22ноября 2025года
Сегодня, сидя в своей однокомнатной квартире на первом этаже деревянного дома в самом сердце моего небольшого Тульского посёлка, я вновь задумалась о том, как прочно вплетена в меня ткань этого места. Я Надежда Петровна Кузнецова, бывшая учительница начальных классов, теперь пенсионерка. Всё моё жилище крошечный уголок, где старый кирпичный фасад обнимает улицу, а рядом почти не слышно шума машин: лишь редкие «Москвичи», голуби, клюющие крошки с тротуара, и старушки, обсуждающие новости на скамейке у подъезда.
Люблю я свой посёлок, как будто он моя вторая кожа. Каждый переулок, каждый двор и каждый крошечный магазин я знаю наизусть, ведь здесь я прожила всю жизнь. В молодости преподавала в местной школе, потом вышла замуж, родила дочочку Алёну, а через пять лет потеряла мужа. Алёна уже давно живёт в Москве, звонит редко, но иногда переводит мне небольшие суммы 20003000рублей, чтобы я могла купить хлеб и молоко.
Мам, ты бы хоть новый телевизор купила! упрекает она в телефонных разговорах.
Зачем? отмахиваюсь я. Старый ещё работает, у меня есть газеты, книги. А если что важное случится, соседи всё расскажут.
Соседи моя единственная связь с «внешним миром». Особенно близким мне стал Иван Петрович Соколов, житель третьего этажа. Бывший офицер, вдовец, человек строгих принципов, но с удивительно мягкой душой. Каждый вечер он выходит во двор, вдыхает свежий воздух, иногда тайком закуривает, хотя врачи всем запрещают. Если замечает меня, всегда подходит поговорить.
Снова книги везёте? спрашивает он, указывая на мою перегруженную сумку, полную томов из городской библиотеки.
Как же! Чтение лучший отдых.
Ну, если отдыхом называют листание страниц качает головой Иван Петрович. Я предпочитаю природу: рыбалку, походы.
Рыбалка замечательно, соглашаюсь я. Только потом рыбу чистить придётся.
А вы любите рыбу? неожиданно оживляется он.
Люблю, если её ктото другой почистит.
Мы смеёмся, а разговор переходит к погоде, ценам в магазинах, новостям из администрации. Иногда Иван Петрович вспоминает военную службу, далёкие гарнизоны, как однажды чуть не замёрз в тайге. Я киваю, слушаю, а потом рассказываю о школе, о учениках, о том, как почти весь класс однажды списал сочинение про весну у отличницы.
Так текли наши дни размеренно, без спешки. Но однажды всё изменилось.
В наш посёлок приехал цирк. Не роскошный, столичный, а типичный провинциальный: потрёпанные вагончики, выцветший шатёр, дрессированные щенки и единственный клоун, который всё время хмурился. Я увидела афишу у почтового отделения и почувствовала, как внутри меня зажглась искра.
Иван Петрович! крикнула я, когда он вышел во двор вечером. Вы знаете, в наш посёлок приехал цирк!
Цирк? удивился он. Давно не было.
Нужно пойти! воскликнула я, впервые ощутив в себе внезапный азарт.
Он посмотрел на меня, потом на афишу, потом опять на меня.
Хорошо, только если клоун будет не смешной, я вам потом отдельное представление устрою.
Мы рассмеялись.
Вечером мы сидели на деревянных скамейках под куполом шатра, наблюдая, как дрессировщица заставляла пуделя прыгать через обруч. Публики было примерно двадцать человек. Клоун действительно оказался не слишком весёлым, но Иван Петрович хохотал над его шутками так громко, что я в конце концов тоже рассмеялась.
После представления мы вышли на улицу. Тёплый звёздный вечер обнял нас.
Ну как впечатления? спросил Иван Петрович.
Прекрасно, ответила я.
А теперь моё представление, сказал он, приняв стойку «смирно», подняв руку к воображаемой фуражке и громко провозгласив:
Товарищ учительница! Разрешите доложить армейский анекдот образца 1978 года!
Я фыркнула, хлопнув в ладоши.
Приказываю смеяться! продолжил он, делая строгое лицо. Итак. Приходит солдат к командиру: «Товарищ майор, можно я женюсь?» Майор отвечает: «Женись, лишь бы жена не мешала службе!» Через месяц солдат снова приходит: «Товарищ майор, можно я разведусь?» «Что случилось?» «Жена опять мешает службе!»
Я улыбнулась.
Не смеётесь? нахмурился Иван Петрович. Тогда слушайте второй. Офицер проверяет казарму, видит солдата, стоящего на тумбочке и машущего руками. «Ты что делаешь?» «Голубей гоняю, товарищ капитан!» «Каких голубей?» «А вон, смотрите!» Офицер поднимает голову и видит на потолке нарисованные голуби.
Я снова улыбнулась.
Хорошо, и этот слабоват, смущённо признался он. Тогда держите главный козырь!
Он выпрямился, принял особо важный вид и, меняя голоса, начал рассказывать:
Приходит адъютант к генералу: «Товарищ генерал, к вам жена пришла!» Генерал строго поправляет: «Не к вам, а к вам!» Адъютант, не моргнув глазом: «А к нам она вчера приходила».
Я разразилась смехом.
Внезапно Иван Петрович принял серьёзное лицо и сказал:
Видите, Надежда Петровна, цирк пришёл, развлек, а уедет. А наши шутки остаются здесь, как и мы.
Я задумчиво кивнула:
Да… Жаль только, что завтра цирк уедет.
Ну и что? ловко подхватил он. Разве мы хуже цирка? Я вам анекдоты рассказываю, вы мне про учеников. У нас каждый день своё представление.
Он остановился у моего подъезда, смягчив тон:
Главное не кто приезжает и уезжает, а кто остаётся. Мы остаёмся.
Эти простые слова согрели меня, и я поняла, что суть жизни не в ярких, мимолётных впечатлениях, а в тихом, надёжном, родном бытии.
Остаёмся, тихо согласилась я.
Мы пошли домой, медленно, без спешки, ведь у нас ещё много лет впереди, полных таких спокойных, но полных смыслов дней.
