Маленький, мокрый, дрожал. Смотрел молча, будто молился. Я поднял его грязный, но тёплый комок шерсти. Не возражал, лишь улегся в угол. Я шёл с работы, прошёл мимо продуктового магазина на Пушкинской. И он лежал там, словно ждал меня.
«Только на пару дней», шепнул я жене, Алёне. «Мать Фёдоровна нас убьёт, прячем в кладовку, там тепло».
Фёдоровна холодна, как утренний иней. Всё по расписанию: ужин в шесть, уборка в семь. Чувства запрещены. Жила с нами, а мне уже почти пятьдесят. Вторая жена, без иллюзий, но с надеждой на покой и близость. Алёна добрая, светлая. Тёща будто стеной.
Мы сделали собаке уголок: простую одеялку, бутылку с горячей водой, блюдце. Питала её я с ладони, искала прикосновение, голос, тепло. С Алёной тайком наблюдал за ней, смеялись, как дети. Было красиво.
Пока Фёдоровна не открыла дверь.
«Что это за зоопарк?!» она крикнула, застыв.
«Здесь не приют. Выгоняйте её! Без собак!» проговорила, даже не посмотрев.
Я вышел, думал, что поговорим, что всё пройдёт. Но, вернувшись, её уже не было.
«Где она?» спросил я.
«Отвела её в мусорный ящик. Откуда её взял?» ответила она.
Я без слов сел в свою «Лада» и искал её часами. Нашёл под ящиком на базаре. Дрожала, увидела меня, узнала. Один скок и уже в моих объятиях. Но я не отнес её домой, а привёз в виллу. Той ночью мы провели вместе: я на раскладном матрасе, она у моих ног, морда у туфель. Спала, будто боялась проснуться.
С тех пор каждый уикенд сажали деревья, построили ей домик. Она росла, смотрела в глаза, ждала.
Позже Фёдоровна заболела. Врачи сказали свежий воздух, покой. Я отвёз её в виллу. Пёс тихо подошёл, сел у её ног.
«Кто это?» спросила она.
«Помните щенка? Это он».
«Вы меня помните?», спросила она, поглаживая его неуверенно, но не отталкивая. С тех пор они были вместе: она в кресле, он у её ног, слушает, а она говорит.
Сейчас, когда приезжаю, они сидят на веранде. Он кладёт голову ей на колени, она гладит его и улыбается. И тогда я понял: Фёдоровна боялась не собаки, а того, что в доме может растопить лёд в её сердце.
И он вошёл и остался.
Что ты думаешь: можно ли простить человека, который когдато не дал шанса, а теперь сам в нужде?
