Дворовой стол
Когда Сергею Петровичу исполнилось шестьдесят пять, он вдруг ощутил, что в его дворе стало слишком тихо.
В восьмидесятые годы под окнами вечно грохотали детские крики, кидались мячом, спорили изза голов. Затем пришёл гаражный кооператив, появилось всё больше машин, сигналов, и вместо игр в дворе теперь слышались шуршание пакетиков из супермаркета, хлопки дверей автомобилей и редкие крики курильщиков у подъезда.
Сергей Петрович сидел в кухне, пил чай и слышал, как по асфальту стучат каблуки молодой соседки с третьего этажа. Потом тишина. По выходным иногда собирались подростки с колонками, включали музыку, но это была их собственная сцена, а не двор. Подойти к ним и завязать разговор было почти невозможно.
Он допил чай, встал и почувствовал лёгкое покалывание в груди не от сердца, а от ощущения собственной ненужности. Пенсия уже третий год, подработку ему не давали возраст. Жена умерла пять лет назад, сын живёт в другом городе и приезжает раз в год. Время текло по квартире, как вода по блюду.
Подойдя к окну, он увидел одинокие качели, скрипящие от ветра, и заросшую травой песочницу. На лавочке у подъезда сидел старик в тёмной куртке, скуривая сигарету и уткнувшись в телефон.
В памяти всплыл зелёный стол для настольного тенниса, запертый в подвале. Когдато они с ребятами из дома, ещё молодыми, заносили его туда, считая, что подвал лишь временное хранилище. Потом каждый разошёлся, создал семью, ктото уехал, и стол остался под трубами, с отбитым углом.
Мысль о том, чтобы вытащить его наружу, начала терзать Сергея Петровича. Что, если поставить стол у торца дома, где ровный асфальт? Может, ктото придёт поиграть дети, взрослые, ктоугодно.
Он понял, что сам не сможет поднять тяжёлый стол, но можно позвать соседей. Подростки, которые уже помогали, могли бы подмогнуть, хоть и без оплаты пенсия не резиновая, но он пообещал научить их игре. В молодости он играл в заводской команде, у него даже была грамота, лежащая гдето в шкафу.
Сергей Петрович отдёрнул занавеску, открыл форточку, впустил свежий воздух и запах выхлопных газов. Он решился.
В подвале пахло пылью и старыми тряпками, лампа под потолком моргала. Долгое время он возился с заедавшимся замком, затем толкнул тяжёлую дверь. Стол стоял в своём привычном месте, прислонённый к стене, покрытый серой пылью. Одна ножка была обмотана изолентой, фанера на краю отмокла и вздулась.
Он провёл ладонью по поверхности, оставив чистую полосу. В груди отозвался знакомый стук. Этот стол помнил его удары, крики, споры с друзьями, летние вечера, когда они играли до темноты, пока из окон не стали звать домой.
Ну что, старче, пробормотал Сергей Петрович, попробуем ещё раз?
Он вышел на двор и увидел у подъезда двух подростков: худой в чёрной толстовке и широкоплечий в спортивной куртке. Они курили и чтото спорили, уткнувшись в телефоны.
Ребята, окликнул он, подходя ближе. Нужна помощь.
Худой поднял глаза, недовольно скривился, но остался.
Что нужно?
Вытащить стол из подвала, поставить его во двор, будем играть в теннис.
Подростки переглянулись. Широкоплечий хмыкнул:
А деньги?
Сергей Петрович почувствовал сжатие в груди.
Денег нет, но я научу играть. С настоящими подачами, с резаным ударом. У меня был разряд.
Худой прищурился.
Настольный теннис?
Самый лучший.
А ракетки есть?
Найдём, уверенно ответил Сергей Петрович, хотя сам не знал, где их взять. Поможете?
Худой пожал плечами.
Пойдём, Димон, сказал он широкоплечему. Делать нечего.
Трое спустились в подвал. Подростки с усилием подняли тяжёлый стол, ворчая, что он «как гроб». Сергей Петрович шёл позади, поддерживая край и подсказывая, как не задеть стены.
Во дворе они поставили стол у торца дома, рядом с облезлой сиренью. Асфальт там был болееменее ровный, машин далеко.
Нормально? спросил худой.
Нормально, кивнул Сергей Петрович. Спасибо, парни.
Тихо ушли к подъезду, а он остался у стола, проводя рукой по краю, представляя, как будет починить его. Нужно снять краску, подлатать фанеру, укрепить ножки. Дыхание стало легче, появилось дело.
