Любовь выяснила, что Игорь обсуждает её с коллегами, и решила устроить ему неожиданный сюрприз на новогоднем корпоративе.
И опять в этом халате? Любовка, сколько можно! Я же просил, купи себе чтонибудь приличное, домашнее. Костюм или красивую пижаму. Смотрится тошно, честное слово. Как старушка, произнёс Игорь, отодвигая чашку кофе.
Любовь стояла в коридоре с полотенцем. Халат был свежий, махровый, нежноперсиковый. Три года ему, но он дарил тепло, особенно в ту ноябрьскую стужу, когда система отопления елееле справлялась.
Игорь, это просто халат. Я только из душа вышла. И вообще, ты же подарил его мне на 8е марта, помнишь? тихо сказала она, стараясь не разжечь ссору с самого утра.
Подарил Мало ли, что я подарил. Думал, ты будешь в нём быстро из ванной в кровать, а не живёшь в нём. Ладно, забудем. Рубашку погладила? У меня совещание у шефа, потом встреча с ребятами из логистики, так что будет поздно, не жди к ужину, бросил Игорь, схватив пиджак и бросив взгляд в зеркало прихожей, где отразился свежий, подпахивающий дорогим одеколоном образ, который выбрала для него Любовь.
Он вышел, не попрощавшись, а Любовь, опустившись на пуфик, прислушалась к тишине. Последние недели тишина звучала напряжённо, будто готовилась к взрыву. Игорь вёл себя странно: телефон не прятал, пароли не менял, расходов в кучу не бросал, но к ней стал холоднее, подкатил к придиркам к её внешности, к еде, к порядку в квартире.
Беспорядка почти не было: Любовь, бухгалтер удалённо, успевала держать дом в идеальном виде, готовить первое, второе и компот. Десять лет брака, почти погасив ипотеку, мечтали о детях. Теперь она ощущала себя как старый чемодан без ручки: тяжело нести, жалко выбрасывать.
Подойдя к столу, она увидела планшет Игоря рядом с недопитым кофе. На экране мигнула всплывающая заметка.
*«Полина: Ну что, монстр отпустил тебя? Ждём в баре, Витя уже на месте!»*
Любовь замерла. «Монстр»? Это про неё?
Она ввела пароль год их свадьбы, который Игорь никогда не менял. Открыв мессенджер, увидела чат «Отдел продаж элита». В нём обсуждались её «провалы».
*Игорь:* «Опять макароны липкие, говорю ей: сделай стейк, а она: «мясо дорого». Экономистка плоха, сидит дома, жир набирает, а мне нормальная еда не достаёт».
*Полина:* «Бедный Игорёк! Тебе нужна огненная женщина, а не эта бледная моль».
*Игорь:* «Кто будет носки стирать? Жалко её, убогую. Без меня пропадёт: друзей нет, интересов нет, сидит в халате, сериалы глотает. Я прихожу она ныть начинает: голова болит, устала… от чего? От лежания на диване?»
*Виктор:* «Слушай, разводись».
*Игорь:* «Ипотеку добьем, потом подумаем. Квартира оформлена на меня, но теща внесла первоначальный взнос, юристов будет много. Пока удобно».
Слёзы стекали по холодному экрану. Игорь не просто обсуждал её, он изображал её перед коллегами как ленивую, неряшливую жену, хотя её зарплата бухгалтера была не меньше его. Одна из участниц, яркая брюнетка Полина, подхватывала его обвинения, намекая, что «чудовище» в халате должно уйти на новогодний корпоратив.
Любовь отложила планшет, чувствуя, как внутри всё рушится. Десять лет совместной жизни, взаимной поддержки, ночей, когда он писал диплом, её лечила пневмонию, отдавала накопления после его аварии. Теперь она слышала лишь клейкие прозвища «чудовище» и «убогая».
Первый порыв собрать его вещи в мусорные пакеты, сменить замки. Но она, будучи бухгалтером, знала, что месть лучше подавать холодной. Эмоции сейчас плохой советчик.
