«Вы не хозяйка дома, а прислуга», разразилась она смехом перед гостями, не ведая, что лишь несколько дней назад я получила двадцать миллионов рублей.
Леночка, дорогая, подайте ещё салата этой великолепной леди, произнесла свекровь Тамара Петровна, голос её был сладок, как варенье, но обжигал, как табаско, пустой показухой.
Я кивнула, взяв почти пустую миску. Тётка мужа, третья кузина Славы, бросила на меня раздражённый взгляд, как на назойливого комара, который жужжит уши десять минут подряд.
Я незаметно кралась по кухне, пытаясь исчезнуть в тени. Сегодня был день рождения Славы, а точнее, его семья отмечала его день рождения в моей квартире той квартире, за которую я платила.
Смех раздавался из гостиной волнами, гулким басом дяди Жени, пронзительным лайом жены, а над этим звучал уверенный, почти командный тон Тамары Петровны. Слава, наверное, сидел в углу, принуждая себя к нервной улыбке и робким кивкам.
Я наполняла миску салатом, украшая её веточкой укропа. Рукам всё шло как по автомату, а в голове крутилось одно: двадцать. Двадцать миллионов.
Вчера, получив окончательное подтверждение по электронной почте, я сидела на полу ванной, скрытая от глаз, и уставилась в экран телефона. Проект, над которым я три года трудилась, сотни бессонных ночей, бесконечные переговоры, слёзы и почти безнадёжные попытки всё свелось к одной цифре: семь нулей. Моей свободе.
Где ты задержалась? нетерпеливо крикнула свекровь. Гости ждут!
Я вынесла миску в зал, праздник уже разгорелся.
Ты так медленно, Леночка, протянула кузина, отталкивая тарелку. Как черепаха.
Слава сошёлся, но молчал. Пока не будет скандала его главный принцип жизни.
Я поставила салат на стол. Тамара Петровна, поправив безупречную причёску, громко для всех произнесла:
Что поделаешь, не каждый рожден ловким. Офис не дом. За компьютером сидишь, а тут придумывай, шевели руками, суетись.
Она взглянула на гостей победоносным взглядом, все кивнули. Я почувствовала, как греются щеки.
Тянуясь к пустому стакану, я нечаянно сбила вилку, и та упала на пол.
Тишина. На миг все замерли, взгляды устремились от вилки ко мне.
Тамара Петровна разразилась громким, колким смехом.
Видишь? Я же говорила! Руки у тебя, как коники.
Она обратилась к соседке и, почти саркастически, добавила:
Я всегда говорила Славку: она тебе не пара. В этом доме ты хозяин, а она… просто фон. Приноси, обслуживай. Не госпожа прислуга.
Смех вновь прокатился по комнате, но уже злобнее. Слава отвернулся, будто был занят салфеткой.
Я подняла вилку, выпрямилась и впервые за вечер улыбнулась по-настоящему, а не из вежливости.
Мой неожиданный лучик улыбки заставил их замешкаться. Смех исчез так же внезапно, как и появился. Тамара Петровна даже перестала жевать, её челюсть застывала от непонимания.
Я не поставила вилку обратно; пошла на кухню, уронила её в мойку, взяла чистый стакан и налила себе вишнёвый сок тот дорогой, который свекровь называла «бесполезной тратой».
С стаканом в руке я вернулась в гостиную и заняла единственное свободное место рядом со Славой. Он посмотрел на меня, будто видел в первый раз.
Леночка, горячие блюда остывают! резко вмешалась Тамара Петровна, её голос вновь прозвучал как сталь. Нужно обслуживать гостей.
Положим, Слава справится, пробормотала я, не отводя взгляда. Он хозяин дома. Пусть покажет.
Все глаза обратились к Славе. Он побледнел, потом покраснел, нервно бросая взгляды между мной и матерью.
Да… конечно, пробормотал он и поспешил на кухню.
Это была маленькая, но сладкая победа. Атмосфера в комнате густела, словно туман.
Поняв, что прямая атака провалилась, Тамара Петровна переключилась на другую тему.
Мы решили съездить всей семьёй на дачу в июле, на месяц, как обычно, подышать свежим воздухом.
Леночка, начни готовить уже на следующей неделе, переезжать вещи, дом готовить, говорила она, будто решение давно принято и моё мнение вовсе не имеет значения.
Я медленно поставила стакан обратно.
Звучит прекрасно, Тамара Петровна, ответила я, но у меня уже есть планы на лето.
Слова повисли в воздухе, как лёд в жаркий день.
Какие планы? спросил Слава, поднося поднос с горячими блюдами. Что ты выдумываешь?
Голос его дрожал от раздражения и замешательства. Я привыкла к его согласиям, а отказ звучал, как объявление войны.
Я ничего не выдумываю, спокойно посмотрела я сначала на него, потом на мать, в глазах которой пылала ярость. У меня бизнеспланы. Я покупаю новую квартиру.