Вечером он вынул из квартиры старую наждачку, молоток, шурупы, банку зелёной краски от ремонта балкона. Работал медленно, отдыхая каждые десять минут. Прохожие останавливались, глядя.
Это что, стол для пингпонга? спросила женщина с коляской, поправляя одеяло на ребёнке.
Теннисный, поправил её Сергей Петрович. Будем играть.
Она улыбнулась.
Детям будет интересно.
К вечеру один край стола блестел свежей краской, другой ещё был серым и облезлым. Он устал, спина ноет, но настроение было приподнятое. Он чувствовал себя нужным.
На следующий день к нему подошёл сосед из третьего подъезда, сухощавый мужчина лет сорока.
Сергей Петрович? спросил он. Я вас помню. Я Костя. Мы когдато в футбол играли.
Сергей Петрович узнал в нём мальчишку с торчащими ушами, который вечно бегал за мячом.
Костя точно. Ты здесь живёшь?
Да, с семьёй. По поводу стола у меня в кладовке валяются старые ракетки, мячики. Принести?
Принеси, конечно.
К обеду стол был полностью покрашен и подсыхал. Костя принес две ракетки и коробочку желтых мячиков. Они встали по разные стороны, попытались перекинуться.
Первый удар Сергея Петровича был неуверенным, мячик улетел в сторону. Он поправил хват, сделала подачу, мяч перелетел через сетку, отскочил от стола и вернулся.
О, сказал Костя. Ничего себе.
С балконов выглядывали люди, дети прибежали ближе, подростки, которые помогали, тоже подошли.
Можно попробовать? спросил худой.
Подожди, сейчас доиграем, ответил Сергей Петрович. Потом всех научим.
К вечеру у стола уже стояла небольшая очередь. Ктото приносил пластиковые стулья, ктото бутылки с водой. Двор оживал.
Через неделю Сергей Петрович понял, что просто играть мало. Люди начали спорить, кто будет играть дальше, ругаться изза занятых мест.
Он сел за кухонный стол, достал тетрадку в клетку, записал на обложке: «Клуб настольного тенниса. Наш двор». Открыл первую страницу и аккуратно выписал: «Список участников».
На следующий день он повесил объявление у подъезда: «Во дворе создаётся любительский клуб настольного тенниса. Запись у Сергея Петровича, кв.47». Внизу добавил: «Расписание составим вместе».
К обеду в его дверь постучала девочка лет десяти с косой и очками.
Вы Сергей Петрович? спросила она, держась за листок с объявлением.
Да, заходи.
Я хочу записаться. Меня зовут Злата, я из квартиры42.
Он усадил её за кухонный стол, открыл тетрадь.
Пиши фамилию, имя, квартиру, возраст.
Златова Злата, кв.42, 10 лет, записала она.
Играть умеешь? спросил он.
В школе немного, но стол у нас был кривой, ответила она.
Не важно, научим.
За Златой пришёл Костя, записал себя и своего сынаподростка, затем пришла женщина с коляской, записала мужа и себя. Широкоплечий Димка и Лёша тоже вписали свои фамилии, хотя и хмыкали.
К вечеру в списке уже было пятнадцать фамилий.
Сергей Петрович листал тетрадь, продумывая расписание: учтёт, кто работает до вечера, дети учатся, пенсионеры свободны днём. Взял линейку, провёл столбцы: «Время», «Пн», «Вт» и т.д.
Первые дни шли гладко. Днём играли пенсионеры и дети, вечером работающие. Сергей Петрович ходил по двору с тетрадью, отмечал, кто пришёл, кто нет. Люди улыбались, кивали, он чувствовал себя старшим наставником.
Соседи подшучивали:
Осторожно, у нас чемпионка района, говорил Костя, когда Злата подходила к столу.
Не мешай, у меня фирменная подача, отвечала она, закатывая глаза.
Сергей Петрович иногда сам играл, но чаще стоял рядом, подсказывал, как держать ракетку.
Не маши рукой, как лопатой, говорил он Димке. Кисть мягче, вот так. И не бей сверху, а снизу.
Во дворе появился постоянный звук постукивание мячика о стол, радостные крики, лёгкий смех. Машины всё ещё проезжали, но их гул смешивался с этим ритмом.
Через месяц ктото предложил турнир.
Давайте сделаем соревнование, сказал Костя, вытирая лоб. С сетью, с жеребьёвкой, с призом.