Вечером Игорь вернулся, пахнущий алкоголем и чужими духами.
Планшет нашёл? спросил он, не поздоровавшись.
На столе, ответила Любовь, сидя в гостиной с ноутбуком в джинсах и белой футболке. Халат исчез в стиральной машине.
Он схватил гаджет, проверил, не разблокирован ли он, выдохнул.
Ты чего такая нарядная? Гости были?
Нет, просто захотелось. Ужин готов, я уже поела.
Игорь кивнул и ушёл. До корпоратива оставалось две недели, и Любовь использовала их с умом.
Вопервых, она позвонила в отдел Игоря, представилась сотрудницей банка, уточнила детали зарплатного проекта, а под предлогом «уточнения доставки карт» спросила о новогоднем мероприятии.
Ой, конечно! радостно ответила молодая секретарша Леночка. 25го декабря в ресторане «Империя». Дресскод «Чёрный галстук», юбилей фирмы, всё будет торжественно!
Вовторых, Любовь занялась собой. Записалась к лучшему косметологу, поменяла стрижку на модное каре, купила изумрудное бархатное платье с открытой спиной, туфли на шпильке всё, что может стать её «оружием» на вечеринке.
Игорь, поглощённый чатами и флиртом с Полиной, не замечал её трансформацию. Утром 25го он ворчал:
Любовка, что ты возишься? Мне нужна белая рубашка, а не голубая. У нас совещание, потом фуршет.
Любовь, складывая запонки, ответила:
Фуршет? Я думала, это корпоратив.
Он поправил:
Да, корпоратив, но лишь символически. Пицца, шампанское, домой. Скучновато, тебе не понравится.
Любовь улыбнулась, но в её глазах уже блеснула решимость.
Ресторан «Империя» светился огнями, в зале уже стояли люди в смокингах и вечерних платьях. Любовь пришла на такси, оставив шубу в гардеробе, появившись в изумрудном наряде. Когда она прошла мимо, разговоры замолкали, взгляды завидно останавливались.
Игорь сидел у стола, рядом с Полиной в яркокрасном платье, громко смеясь. Вокруг него Виктор, тот, кто советовал развод.
Любовь подошла и, положив руку на плечо мужа, произнесла:
Добрый вечер! Не помешаю?
Игорь, ошарашенный, запнулся:
Лена? Что ты здесь делаешь?
Как что? лучезарно улыбнулась Любовь. Пришла поддержать любимого мужа на юбилее компании. Ты говорил, что будет скучный фуршет, решила добавить огня.
Полина бросилась в неё холодным взглядом, но в её глазах отразилось удивление: перед ней стояла не «моль», а уверенная женщина, способная затмить всех.
Познакомь, Игорь, настояла Любовь, удерживая его плечо.
Игорь, покраснев, запинался:
Эээ Да. Коллеги, это моя жена, Любовь. Это Полина, а это Виктор
Мужчины спешно подпрыгнули, бросая комплименты.
Игорь, ты скрывал от нас сокровище! воскликнул Виктор. Говорил, жена домоседка, её не вытащишь!
Любовь рассмеялась и села, пока Сергей пододвинул ей стул.
Я обожаю выходить в свет, сказала она. Игорь говорит: «Сиди дома, ты же так устала от своей бездельной жизни».
Игорь покраснел настолько, что слился с платьем Полины.
Любовь, давай поговорим прошипел он.
О чём, дорогой? Мы поговорим дома. А сейчас веселиться! Полина, я столько о вас слышала!
Правда? удивилась Полина.
Игорь говорил, что вы душа коллектива, заботитесь о его питании. Спасибо, иначе я бы макароны слипшиеся готовила. Правда, Игорь?
Неловкая пауза повисла над столом.
Кстати, Виктор, переключила Любовь. Вы же советовали мне развестись, потому что я «убогая» и без вас пропаду?
Виктор побледнел, едва удерживая вилку.
Я я не говорил Это, наверное, недоразумение
Любовь достала телефон и, улыбаясь, сказала:
У меня отличная память, а у Игоря планшет без пароля, только год свадьбы. Как романтично, верно?
