретке в коридоре, потому что столешница была завалена плиткой. Сахар нашёл в ванной, ложки не нашёл вовсе.
Злата, начал я осторожно, может, хватит уже?
Чего хватит? она не обернулась, примеряя очередную плитку к стене.
Всего этого. Ремонта. Ты всё переделываешь в квартире.
И что? Мне нравится. Это мой дом, я хочу, чтобы он был идеальным.
Он никогда не будет идеальным для тебя. Ты переделаешь всё, съедешь на пару новых объектов, насмотришься и начнёшь заново.
Злата опустила плитку и медленно развернулась. В её глазах вспыхнуло чтото опасное.
И что ты предлагаешь? Жить так, когда меня всё бесит вокруг?
Я предлагаю жить нормально! Как нормальные люди. Ходить в кино, ужинать вместе, говорить о чёмто, кроме швов и затирки. Ты помнишь, когда мы в последний раз кудато выходили вдвоём?
У меня работа.
Сейчас у тебя нет работы! Ты сама её придумала!
Это не придуманная работа, Алексей. Это называется «улучшать жилищные условия». Некоторые в этом разбираются.
А некоторые просто хотят жить. Не в стройке, не в пыли, не в режиме «подайпринеси». Жить с женой, которая помнит, что у неё есть муж.
Злата скрестила руки, словно защищаясь.
Ты просто не понимаешь. Ты программист, сидишь в уютном офисе, стучишь по клавишам. А я создаю чтото руками, что можно потрогать. И когда вижу, что могу сделать лучше делаю лучше.
За счёт всего остального!
Если тебя не устраивает никто не держит.
Она произнесла это почти беззаботно, как будто речь шла о неудобном стуле. Я замолчал. В этих семи словах была вся наша проблема, сжатая в одну фразу. Для Златы я был лишь опцией, которую можно отключить, если мешает.
Знаешь, я поднялся, отряхивая джинсы от строительной пыли, может, ты права.
В чём?
Что меня действительно ничего не держит.
Мы смотрели друг на друга через завалы плитки, мешки с клеем и остатки той кухни, что была. И оба понимали, что ссора была не о ремонте. Она была о том, что наши жизненные ритмы давно разошлись и больше не пересекаются, кроме почтового ящика.
Развод оформлен за три месяца. На удивление мирно. Делить нечего.
Я ходил по своей новой квартире маленькой, но чистой, без мешков цемента в углу и не мог поверить в тишину. Никто не сверлит, не стучит, никто не требует срочно привезти герметик, потому что старый закончился.
Я мог планировать. Впервые за три года точно знал, что делать вечером. Но чегото не хватало. В груди зияла дыра, которую нельзя было заполнить.
Так прошли почти два года.
Слышал новости? позвонил в пятницу вечером старый приятель Дима. О твоей бывшей?
Я напрягся. Мы давно избегали разговоров о Злате.
Какие новости?
Вышла замуж. Недавно.
Быстро она.
А за кого? Дима выдержал паузу. За плиточника, представляешь?
Я хмыкнул.
И как они?
Говорят, светятся оба. По объектам вместе мотаются, бригада из двух человек. Идеальный тандем.
Я долго думал, что Злата нашла когото, кто говорит с ней на одном языке. Когото, для кого полтора миллиметра тоже трагедия. Когото, кто различает эпоксидную и цементную затирку не потому, что ему объяснили, а потому что знает.
Три месяца спустя я столкнулся с ними в супермаркете. Просто зашёл за продуктами после работы, взял корзину и направился к молочному отделу.
Злата стояла у холодильников с йогуртами. Рядом мужчина её возраста, широкоплечий, с руками, явно привыкшими к физическому труду. Они выбирали чтото, спорили полголоса, смеялись. Она толкнула его плечом, он ткнул её пальцем в бок, она взвизгнула и отскочила.
Они выглядели как подросткивлюблённые, которым плевать на остальных, потому что мир сузился до одного человека рядом. Злата выглядела иной не уставшей, а живой, как в тот день, когда мы только познакомились.
Я попятился, тихо поставил корзину на пол и вышел, ничего не купив.
В машине я улыбнулся. Мы с Златой просто не подходили друг другу. Наш развод был неизбежен.
Я завел мотор.
Если Злата нашла своего человека, то и я смогу.
Тяжёлый туман, окутывавший мою жизнь после развода, наконец рассеялся.