Призом будет слава, вмешался Сергей Петрович. И пирог, я испеку.
Все согласились, назначили турнир на субботу. В пятницу вечером Сергей Петрович составил таблицу, вписал имена, соединил линии, вспоминая, как в заводе делали листы для соревнований.
Субботнее утро было оживлённым. Дети бегали вокруг стола, взрослые обсуждали, кто с кем играет. Ктото принёс складной столик, поставил на него стаканчики, термос с чаем, печенье.
Официальное открытие, пошутил Костя, хлопая ладонями.
Сергей Петрович вышел вперёд, слегка смутившись.
Ну что, граждане, сказал он. Открываем наш первый турнир. Играем до одиннадцати очков, два сета. Главное не победа, а интерес.
И чтобы не ругались, добавила женщина с ребёнком.
Первые матчи прошли весело. Дети проигрывали взрослым, но не обижались, получали подкрепляющие крики. Подростки спорили изза мячей, но в итоге договаривались переиграть. Сергей Петрович судил, иногда шутил, иногда строго поднимал руку, останавливая горячие споры.
К середине дня он уже устал, спина ноет, но в груди тепло. Он смотрел на двор, полный людей, и думал, что всё не зря.
Проблемы появились, когда дни стали короче, а вечера темнее. Ктото задерживался после девяти, ктото жаловался, что дети не могут спать изза стука мячика. Однажды к столу подошёл мужчина из соседнего подъезда, невысокий, с тяжёлым взглядом.
Сколько можно, а? сказал он, не здороваясь. Уже десятый час, а вы грохочете.
Сергей Петрович посмотрел на часы: без пятнадцати десять.
Сейчас закончим, сказал он. Последняя партия.
Вы каждый раз так говорите. У меня ребёнок маленький, он от шума просыпается, продолжал мужчина.
Люди замолчали. Димка и Лёша, которые только что играли, замерли с ракетками в руках.
Мы по расписанию, до десяти, попытался объяснить Сергей Петрович.
А сейчас сколько? мужчина ткнул пальцем в телефон. Уже почти.
Почти не значит уже, пробурчал Лёша.
Мужчина резко обернулся к нему.
Не разговаривай со мной так. Здесь не спортзал.
Тишина повисла в воздухе. Сергей Петрович почувствовал холодок по спине, не любил конфликты.
Ладно, ребята, сказал он. На сегодня всё. Завтра продолжим.
Подростки недовольно опустили ракетки.
Мы только разыгрались, пробормотал Димка.
Приходите завтра пораньше, ответил Сергей Петрович. Поздно нельзя.
Мужчина ещё чтото пробормотал и ушёл.
Через неделю повторилась аналогичная сцена, но уже и женщина из их подъезда возразила.
У нас окна выходят на стол, говорила она. Нужно ограничить часы в будни до девяти. Людям работа, им нужен отдых.
А нам когда играть? возмутилась Злата. Школа до трёх, потом уроки, а вечером уже поздно.
Сергей Петрович ощутил тяжесть тетрадки в руках. Люди смотрели на него, будто он отвечал за их сон, отдых и удовольствие.
Он попробовал перенести детские игры на более раннее время, предложил взрослым играть в выходные, но не всем это подходило.
Я в выходные на дачу еду, сказал Костя. Мне удобно только вечерами.
А мне вечером ребёнок спит, возразила женщина.
Тетрадка запуталась. Люди вычеркивали себя из одних ячеек, вписывали в другие. Ктото обиделся, ктото перестал приходить, считая, что всё равно не успеет сыграть.
Однажды к столу подошла группа подростков из соседнего дома, принесли колонку, включили громкую музыку и начали играть, игнорируя расписание.
Ребята, подошёл к ним Сергей Петрович. У нас очередь, играем по списку.
А вы кто такой? спросил один из них, высокий в капюшоне.
Я организатор. Мы сделали клуб, составили расписание, ответил Сергей Петрович, показывая тетрадку.
Какое ещё расписание? Двор общий, а вы не понимаете, что тут всё равно каждый своё, возразил другой.
Костя подошёл ближе.
Давайте почеловечески. У нас дети, пенсионеры, мы уже договорились, кто когда играет.
С кем договорились? С собой? засмеялся высокий. Мы пришли, стол свободен. Всё почестному.
Началась перепалка. Соседи из их дома заявляли, что живут здесьИ так в нашем дворе каждый понял, что главное не стол, а уважение и взаимопомощь, которые делают жизнь ярче.