Она не показывала переписку, но её лицо говорило всё, что нужно: Игорь готов был провалиться в землю, а Полина осознала, что её роль «утешительницы» превратилась в фарс.
В этот момент подошёл высокий седой мужчина.
Добрый вечер! Вижу, у отдела продаж пополнение? громко произнёс он.
Виктор Петрович! вскочил Игорь, дрожа. Это моя жена, Любовь.
Босс поцеловал её руку:
Наконецто! А то я думал, он скрывает от всех свою красавицу.
Любовь подмигнула:
Говорит, в халате я лучше выгляжу, а годовой бонус в банке перекрывает его зарплату. Не говорите ему, иначе его мужское эго пострадает.
Виктор Петрович, мудрый руководитель, взглянул на красного Игоря, потом на сияющую Любовь и, улыбаясь, сказал:
Если такой женщине нужно сидеть на шее Считаю за честь. Игорь, тебе повезло, не теряй её, а то у нас много холостых сотрудников.
Вечер продолжался. Любовь стала центром внимания, танцевала, поддерживала беседы о фондовом рынке, заставив Виктора и Сергея, считающих её домохозяйкой, признать её ум. Игорь сидел, как на иголках, пока Полина, сославшись на головную боль, исчезла.
Когда заиграла медленная музыка, Игорь попытался взять жену за руку.
Любовка, пойдем домой. Пожалуйста, хватит.
Она отдернула её.
Домой? Нет, Игорь. Я только начала веселиться. Ты же хотел «женщинупраздник», получай.
Прости меня, прошептал он. Я хотел произвести впечатление на парней, на «мужские разговоры».
Мужские разговоры это про машины, футбол, политику. А клевещать на жену, которая тебя поддерживает, это не мужские разговоры, а базарная сплетня.
Любовь встала, музыка стихла.
Я уеду одна, вещи твои уже у консьержа. Переночу в отеле или у мамы. Завтра обсудим раздел имущества, ты же говорил, что юристов будет много. Не переживай, я найму хороших, у меня денег хватает, я ведь не «сидела на твоей шее».
Любовка, не надо! Какое имущество? Я люблю тебя! Всё это лишь пустяки! рыдал он.
Любишь? её голос прозвучал с горечью. Нет, Игорь. Ты любишь только себя и жалость к себе. Я больше не хочу быть декорацией в твоём спектакле «Как я страдаю с плохой женой». Занавес.
Она развернулась, пройдя к выходу, спина прямая, голова поднята. Звук её каблуков отозвался как приговор. Игорь остался один, окружённый молчаливыми коллегами, которые уже не сочувствовали ему. Ореол «мученика» исчез, оставив лишь лживого человека, разрушившего собственную жизнь.
Любовь вышла в морозный вечер, такси уже ждало. В машине она позволила себе поплакать не от горя, а от напряжения двух недель и от облегчения, что всё позади.
Она знала, что будет трудно: развод, попытки Игоря вернуться, звонки тещи. Главное она уже отвоевала себя, сняла «засаленный халат», который муж навязывал, и надела корону, которой всегда заслуживала.
Дома она наливала себе бокал вина, меняла пароль WiFi, открывала сайт недвижимости новая жизнь требовала новых деталей. Через месяц они развелись. Игорь пытался вернуть всё: дарил цветы, клялся уволиться, удалить чаты. Любовь оставалась непреклонной. Однажды увидев истинную картину, «развидеть» её уже невозможно.
Полина тоже отказалась поддерживать Игоря ей нужны были победители, а не неудачники, бросаемые женами перед глазами всего офиса. Игорь остался один с ипотекой, которую пришлось рефинансировать, с макаронами, теперь варенными им самим, и с осознанием, что одно слово в чате может стоить целой жизни.
Любовь купила себе новый халат шелковый, изумрудный, под цвет платья, и носила его с гордостью, зная, что теперь никто не посмеет назвать её «бледной молью».