Я сделала паузу, наслаждаясь эффектом.
Эта квартира стала слишком тесной, продолжила я.
Громкая тишина повисла, её нарушила, конечно, Тамара Петровна, издав короткий, крикливый смех.
Она покупает? На какие деньги? Взять ипотеку на тридцать лет? Всё жизнь работать, пока не построишь бетонные стены?
Мамочка права, Лен, подхватил сразу Слава, почувствовав поддержку. Он бросил поднос, и соус разбрызгался по скатерти.
Хватит этого цирка. Вы меня стыдите. Какую квартиру? Ты с ума сошла?
Я огляделась на лица гостей, каждый из которых выражал недоумение и недовольство. Они смотрели на меня, как на пустоту, вдруг объявившую себя чемто большим.
Почему ипотека? улыбнулась я мягко. Нет, я не люблю долги. Плачу наличными.
Дядя Женя, до этого молчавший, прошипел под нос:
Ты получила наследство? Какойто старый миллионер умер за границей?
Гости усмехнулись, почувствовав контроль. Они думали, что я блефую.
Можно и так сказать, ответила я ему. Только старый миллионер это я, и я всё ещё жива.
Я сделала глоток сока, давая им время переварить смысл.
Вчера я продала свой проект, тот самый, над которым вы думали, что я просто сидела в офисе. Мой стартап, в который вложила три года.
Я посмотрела прямо в глаза Тамаре Петровне.
Сумма сделки двадцать миллионов рублей. Деньги уже на моём счёте. Так что да, я покупаю квартиру. Может, даже маленький дом у моря, чтобы не было тесно.
Комната погрузилась в гнетущую тишину. Лица вытянулись, улыбки исчезли, оставив лишь шок и недоумение.
Слава открыл рот, но звук не вырвался.
Тамара Петровна побледнела, её маска начала рушиться.
Я встала, взяла сумку со стула.
Славка, с днём рождения. Это мой подарок тебе. Я переезжаю завтра. У вас есть неделя, чтобы найти новое жильё. Я тоже продаю эту квартиру.
Я направилась к выходу, и тишина последовала за мной. Они стояли, как вкопанные.
У двери я обернулась и бросила последний взгляд.
И, конечно, Тамара Петровна, мой голос был твёрдым и ровным, прислуга сегодня устала и хочет отдохнуть.
Шесть месяцев прошли. Шесть месяцев я жила новой жизнью.
Я сидела на широком подоконнике новой квартиры. Сквозь панорамное окно вечерний город мерцал, как живое существо, уже не враждебное.
В руке стакан вишнёвого сока. На коленях ноутбук с открытыми чертежами нового проекта архитектурного приложения, которое уже привлекло первых инвесторов.
Я много работала, но теперь работа была удовольствием, а не истощением.
Впервые за долгие годы я глубоко вдохнула. Тянущий напряжённый ореол, в котором я жила, исчез. Обычай говорить тихо, красться, угадывать настроение других исчез. Чувство, что я гость в собственном доме, растворилось.
С того дня телефон не умолкал. Слава прошёл через все стадии: от яростных угроз («Ты пожалеешь! Ты без меня ничто!») до жалких ночных голосовых сообщений, где он рыдал о «хороших днях» прошлого.
Слушая это, я ощущала лишь холодную пустоту. Его «хорошее» было построено на моём молчании. Развод прошёл быстро. Он даже не попробовал чтото требовать.
Тамара Петровна стала предсказуемой. Звонила, требуя «справедливости», орать, что я «ограбила её сына». Однажды она даже подкараулила меня у бизнесцентра, где я арендовала офис, попыталась схватить за руку. Я прошла мимо, не сказав ни слова.
Её власть закончилась там, где кончилась моя терпеливость.
Иногда, в странных ностальгических моментах, я заглядывала на страницу Славы.
На фото видно, как он вернулся к родителям. Та же комната, тот же ковер на стене. Лицо с вечным оскалом, будто весь мир виноват в его провальном быте.
Больше никаких гостей. Больше никаких торжеств.
Пару недель назад, возвращаясь с встречи, я получила сообщение с неизвестного номера:
«Лен, привет. Это Слава. Мама просит рецепт салата. Говорит, что не умеет его готовить так вкусно.»
Я остановилась посреди улицы, прочитала несколько раз и вдруг рассмеялась. Не злобно, а искренне. Абсурдность просьбы была лучшим эпилогом нашей истории. Они разрушили семью, пытались меня сломать, а теперь хотят вкусный салат.
Я посмотрела на экран. В новой жизни, полной интересных проектов, уважительных людей и тихого счастья, нет места старым рецептам и старым обидам.
Я занесла номер в чёрный список без колебаний, просто стерла его, как случайную пыль.
Затем я сделала большой глоток сока. Он был сладким, с лёгкой кислинкой. Вкус свободы. И он был замечателен.
