Слушай, сегодня проснулся, и голова всё ещё дрожала, руки как будто от старости. Я уже в возрасте, но ум ещё ясен, как стакан чистой воды. Каждый рассвет я выхожу в свой огород, кручу лицо к солнцу и шепчу короткую молитву. Благодарю небо за ещё один день на этой земле, за горькое и сладкое, за боль и за исцеление. Затем варю себе травяной чай, выхожу во двор и сажусь на скамейку под окном, просто жду.
У нашего дома, который стоит у трассы М-7, сегодня прошёл человек в потёртой куртке. Был виден его внутренний тревожный туман, будто на сердце тяжёлый камень забот. Он остановился у ограды, посмотрел на старушку, державшую в дрожащих ладонях чашку. Я, Любовь Ивановна, улыбнулась ему и жестом пригласила войти.
Он принял чашку горячего травяного чая, и будто в груди стало теплее. Я кивнула с удовлетворением и начала разговор:
Однажды проснёшься и поймёшь, что мир уже никогда не будет прежним. То, что вчера ценно, сегодня уже не имеет смысла, говорю я, перебирая сухие травы. В жизни есть только то, что чувствуешь сейчас.
Он опустил голову, улыбнулся сквозь печаль и сказал:
Как бы я хотел отдать всё своё состояние, чтобы вернуть то, что ценно было вчера. Как бы я хотел, чтобы сегодняшний день не принёс новых ценностей. Всё, что я любил больше жизни, осталось в прошлом.
У меня с женой детей не было она не могла их иметь. Я любил её просто за то, что она рядом. Наша жизнь была наполнена взаимной любовью.
А потом к нам пришёл Шарик. Сначала крошечный, смешной и неуклюжий, он делал лужи в прихожей, а вечером скулил у кровати, успокаиваясь лишь тогда, когда я его обнимала. Он виляя хвостом облизывал меня, сворачивался калачиком и засыпал между нами. Шарик стал нашим ребёнком. Он рос на наших глазах, беззаветно любил нас и тосковал, когда мы были далеко.
Когда мы собирались в путешествие, он всегда был с нами наш ребёнок, наш спутник. Однажды мы приехали к озеру Селигер. Чистая вода, синее небо, никого вокруг. Я поставила палатку, разожгла костёр, накачала лодку и отправилась в середину озера ловить рыбу. Жена с Шариком остались на берегу, играли, смеялись. Вы бы видели, как они были счастливы!
Я не слышал, как подъехала машина. Лай Шарика принял за обычную игру, ведь он часто громко лает, когда рад. Лишь крик жены дошёл до меня, и я понял, что чтото случилось.
Я бросился к берегу изо всех сил, но не успел. Бездыханное тело жены лежало рядом с машиной, рядом был Шарик, смотрящий в меня глазами полной тоски, а из её раны всё текло кровью. Я успел спасти собаку, но ей пришлось жить всего полгода. Шарик, как и я, любил свою мать, мою жену. Без неё его жизнь потеряла смысл.
А без них и моя жизнь пустует. Вы говорите, что то, что вчера ценно, сегодня уже не имеет значения. Я слушала его, пока пальцы мои продолжали перебрать сухие травы. Я впитывала его слова и отпускала их, очищая от горечи утраты. Выйдя из дома, я держала в руках бутылёк с мутной жидкостью.
Всё, что происходит с человеком, не происходит просто так. Чтото делает нас сильнее, чтото слабее, но в любом случае, это чемуто учит. Наша задача вынести правильные уроки. Твоё горе огромно, и я не вправе учить тебя, но одно хочу сказать: живи здесь и сейчас. Ты не знаешь, что будет ценно завтра, ведь оно уже превращается в сегодня.
Возьми эти капли, добавляй их вечером в чай, и пусть твои сны будут спокойными.
Он спрятал бутылёчек в карман и пошёл к калитке. Я опустилась на скамейку, смотрела ему вслед, покачивая головой.
Он ещё не успел уйти далеко от дороги, как увидел перед собой маленькую круглую фигурку, похожую на Шарика. Такой же крошечный, смешной и неуклюжий. Слеза скатилась по щеке, а эта крошка, прижавшись к груди, её высосала.
Однажды проснёшься и поймёшь, что мир уже никогда не будет прежним, снова сказала я, перебирая сухие травы.
